Самый далекий берег - Александр Бушков

– Интересно… – покрутил головой Терехов.

– Обычная практика. Копия, поймите, моя точная копия…Что ж тут ревновать? Вы мне так и не сказали, как ко всему этому относитесь…

– К вашему роману?

– Да тьфу ты, господи! – с неприкрытой досадойсказал Кирьянов. – К дневнику! Что, не верите?

– Не верю, – сказал Терехов.

– Беда мне с вами… – поморщился Кирьянов. – Атеперь? – Он повернулся вполоборота на хлипком стуле. И не сделал большени одного движения, остался в прежней позе, но в кабинете вдруг зашелестело,зашуршало, истории болезни и прочая бумажная канцелярия вдруг вспорхнули сполок, закружили ворохом, сначала показалось, в хаотическом беспорядке, потомобнаружилось – в упорядоченном танце, бумаги кружили, не сталкиваясь, выписываявосьмерки и круги, поднимаясь к потолку и опускаясь ниже стола. Тереховприложил героические усилия, чтобы сидеть спокойно, не сорваться с места.

– Да хватит вам! – выкрикнул он наконец.

– Хозяин – барин, – дернул плечом Кирьянов. Илетающие бумаги моментально потянулись на прежнее место, сухо шелестя,устроились на полках в прежнем порядке.

– И как же это у вас получается? – сердито спросилТерехов.

– Как? – Вот тут на лице Кирьянова на мигпоявилась растерянность. Не знаю, как объяснить… Солнце еще не зашло, егоизлучение обдувает Землю… Бумага – это в первую очередь целлюлоза… Вот и все,если вкратце, по-другому не получится…

– Ценная научная информация, – фыркнул Терехов,стараясь не выказывать растерянности.

– Какая есть, я, честно говоря, сам не знаюподробностей… Ну, а теперь?

– Теперь? – саркастически ухмыльнулсяТерехов. – А что, собственно говоря, «теперь»? Бумаги летали по комнате.Ну и что? Что вы мне этим доказали? Я не уверен, что это вообще было вреальности. Быть может, вы гипнотизер-самоучка. Самородок из провинции.Гипнотизер творит и не такое… Вы мне продемонстрируйте что-нибудьпоубедительнее, и не мне одному…

– Интересно, – сказал Кирьянов без всякогораздражения. – Мне что, прикажете из мезонного излучателя палить во дворебольнички? Предварительно выстроив у окон персонал и постояльцев? Кто мне такоепозволит, доктор…

– Значит, не можете?

– На публике? Категорически не положено.

– Ну да, я так и думал…

– Ну а все же, любезный доктор?

– Что – все же? Ну, написали вы небезынтересныйфантастический романчик. Ну, гипнозом владеете… И что дальше? Проверить вашиутверждения решительно невозможно. Или можно?

– Н-ну…

– Вот видите! – торжествующе сказал Терехов. –Мне тут за семнадцать лет преподносили истории и похлеще. Куда там хлеще!Простите уж, но фантазия у вас не самая богатая…

– Ну а если допустить на минутку? – вкрадчивоспросил Кирьянов. – Всего лишь допустить, а? Допустить, что все описанное– чистейшая правда… Что все так и было? Можете вы чисто теоретически высказатьсвое отношение?

– А оно у меня простое. Не верю.

– Почему? – пытливо, настойчиво повторилКирьянов. – Можете вы объяснить, отчего не верите?

Терехов понемногу стал ощущать растущее раздражение. То, чтопроисходило, было насквозь неправильным. Чем дальше, тем больше чертов пожарныйдержался так, словно это он изучал собеседника, всерьез проверял его реакции,испытывал, прощупывал, исследовал… На подобное поведение пациент психушки просто-напростоне имеет права – даже если он не больной, а всего-навсего хитрый симулянт.Изучать, проверять и исследовать в этом кабинете имеет право только его хозяин,по должности своей, по праву, по жизни… Любой, находящийся здесь на положении постояльца,будь он хоть трижды гипнотизер, обязан быть лишь объектом изучения…

И все же он сдержался – как-никак семнадцать лет стажа, неболее и не менее. Профессия приучила к максимальной сдержанности и к железномутерпению. Что ты за психиатр, если изучаемый способен тебя хотя бы чуточкувывести из себя, разозлить? А вот те хрен…

– Почему? – повторил Терехов, стараясь бытьироничным, спокойным и профессиональным. – Потому что… Потому что у васвсе получилось как-то чертовски уж буднично…

– Иными словами, не согласуется со сложившимися у васстереотипами, да? А если учесть, что стереотипы эти могли сложитьсяисключительно в результате чтения фантастики… Ничего удивительного, –произнес Кирьянов прямо-таки покровительственно, отчего Терехов внутреннеощетинился, как дикобраз. – Можно сказать, стандартные реакции… Милейшийдоктор, а вы никогда не задумывались над тем, что обитаемая Вселенная как раз иживет буднично? Во всяком случае, подавляющее большинство ее населения?Входящее в Содружество? Да, конечно, мы – экстремалы. Спасательная служба,спецназ, исследовательские группы… Но мы – столь ничтожное меньшинство… Япрекрасно вас понимаю. Сам когда-то был в вашем положении, особенно в юности.Фантастика – это в первую очередь головоломные загадки, головокружительныеприключения, сверкающие звездолеты, героически штурмующие бездны пространства…А меж тем… нет, я не отрицаю – в Содружестве и в самом деле существуетнемаленький флот исследовательских звездолетов. Вселенная бесконечна ибезгранична – если говорить исключительно о нашем пространстве, а есть ещепараллельные миры, соседствующие дубль-реальности, макромиры, микромиры, уровни…Да, разумеется. Сейчас, пока мы с вами мирно и конструктивно беседуем, какой-тозвездолет с лихой командой уже непременно через что-то там героическипроламывается или кружит вокруг новооткрытой планеты, о которой ещеничегошеньки не известно. Как же иначе, если нуль-транспортировка в данномслучае бесполезна – чтобы попасть куда-то ее посредством, нужен не толькостационарный передатчик, но и стационарный приемник, а откуда ему взяться напланете, которую открыли час назад? Но в том-то и суть, любезный эскулап, чтона одного лихого и бесстрашного звездопроходца-спасателя-исследователяприходится, наверное, миллионов десять разумных существ, которые, со всех точекзрения, живут скучно и буднично. Пусть даже они в повседневной своей жизнипользуются бытовой техникой, которая землянам покажется чудом, пусть на работуони добираются посредством нуль-перехода и занимаются там опять-таки сущими, снашей точки зрения, диковинными чудесами… Сути дела это не меняет. Для них, дляСодружества все это не более чем скучные будни благонамеренных обывателей, чьяжизнь полностью лишена романтики и приключений, надежно защищена высокойморалью и развитой техникой… понимаете?

– Да, кажется…

– Ну, хоть какой-то прогресс… – вздохнул Кирьяновс некоторым облегчением. – Оцените все с этой точки зрения. Мирная испокойная Галактика, где нет ни войн, ни насилия, просто обязана оставаться, свашей точки зрения, скучной и будничной. Но не для нас, знаете ли, не для нас. Намвсем гораздо интереснее жить именно так, как мы живем. Вы бы поразились, узнав,насколько редко выдернутые подаются в гаранты… За это нас, между прочим, иценят в Содружестве…