Замки из песка - Анастасия Князева

В два шага нагнал ее, мои пальцы сомкнулись на тонком запястье, заставляя остановиться. Развернув ее к себе, другой рукой поймал упрямый подбородок и приподнял. Мне нужно было увидеть ее глаза, прочитать ответ во взгляде девушки.

– Почему ты постоянно убегаешь от меня? Что все это значит, Мери? Что?!

Стоило мне немного повысить голос, как она забилась в моих руках, словно пойманная птица. Неприкрытый ужас застыл в ее глазах, слезы заструились по ее щекам.

– Т-ты плачешь? – я не мог говорить. Спазм в горле перекрыл доступ кислорода, мурашки забегали по моей спине. Ее слезы ранили меня в самое сердце, причиняли почти физическую боль. – Ты боишься меня, воробышек, – это уже не было вопросом. Правда оказалась намного опаснее, чем я мог себе представить. В памяти всплыл вечер в отеле, когда я впервые задумался об этом. Ее боль была намного сильнее, чем я предполагал. Рана, которую она так отчаянно пыталась скрыть, оказалась слишком глубокой. – Господи, – простонал я, разжал пальцы и отпустил ее. Все, наконец, встало на свои места. – Мне… мне так жаль, – глупые, ничего не значащие, слова лились из меня, словно из рога изобилия. Впервые за всю свою жизнь я не знал, что нужно говорить и как следует себя вести. Жестокость ситуации граничила с абсурдом. Я – монстр, способный совершить изнасилование, по уши влюбился в жертву насилия…

Как это произошло? Когда? Понес ли этот подонок заслуженное наказание?

Я бы отдал все на свете, лишь бы вобрать в себя всю ее боль. Мне было невыносимо наблюдать за тем, как она плачет, как превращается в испуганного загнанного зверька. Мери не должна была пережить подобное! Она не заслужила такой участи. Никто не заслуживает этого.

Куда ты смотрел, Боже?! Как мог позволить этому случиться?!

Подавшись вперед, хотел обнять ее, прижать к себе, утешить. Я не мог оставить ее наедине с этой болью. Не хотел, чтобы она была одинока. Но Мери не позволила мне прикоснуться к себе. Взметнув руки в воздух, девушка отрицательно заметала головой, запрещая мне двигаться.

– Не надо, – тихий голосок звучал уверенно, в нем слышались стальные нотки. – Не трогай меня. Не смей.

Я подчинился, несмотря на то, что все внутри меня отчаянно протестовало этому. Желание Мери стояло для меня на первом месте. Я понял, что отныне сделаю все возможное, чтобы стереть из ее памяти все страшные воспоминания.

– Ты будешь свободной, воробышек, – поклялся я мысленно. – Ты снова начнешь летать. Мы вместе залечим твои крылышки. Я даю тебе слово, девочка. Ценой собственной жизни, но я верну тебе то, что у тебя отняли. Я верну все твои мечты. Клянусь!

Я отчаянно желал, чтобы она услышала и поняла меня. Мне еще ни разу не приходилось испытывать такой уверенности. Только, встретив ее, я понял, как важно уметь чувствовать чужую боль. Понятия «сострадание» и «сопереживание», отныне, были не пустыми словами, как я думал прежде. Черствое, ожесточенное сердце Дмитрия Лебедева, наконец, начало биться не просто так, а ради одного-единственного человека. Отныне моя жизнь имела смысл. Я больше не принадлежал себе, не был потерявшимся странником. Мой путь озарил свет одинокого маяка, указав верное направление.

– Куда вы пропали? – голос Алессандро разрезал напряженную пустоту, вернув меня обратно. Несколько раз моргнув, чтобы вернуть себе ясность зрения, заметил недовольное лицо итальянца. Ди Аллегро переводил взгляд с меня на Мери. При виде ее слез, мышцы его лица напряглись. – Мери? Что с вами? Почему вы плачете?

Когда он обхватил ее за плечи и притянул к себе, я едва не застонал. Но самым неприятным было то, как доверчиво она прильнула к нему, вмиг позабыв об ужасах прошлого. Его она не боялась. Алессандро не вызывал у нее неприятных воспоминаний, не внушал холодный ужас. Она сторонилась только меня…

– Дмитрий, – в напряженном тоне Ди Аллегро я уловил осуждающие, даже угрожающие нотки. Он был уверен, что это я стал причиной ее слез. – Что все это значит? Как вы могли?

– Вы всерьез думаете, – рявкнул я, едва сдерживая себя от более резких замечаний, – что я способен довести девушку до слез? За кого вы меня принимаете?

Ситуация накалялась с каждой секундой. Мы оба, вдруг, перестали быть прежними цивилизованными бизнес партнерами, которых связывали общие дела. Сейчас, это больше походило на поединок двух самцов. Инстинкты взяли верх над разумом, заглушили голос рассудка.

– А что я должен думать? – парировал Алессандро, отвечая мне той же монетой. Он продолжал крепко обнимать Мери, словно я и вправду был диким зверем, способным напасть на нее. – Всего несколько минут назад все было прекрасно. Что вы с ней сделали?

– Не переходите грань, Ди Аллегро, – взорвался я, сделав шаг к нему. – Не нужно говорить ничего, за что потом придется извиняться.

– Алессандро, – взмолилась девушка, заставив нас обоих замолчать. – Вы неправы. Пожалуйста, не нужно ругаться из-за меня, – голос ее был едва слышен, слезы мешали ей говорить. – Мы можем вернуться в отель? Я бы хотела побыть одной.

– Я отвезу вас, – охотно согласился он, одарив меня последним оценивающим взглядом. Несмотря на заверения Мери, он не верил ни единому ее слову. В глазах Ди Аллегро я уже был сумасшедшим неандертальцем, способным причинить вред беззащитной девушки.

Если бы он только знал, как близко находился от истины. Черт возьми, я был именно тем, кем меня всегда считали! Даже Мери увидела это, несмотря на все мои отчаянные попытки измениться. Неужели, мне так и придется до конца своих дней жить с клеймом насильника на лбу?

Погруженный в себя и свои мысли, я едва дождался момента, когда можно будет уехать. Любезно поблагодарив сеньору Карлу Веронику за гостеприимство, сел в салон минивена, который привез нас с Мери днем раньше, и устало закрыл глаза. Я старался не думать о ней, не представлять, как Алессандро ее обнимал, чтобы не спятить окончательно, но все безрезультатно. Несмотря ни на что, я не мог отрицать того факта, что Мери сейчас с ним. Она предпочла принять его помощь, в то время как я мечтал лишь о возможности быть с ней рядом.

Может, я похож на того урода, искалечившего не только ее жизнь, но и психику? Возможно, глядя на меня, Мери вспоминает о нем, поэтому, так остро реагирует на все мои попытки сблизиться?

Тогда, что значил вчерашний вечер? Она ведь сама захотела танцевать со мной. А поцелуй?..

Еще ни с одной девушкой мне не приходилось испытывать ничего подобного. Я знал многих женщин, умел доставлять им наслаждение, но никто не вызывал во мне такого острого желания, как она. Это было похоже на неизлечимую болезнь или наркотическую зависимость. Умом я понимал, что веду себя странно и, до невозможного, глупо, но чувства, которые переполняли меня, невозможно было унять. Душа и сердце стремились к ней – единственному шансу на спасение…

Смартфон в кармане завибрировал, оповещая о новом уведомлении. На мою электронную почту пришло письмо с корпоративной почты, напоминая о том, что жизнь не закончилась. Работа, которая была моей единственной страстью на протяжении долгих лет со дня смерти отца, сейчас, казалась мне непосильным бременем. Голова совсем не работала, желания что-либо делать не было.