Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход - Дмитрий Ольшанский

Другая армия ромеев под предводительством Иоанна Кантакузена наступала западнее и тоже добилась определенных успехов, захватив несколько крепостей, удерживаемых вассалами османов.

К середине июня уже вся южная часть Балканского полуострова была в руках Константина. Эти успехи укрепили веру греков в своего храброго лидера и сделали его имя символом борьбы за освобождение православного населения этих земель от векового гнета латинян и их новых османских хозяев.

Сам Константин не спешил торжествовать. Он понимал – пока существует угроза вторжения крестоносцев, турки не смогут выделить достаточно сил для подавления греческого мятежа. Однако очень скоро стало известно, что Мурад подписал с Владиславом мирное соглашение сроком на десять лет. Эта новость сильно омрачила настроение нашего командования – теперь мы готовились к ответным действиям султана против нас. Впрочем, этого не произошло.

Вторжение Караманидов заставило Мурада вновь отозвать свои войска на восток, оставив защиту Балкан своему наместнику в Румелии – свирепому к христианам Шехабеддину-паше. Последний пригрозил Константину войной, если тот не остановит свои завоевания, но моего господина нельзя было запугать подобными угрозами. Объединившись с армией Кантакузена, деспот продолжил свой освободительный поход.

Как в былые времена, я неотрывно следовал за своим господином. Мы ехали с ним бок о бок и вспоминали славные дни юности, когда еще был жив император Мануил, а в самой империи царили мир и порядок. Тогда мы еще не знали, что это лишь кратковременный период затишья перед большой бурей. Со смертью Мануила все государство как будто погрузилось в хаос. За свое беззаботное детство и юность мы поплатились уже в зрелом возрасте. И борьба, которую начал Константин, имеет целью не только вернуть земли, которые мы когда-то потеряли. Наша борьба – это напоминание грекам об их великом прошлом.

Константин верит, что огонь тысячелетней империи еще не до конца угас и его можно зажечь вновь. Ради этого он готов пойти на многое, и куда бы ни лежал его путь, я пойду следом…

* * *

Моя миссия в Патры прошла благополучно. Архонты встретили меня с дарами и обещаниями исполнить повеление Константина и подготовить войска для его армии. Однако за подобострастными улыбками была скрыта истинная сущность этих людей – они столь же легко меняют своих покровителей, как свои парадные одеяния. Многие из них мечтали о возвращении латинского господства, другие – вели тайные переговоры с султаном, но боялись гнева Константина, который не любил церемониться с врагами и всегда действовал в этом вопросе крайне решительно и жестко.

Не прошло и десяти лет, как архонты Патр решили устроить мятеж с целью убить Константина и вернуть в город власть латинских епископов. Лишь в последний момент мне удалось раскрыть этот заговор и предотвратить покушение на жизнь моего господина. Архонтам дорого пришлось заплатить за свое предательство – Константин отобрал у них все, кроме жизни, но и ее мог забрать в любой момент. Этот урок запомнили здесь надолго.

Получив все необходимые бумаги и заверения, я уже собирался покинуть город, однако на одной из площадей неожиданно повстречал человека, который явился передо мной словно призрак из прошлого. Он смотрел на меня холодным сосредоточенным взглядом, вытянувшись во весь рост, гордо вскинув подбородок. За эти годы он нисколько не растерял своей величественной осанки, словно по-прежнему был одним из влиятельнейших сановников этой провинции, а не мятежником, приговоренным к длительной ссылке.

– Николай Граитца, – чеканя слова, произнес я. – Разве твое изгнание уже закончилось? Как ты осмелился появиться в Патрах?

– Я прибыл сюда, чтобы поговорить с тобой, – ответил мятежный архонт.

– Не думаю, что нам есть о чем разговаривать, – ответил я, собираясь уходить.

– Ты уверен? – крикнул мне вслед Граитца. – Неужели ты думаешь, что после неудавшегося покушения по дороге в Мистру не найдется никого, кто смог бы закончить дело?

Я резко обернулся. О покушении на меня я рассказал лишь Константину и Иоанну Далматасу.

– Откуда тебе известно? – спросил я, делая знак Фоке, который приготовился в любой момент выхватить свой внушающий страх боевой топор. – Ты имеешь к этому какое-то отношение?

Николай только рассмеялся.

– Зачем мне твоя смерть? Она ничего не изменит. Однако я по-прежнему посвящен во многие тайны и знаю, кто и зачем пытался убить тебя.

– Это известно и мне, – ответил я. – Если тебе больше нечего сказать…

– Константина окружают предатели, – быстро проговорил Николай Граитца. – Их гораздо больше, чем ты думаешь, Георгий. Они только ждут удобного момента, чтобы нанести удар. И он скоро наступит, ведь никому не нужно, чтобы Константин получил лавры победителя турок.

– Если это правда, где доказательства? – спросил я. – Как можно доверять словам мятежника и предателя?

– Ты получишь доказательства, – без колебаний ответил Николай. – Однако взамен и ты окажешь мне одну услугу.

Я размышлял недолго.

– Если ты рассчитываешь на прощение, то этот вопрос можно уладить только с моим господином.

– Вовсе нет, – лицо Николая переменилось. – Я вовсе не нуждаюсь в вашем прощении. Я хочу лишь отыскать моего сына.

– Все твои сыновья погибли.

– Я тоже так думал, – Николай поднял на меня глаза, и в них больше не было ненависти, а только боль утраты. – Но совсем недавно я получил письмо из Софии… Мой сын сражается в армии короля Владислава.

– Можно ли доверять этим сведениям?

– Да. Человек, который это сообщил, ненавидит меня, но я уверен, что он не лжет.

Я начал припоминать.

– Твой сын… Не он ли обвинялся в подготовке мятежа и убийствах? Ты ведь знаешь, что здесь его ждет только смерть. Если не от руки твоих дружков-архонтов, то от руки закона. Он преступник.

– Ты ошибаешься, Георгий, – произнес Николай. – Найди его, об остальном позабочусь сам.

Еще некоторое время я пребывал в нерешительности. Отыскать человека в многотысячной и многонациональной армии короля Владислава было не легче, чем иголку в стоге сена. И все-таки я нуждался в помощи Николая Граитцы, а он – нуждался в моей.

– Договорились, – согласно кивнул я. – В войске Владислава у меня есть свои люди, и, если твой сын еще жив, мы найдем его.

В глазах Николая я заметил искреннюю благодарность и признательность. Под маской высокомерия и надменности скрывался глубоко несчастный человек. После неудавшегося мятежа он лишился всего: власти, богатства, чести – и только семья оставалась единственным смыслом его жизни. Мы всегда были с ним врагами, но в эти секунды я невольно проникся к нему состраданием.

Мужчина порылся в складках своей мантии и достал оттуда сложенный вдвое лист бумаги.

– Здесь имена заговорщиков, – сказал он, протягивая мне список. – Доказательства измены ты легко сумеешь получить, если понаблюдаешь за ними. На этом все. До скорой встречи, Георгий.