Американская история - Кристофер Прист

Вперемешку с монетами лежало еще несколько крошечных предметов, плоских и круглых.

Я нащупал и отодвинул в сторону около дюжины пуговиц, желтую пластиковую кнопку, несколько мелких осколков стекла, какой-то медальон. И крошечный черный диск с дырочкой, пробитой в торчащем из ободка выступе. Он все еще был цел. На поверхности был выгравирован рисунок – я нащупал его кончиками пальцев. Это был угольно-черный кусочек гагата, ничуть не пострадавший за два десятилетия нахождения на морской глубине.

Я поднес его к одному из светильников. И тотчас разглядел большие слюнявые собачьи челюсти. За собачьей головой смутно виднелись мачты и изодранные паруса торгового судна, разбившегося о песчаную отмель. В последний раз я видел этот амулет, когда мы с Лил целовались, расставаясь в Нью-Йорке 9 сентября 2001 года. Я вспомнил, как амулеты на ее браслете слегка постукивали по моему лицу, когда она потянулась, чтобы погладить мои волосы. Я взял ее руку, посмотрел на амулеты и зачем-то еще раз повторил наши планы встретиться через два дня в Лос-Анджелесе. Я перебрал амулеты, нашел картинку с Дракулой, отпустил какую-то шутку и вновь поцеловал Лил. Потом мы расстались.

По идее, мне полагалось радоваться: наконец-то я узнал правду. Два десятилетия неопределенности завершились. Вместо этого я почувствовал, как ярость во мне удвоилась.

Но для меня наконец наступила ясность. Теперь я знал, как погибла Лил: рейс АА 77 был угнан в море, где разбился или намеренно спикировал в воду.

Сунув амулет в карман рубашки, куда он лег, тонкий и незаметный, я закрыл крышку ящика и отступил прочь. Ко мне приближались парни из береговой охраны.

Проигнорировав их, я прошел мимо, направляясь к двери, которая, как я знал, вела наружу. Мне был виден солнечный свет, пробивавшийся в щель дверного проема. Я толкнул дверь и вышел на стоянку. Меня тотчас обдало полуденным зноем, белый солнечный свет слепил глаза, нос щекотала пыль и сухость, запахи деревьев, нагретого солнцем асфальта и автомобилей.

Недалеко от того места, где я оказался, стоял грузовик, которого я не заметил по прибытии, когда шел с Джей. На его боку было написано Astra, название женского медиаколлектива из Филадельфии. Опустив его заднюю дверцу, женщины все еще заталкивали в кузов грузовика оборудование.

Между ними и мной стояли три черные машины. Они не были припаркованы: они стояли под углом к белым линиям парковочных отсеков. И передняя, и задняя были внедорожниками, отполированными до блеска. Возле первой машины стояла женщина в деловом костюме, рядом с третьей – в деловом костюме мужчина. Между ними застыла третья машина, длинный, низкий седан, тяжело осевший на колесах, с наполовину посеребренными оконными стеклами.

Я резко остановился. У меня в руках не было ничего, кроме бумаг, которые Джей дала мне ранее. Я поднял обе руки, чтобы это показать, затем разжал пальцы и страницы плавно спланировали к земле. Я быстро подошел к машине в центре и, прежде чем кто-либо из обоих охранников смог меня остановить, схватился за ручку одной из пассажирских дверей и попытался ее открыть. Она не поддалась. Мгновение спустя эти двое уже навалились на меня и, швырнув на землю, ударили головой о твердый асфальт стоянки. Падая, я рухнул всем своим весом на мой многострадальный локоть. Я вскрикнул от боли, но также и от гнева и унижения. Мне в спину, прижимая меня к земле, упиралось чье-то колено. Чья-то рука надавила на мою голову, неподвижно прижимая ее к раскаленному асфальту. Один из мужчин опустился на колени рядом со мной, очень-очень близко. Его колено прижалось к моему носу. Он переместил ствол пистолета к моему лицу, где я мог его видеть.

Я не смотрел в ту сторону – я не мог повернуть голову. Я услышал, как за мной открылась дверь машины, вероятно, та, которую я дернул несколько секунд назад. Я не мог видеть, кто там был.

– Его зовут Мэтсон, – сказал его голос. – Я знаю, кто он. Его можно отпустить. Но сначала обыщите его.

– Да, сэр!

Но они все еще держали меня. Я слышал, как говоривший вернулся к своей машине, длинному низкому бронированному седану с посеребренными окнами.

– Не хочешь взглянуть на то, что ты вытащил из моря, Виклунд? – крикнул я.

Но я едва мог дышать. Это все, что я мог сказать. Казалось, мои слова были выпущены в безветренное пространство вокруг ангара и потерялись в горячем воздухе.

Заурчали разом три мотора. Затем меня отпустили, рывком подняли на ноги, с силой швырнули о борт одного из внедорожников, быстро, но тщательно обыскали, грубо оттолкнули в сторону и бросили. Все двери захлопнулись.

Когда машины уносились прочь, я прижал руку к нагрудному карману рубашки. Амулет Лил все еще был надежно спрятан внутри.

Будущее: 2024 г.

Мы с Жанной не спали большую часть ночи, следя за результатами выборов по телевизору. Это был вторник, 5 ноября 2024 года. США выбирали своего 47-го президента.

Мы сидели рядом на коврике перед телевизором, приглушив звук, чтобы не разбудить мальчиков. Шторы в гостиной не были задернуты, но город и приморская дорога безмолвствовали в темноте. Плотная гряда облаков закрывала луну. Воды залива были темны и неподвижны, на их поверхности отражались фонари на дальней стороне залива. Было даже слегка жутковато, насколько нормально и знакомо все это выглядело, в то время как избрание нового президента было чревато грядущими переменами и потрясениями, а также большой опасностью в дестабилизированном мире.

Около четырех часов утра по шотландскому времени кандидат от демократов наконец признал свое поражение. Кандидат от республиканцев, а теперь новоизбранный президент, произнес благодарственную речь в отеле в Вашингтоне, округ Колумбия, где располагался его временный штаб. Огромная толпа сторонников набилась в вестибюль, выкрикивая приветствия и размахивая транспарантами. Бок о бок с новым президентом в этот судьбоносный момент была его супруга и двое их взрослых детей. Его напарник, а ныне вице-президент, стоял рядом. Сцена являла собой пестрое мельтешение американских флагов, серпантина, синих, белых и красных воздушных шаров, летевших откуда-то сверху.

Речь включала объявление об указах, которые он подпишет, как только в январе переедет в Овальный кабинет. Большинство из них было основано на предвыборных обещаниях, данных им во время избирательной кампании.

Последние несколько месяцев мы с Жанной следили за праймериз, а затем за самой избирательной кампанией. Сначала мы обращали внимание лишь на заголовки в телевизионных новостях или на политические страницы онлайн-газет, и в течение этого короткого периода отдаленное чувство нереальности и страха было едва ощутимым. Американские выборы всегда интересовали нас, потому что, как и все в мире, кто не был американцем, мы не имели в них права голоса, но их результат всегда влиял на нас. Однако по мере того, как сезон праймериз продолжался и начали появляться лидеры, мы смирились с возможным результатом. Лишь когда в Чикаго состоялся съезд республиканцев и победивший кандидат объявил своего напарника, мы наконец обратили на выборы реальное внимание.