Танец Бешеной - Александр Бушков

– Бог мой, какие пошлости… – пробормотал он,поднимая руки. – До чего банальные фразы…

Даша моментально охлопала его левой рукой, обыскала, чутьотодвинувшись и держась так, чтобы не нарваться на удар ногой.

– У тебя, правда, пистолет настоящий? – спросил оннегромко. – Где раздобыла, если не секрет?

Даша наконец нащупала тяжелый предмет в левом внутреннемкармане плаща, вытащила. Короткая, кургузая бесшумка – ПСС.

Сунула добычу себе в карман, спросила:

– Охрана внутри есть?

– В холле всегда сидит один-единственный дуболом…

– Дуболом, если что, получит вторую пулю. Мне,повторяю, нечего терять…

– Я уже понял, девочка, – сказал он с явнымоттенком снисходительности, взбесившим Дашу. – Ты, насколько ядогадываюсь, намерена меня сопровождать? А если мне всего лишь вздумалосьнавестить любовницу?

Это был голос Мастера, никакой ошибки – ровный, уверенный,разве что прибавилось легкой ироничности.

– Вперед, – сказала Даша, стараясь сохранятьхладнокровие. – Набирай код.

Он нажал кнопки. Даша, держа руку с пистолетом в кармане,левой захватила его пальцы и сжала якобы непринужденно – а на самом деле так,чтобы мгновенно сломать ему мизинец, на несколько секунд ошеломить болевымшоком. И, напряженная, как натянутая струна, громко заговориларазвязно-манерным тоном балованной красотки, дорогой игрушки:

– Милый, этот гарнитур ужасен, то, что он испанский,его ничуточки не спасает, можно подумать, за бугром не делают ничегобезвкусного, я тебе удивляюсь, честное слово…

– Дорогая, твои пожелания для меня – закон, –столь же громко ответил Агеев, беззаботно ухмыляясь. – Ты, как всегда,права, золотце, это рассчитано на примитивных нуворишей без капли хорошеговкуса…

Положительно, он забавлялся. Или невероятно талантливо игралледяное хладнокровие. Накачанный мальчик при галстуке, вставший из-заполированного стола в глубине холла, секунду цепко вглядывался в них, потом расслабилсялицом, вежливо кивнул. Агеев, не поворачивая головы, ответил ему барственнымдвижением подбородка и пошел к лестнице, светски болтая:

– Но не кажется ли тебе, дорогая, что три бриллиантовыхкулона за неделю – несколько, прости, экстравагантно? Хотя, должен признаться,сверканье брильянтов великолепно гармонирует с твоими великолепными волосами иматовой, словно бы освещенной изнутри кожей…

Они были уже меж первым и вторым этажами. Даша зло сверкнулана него глазами, но он, ухмыляясь, продолжал:

– Меня всегда несказанно возбуждало, как ты выстригаешьсебе «дорожку». Не подумать ли, согласно последней европейской моде, овживлении бриллиантового кольца возле пупка? Врачи гарантируют, что этосовершенно безопасно для организма. Кстати, как твое общение с врачами?Познавательно, правда?

Даша чуть ему не врезала с размаху, но побоялась привлечьвнимание охранника. Агеев позвонил в дверь. Почти сразу же она распахнулась. Напороге встал Москалец в роскошном халате с атласными лацканами, симпатичный, вобщем, с полноватым мягким лицом и темными глазами чуть на-выкате.

– Дарий, со мной гостья, – весело сообщилАгеев. – Позволь тебе представить, – он прошел в громаднуюприхожую. – Дарий, это Дарья. Дарья, это Дарий. Многозначительное совпадение,не правда ли? Мистики и прочие спириты могли бы в нем многое усмотреть… Пудинг– это Алиса. Алиса – это пудинг. Как по-вашему, друзья мои, кто здесь Алиса, акто, соответственно, пудинг?

– Дарья? – чуть растерянно переспросилМоскалец. – Но не может же оказаться…

– Еще как может, – заверил Агеев. – Онасамая. Ты же ее не видел никогда? Вот и полюбуйся. Очаровательное создание,верно? Ты и теперь будешь, переборов интеллигентские комплексы, растерянномямлить: «А нельзя ли ее как-нибудь убрать?» Эх, не случалось тебе лицезреть ееобнаженной… У нее, надо сказать…

Дверь была уже закрыта. Даша ударила его ребром ладони межшеей и плечом. Он не ожидал, скрючился, но не упал. Рванув из кармананаручники, Даша защелкнула браслетку на его правом запястье, вынула пистолет инавела на Москальца. Тот беззвучно шевелил губами. Даша поймала его за левоезапястье – он ошеломленно подчинился – сковала с Агеевым. Облегченно вздохнулаи распорядилась:

– Марш в комнату, козлы.

– Что вы себе… – начал было Москалец.

Стволом пистолета Даша не особенно сильно врезала ему поскуле – чтобы быстрее понял, кто теперь в доме хозяин и банкомет.

– Зря… – прохрипел Агеев, распрямляясь и потираялевой рукой ушибленное место. – Дашенька, у тебя решительно испортилисьманеры… Пошли уж, Дарий. Или ты решил, что она пришла сдаваться и получитьпачку баксов в зубы? Не тот темперамент, что ты. Я от нее ожидал чего-то вковбойском стиле, но не ожидал, что начнутся такие ужимки и прыжки, что рискнетсюда нагрянуть…

Он вошел в огромную гостиную, обставленную светлой мебелью,почти волоча за собой словно бы ставшего ватным Москальца, опустился на диван,изогнувшись, вылез из плаща – но правый рукав, конечно, снять не смог.Усмехнулся:

– Дашенька, коли уж ты нас заключила в оковы, придетсятебе самой разливать напитки. Вон то лакированное сооружение, смахивающее набеседку, – это бар. Нажми украшеньице справа – он и откроется. Всем намнеобходимо выпить, особенно Дарию. Он совсем плох – не умеет интеллигенцияворовать изящно и хладнокровно, что поделать…

– Виталий! – вскинулся Москалец.

– Ну, не воровать – заниматься откровенной уголовщиной.Разница небольшая, Дарьюшка. Это я не тебе, милая, ему, мы его в детстве такдразнили, без всякого потаенного смысла. Он, заверяю тебя, не педераст,усачевских девочек облизывал, как кот мартовский пузырек из-под валерьянки…

Даша подошла и бегло обыскала Москальца. Ничего, способногосойти за оружие, не нашла.

– У него – ствол? – веселился Агеев. –Дашутка, ты его жестоко переоцениваешь. Это я делал всю физическую работу, аон, как доценту и положено, вдохновлял и теоретизировал. Такая уж мы сладкаяпарочка. Покойный Марзук не в счет, шестерка поганая.

«Значит, кончили, – подумала Даша. – Позвонилвсе-таки. Ну, у него был выбор…»

– Дарий, что за трагические взгляды? – спросилАгеев, ничуть не смутившись. – Можно подумать, ты его обожал. Тебе такнужны, извини за выражение, болтливые свидетели? Примитивный был мальчишечка –и в постели тоже, Юлька мне жаловалась… Я тебе его благородно заменю – в планеЮльки. Ну, как говаривал Пятнистый, консенсус достигнут и процесс пошел.Дашенька, не нужно таращиться на меня столь пытливо. Я не под наркотиком – неупотребляю эту гадость. Я просто естественен, прост, как правда, и могу себепозволить немного расслабиться в тесном кругу посвященных друзей. Коли уж всеконцы в воду, улик никаких, слабые звенья выпали…