Утешный мир - Екатерина Мурашова

Это был длинный эксперимент и сравнительно сложный. Кроме обычных для моих «исследований» подростков, в нем участвовали родители и иногда даже бабушки и дедушки. В нем применялись технические средства. И вот наконец мы (все вместе) получили некоторые результаты и подвели некоторые итоги. Мне ведь не нужно очередной раз повторять, что все это не имеет никакого отношения к «настоящей науке»? Я давно уже не ученый, все мои «эксперименты» – просто интеллектуальное развлечение для всех участников (включая меня саму), повод задуматься, на что-то обратить внимание, может быть, что-то изменить.

Итак.

Очередное мое «исследование» состояло из двух этапов. В обоих этапах участвовали одни и те же семьи. Всего 57 семей, в которых есть подростки (собирались участвовать 65 семей, но 8 семей не довели дело до конца – их остановили технические сложности, изменение семейных обстоятельств и иные причины). По составу семьи были разные – мама-папа-сын, мама-бабушка-внучка, расширенные семьи с прародителями и тетями-дядями, подросток мог быть единственным ребенком или иметь братьев-сестер – здесь никакого единства достичь не удалось. Сама собой получилась другая унификация – практически все родители (или хотя бы один из них) – с высшим образованием. Подростки – от 11 до 17 лет, 31 девочка и 26 мальчиков.

Все были позитивно мотивированы, все хотели самопознания, сдвигов к лучшему и, может быть, послужить науке.

Первая часть эксперимента была тайной для родителей. Ребята приходили ко мне (с некоторыми я списывалась по электронной почте), я их тестировала, и по уговору они не должны были рассказывать родителям ни о теме тестирования, ни о своих ответах. Я обоснованно (некоторые родители давали обратную связь) подозреваю, что многие (особенно младшие, 11–13 лет) не выдержали и проболтались, по крайней мере о том, что касается темы. Как отвечали – тут, я думаю, наоборот, большинство сумело-таки сохранить тайну.

Тестирование (точнее, это был опрос) было до крайности примитивным. Ребятки получали листочек с двадцатью пунктами, семантическим дифференциалом напротив каждого из них, одним вопросом и очень краткой инструкцией. Вопрос был следующим: «На какую из представленных ниже тем ты хотел бы / не хотел бы говорить с любым из твоих родителей?» Сразу хочу сказать, что 49 выбрали мать и только восемь – отца. Дальше на семантическом дифференциале от «очень хочу» до «мне все равно» и «очень не хочу» следовало точкой, черточкой или крестиком отметить степень своего хотения или нехотения. Были еще 2 пустых пункта без всякого дифференциала, куда можно было вписать то, чего не было в перечне, но о чем еще ребенку хочется и, наоборот, очень не хочется говорить с родителями. Заполнять эти пункты было не обязательно, и 22 подростка оставили их пустыми. Еще 7 рассказали только о своих «не хочу» и тринадцать – только о «хочу». Только 15 человек заполнили оба «свободных» пункта.

Предложенные мною темы были такие:

• о музыке и / или эстраде, певцах, музыкантах, иных эстрадных артистах;

• об оценках, уроках, школьной успеваемости;

• об отношениях в школе, о школьных учителях, конфликтах, интригах;

• о книгах, литературе в самом широком смысле;

• о смысле жизни;

• о животных, природе вообще;

• о правах и обязанностях подростка, живущего в семье;

• о компьютерах и компьютерных играх (об их устройстве, разнообразии и наполнении);

• о компьютерах и компьютерных играх (в смысле их влияния на здоровье, интеллектуальное развитие и школьную успеваемость);

• о дружбе;

• о любви;

• о сексе;

• об истории семьи и / или истории общества;

• об успехах науки и научных проблемах;

• об интернете и социальных сетях, принципах их функционирования, их возможностях и опасностях;

• о будущем (личном и общественном);

• о человеческих чувствах (своих, чужих, вообще);

• о кинофильмах и телесериалах;

• о том, что происходит в нашей стране;

• о том, что происходит в мире.

Результаты

Я думаю, никого не удивит, что никто из подростков не захотел поговорить с родителями о своих обязанностях, об успеваемости, приготовлении уроков и вреде компьютерных игр. Почему бы это, а?

Но вот удивительно – только двое из всех хотели бы поговорить в семье о человеческих чувствах.

А остальные? Не доверяют? Не надеются услышать что-нибудь стоящее? Вообще не интересуются этой темой? (пятеро еще перед началом тестирования, просмотрев бланк, напрямую меня спросили: а человеческие чувства – это как?) Причем в ответах остальных по этому пункту превалирует не «очень не хочу» (и тогда это можно было бы счесть демонстрацией), а ноль («мне все равно»).

49 человек хотели бы разговаривать с родителями о компьютерных играх и происходящем в социальных сетях (эти пункты – абсолютные фавориты; видимо, это действительно важно).

На другой стороне отрезка, чуть-чуть превышая «чувства», как ни странно – секс. Только четверо хотели бы что-то по этому поводу обсудить с родителями. Остальные, видимо, успешно просвещаются где-то в других местах.

Про любовь хотят говорить с родителями все девочки и пять мальчиков. Про дружбу – 15 мальчиков и 14 девочек (важность дружбы, как мы видим, не имеет половых различий).

Пятнадцать же мальчиков, радуя мое сердце, очень хотели бы обсудить в семье успехи науки. И только семь девочек, в два раза меньше.

Происходящее у нас в стране хотели бы обсудить с родственниками 27 подростков. Несколько больше (вот странно-то, правда?) – 35 человек – не прочь обсудить происходящее в остальном мире.

Была одна ужасная анкета – по всем пунктам (кроме общеотрицательных и дидактических) парнишка 15 лет поставил нули – «мне все равно». Было две щенячье-радостных – очень хотят говорить с родителями решительно обо всем! (дождемся – в следующий понедельник – результатов второй части эксперимента и восплачем о них!)

Многие (почти две трети) хотят говорить о кино, музыке, эстраде, о чем-то одном или обо всем вместе. О литературе несколько меньше – 16 подростков обоего пола, в основном, как ни странно, младшие.

Природа и животные – девичий фаворит, 32 человека, из них только пять мальчиков (11–14 лет).

Сейчас удивимся еще раз: подростки не хотят говорить и обсуждать с родителями будущее. Ни свое, ни общечеловеческое. Только шесть человек отметили позитивную часть спектра. А ведь вроде бы должны хотеть, многие из них уже выбирают (выбрали) свой дальнейший путь.

История тоже вроде бы не в фаворитах семейных тем (всего 11 человек «хотят»). Но восемь человек (семь мальчиков и одна девочка) в дополнительном пункте «хочу поговорить» написали: война. И расшифровали устно: я люблю книжки про войну, увлекаюсь оружием, люблю кино про рыцарей и прочее. Но при этом – дополнительным пунктом. То есть война для них – не история, как была, допустим, для моего поколения и поколения моих детей. Всё поняли?