Месть Акимити - Автор Неизвестен

Когда мы миновали эту далёкую сосновую рощу, за ней оказались огромные горы. Фудомёо сказал: «Горы перед тобой — это те самые горы, которые преодолевают умершие на седьмой день после смерти. Ты тоже должна была бы перевалить через них, но поскольку поведу тебя я, ты сумеешь пройти другой дорогой».

Левее проходила широкая дорога, но черти-мучители заставляли грешников взбираться прямо по горам. Останавливаться им было нельзя, они ужасно страдали. Острые камни были подобны ножам. Тот, кто карабкался вверх, весь покрывался ранами, кто не мог перевалить через гору, кричал криком. От этих криков черти приходили в неистовство. Без всякого сострадания черти напоминали грешникам об их грехах. «Знайте все! Это воздаяние за совершённые вами дурные дела. Ну-ка помучайтесь!» — вопили черти и мучали грешников.

При этом каждый грешник кричал: «Я раскаиваюсь в своих грехах!»

Стоял такой крик — будто тысячу быков забивают. У тех, кого черти били железными прутьями, дробились кости, ноги — изранены в кровь, разодраны до самых кончиков пальцев.

Дальше протекала огромная река. Фудомёо показал мне на неё: «Вот это и есть река Сандзу».

Над рекой — три моста: золотой, медный и серебряный. По золотому мосту шли будды. Самые праведные из людей тоже переходили по этому мосту. По серебряному и медному мостам двигались добродетельные люди. Под золотым мостом цвели великолепные лотосы. Даже волны под этим мостом выглядяли спокойными и красивыми. Но если посмотреть вдаль, можно было увидеть ещё один мост — железный. Он был сделан из тонких цепей. Черти-мучители понукали и толкали грешников в спины: «Идите! Идите вперёд!»

Подгоняемые чертями грешники пытались перейти по металлической цепи на другую сторону, но ноги не выдерживали, они цеплялись руками и ногами, но тогда по мосту пробегало страшное пламя. Грешники падали навзничь, они были похожи на букашек, попавших в паутину. Пока грешник перебирался на другую сторону, поверхность реки вдруг начинала волноваться, вставали волны высотой в тридцать дзё, они вздымались и падали с рёвом тысячи громов. Сердце замирало от ужаса — словами не передать. Между волнами виднелись длинные рога огромных змей, их глаза ярко сверкали подобно солнцу и луне. Открыв пасти, они высовывались из воды и извивались, будто говоря: если грешник свалится с моста, он и будет проглочен. Нет слов, чтобы передать это. Дно реки было утыкано остриями клинков. Невыносимы страдания грешников, раскаивающихся в том, что они творили только зло и никогда не совершали добрых поступков.

Дальше на берегу реки сидела старуха-чёрт. Рядом с ней — огромное дерево, которое называется Биран[423]. Старуха сдирала с грешников одежду и вешала её на ветки этого дерева. У тех, чья вина глубока, одежда тяжёлая, под ней сгибаются даже огромные ветви. Старуха же говорит: «Посмотри, как ужасны твои грехи!»

Она перечисляет все грехи, совершённые человеком при жизни, и ужас того, кто слышит это перечисление, не имеет предела. Голыми, плача и плача, грешники продолжают свой путь.

Когда я вышла к отлогому песчаному берегу реки, то увидела огромные ворота. Передо мной открылась неописуемо красивая и огромная песчаная площадь. В глубине располагались палаты и многоярусные башни, среди которых находился великолепный дворец. В этом дворце десять царей-судей[424] сидели рядком. Самым страшным был царь Эмма. Его лицо было величиной в три сяку. Когда преклоняешь колени на этом последнем своём суде и царь Эмма начинает говорить, его голос приводит в ужас — он подобен грому. Достаточно ему сказать одно слово, как тебя пробирает до печёнок, и ты вся трясёшься.

Перед Эммой — два бога, которых называют Кусёдзин[425], они записывают добрые и дурные дела. Перечень добрых дел записан на золотой табличке. Бог Кусёдзин, который находится слева, держит золотую табличку, у него мягкое красивое лицо. У бога Кусёдзин, находящегося справа, лицо — как у чёрта. Он держит железную табличку, там записаны дурные дела. Перед железной табличкой собрались многочисленные черти в облике людей, они перебивают друг друга, все голосят, ничего невозможно расслышать. Здесь собрались души всех, кто совершал в мире самые разные злодеяния, все они хотят обратиться к царю Эмме, их голоса так ужасны, что не передать.

И вот царь Эмма обратился ко мне своим страшным голосом.

— Я вижу, ты совершала паломничество в Кумано. Куда ещё ты совершала паломничества? — спросил он.

— И в Кумано я тоже ходила, — произнесла я и стала перечислять, где я была.

— Да, у меня так и записано. Я хотел пригласить сюда настоятельницу твоего храма, потому что люди и все живые существа совершают только неправедные дела, совсем не делают доброго и перестали быть набожными. Я решил показать настоятельнице страдания, которые выпадают и мирянам, и тем, кто ушёл от мира; я хочу, чтобы проводились «упреждающие молитвы»[426], чтобы люди думали о будущей жизни. Но когда я решил позвать настоятельницу, то покровительница твоего храма Каннон и Пять великих царей забеспокоились: «Поручите нам пригласить настоятельницу. Вы, наверное, знаете, что в этом году настоятельница навлекла на себя много бед, её подстерегали опасности, но она обращалась к нам и просила явить нашу удивительную силу, преподносила сокровища, возносила молитвы. Если теперь мы пригласим сюда настоятельницу и она не вернётся, никто уже не станет так молиться. И мы не сможем совершить чуда. Не будет и уважения к молитве. Что до „упреждающих молитв“, здесь можно пойти на уловку[427] и всё объяснить во сне. Если же вы хотите показать всё подробно, то пусть это будет исключительная женщина, позовите такую, ей и показывайте». Благодаря тому что они так беспокоились, я и решил позвать тебя. Ты здесь находишься вместо настоятельницы. Смотри же хорошенько! — так изрёк Эмма.

Потом он продолжил:

— Итак, люди предпочитают дурные поступки, а благих дел подло чураются, «упреждающие молитвы» теперь не читают. Не стало людей, кому хотелось бы покровительствовать. Для того чтобы помочь глупому или жадному простолюдину, есть свои уловки. Это хорошо известно, поэтому считается, что бедные люди беспрепятственно попадут в рай. Мы позвали тебя, чтобы ты без изъятия передала то, что тебе поведают. Будь человек мирянином или монахом, безродным нищенствующим монахом или попрошайкой, всем посоветуй проводить «упреждающие молитвы». Добрые дела, которые совершает человек для самого себя, — этого мало. «Упреждающие молитвы» следует проводить и высоким и низким, благородным и простолюдинам. Высокий ли человек или низкий — он всё равно только человек. Если они будут грешны, то и государь, и государыня попадут в