Замки из песка - Анастасия Князева

Но я не могла по-прежнему делать вид, что могу быть одной из этих самых нормальных людей. В моей голове было слишком много психологических барьеров, которые не давали не шанса на новую попытку. Особенно, после того как с треском провалилась предыдущая…

В противовес напряженному молчанию, установившемуся между нами с Дмитрием, был душевный покой и умиротворение, которое приносило мне общение с Алессандро. Я была вынуждена признать, что снова ошиблась в своих суждениях о людях. Тот, кого я наивно приняла за самовлюбленного эгоиста-миллионера, оказался человеком с огромным сердцем. Алессандро был старше меня на восемь лет. Обладая большим жизненным опытом, он точно знал, чего хочет и всегда добивался своего. Его отца не стало, когда Алессандро был еще, по сути, ребенком. Тогда, на его детские плечи легла непосильная ноша – забота о семье. Мать и младшая сестра оказались на его попечении, а вместе с ними он взял на себя роль главы огромной компании. У него не было юности, ему не позволили мечтать и строить планы на собственное будущее, потому что оно уже было четко определено. Но даже несмотря на все это Алессандро не чувствовал себя одиноким или обманутым судьбой. Он с достоинством проходил тот путь, который был ему уготован. Мне бы хотелось быть похожей на него, обладать хоть частью той неимоверной силы духа, живущей в нем.

Он позвонил мне ровно в десять вечера, как и обещал. Глубокий, с бархатными нотками, тембр прозвучал в телефонной трубке, оказывая на меня успокаивающее действие. Речь Алессандро всегда была спокойной и уверенной, обладая той теплотой, которую отчаянно ищут люди вроде меня. Впервые мне довелось повстречать человека, способного понять меня без слов.

– Как ты, bella? – он начал так называть меня сразу, как мы договорились перейти на «ты». Из его уст это не звучало приторно или слащаво. Мне просто было приятно общаться с ним, а ему со мной. Между нами зародились нежные дружеские отношения, которых не доставало нам обоим.

– В порядке, – ответила я, поймав себя на том, что снова улыбаюсь. В последнее время это происходило с поразительной частотой. Хоть он и не знал всей моей истории, но я понимала, что Алессандро далеко не глупый человек. Он уже начал обо всем догадываться. Это выражалось тем повышенным вниманием, которым он стал одаривать меня. – Сижу на балконе и наблюдаю за прибоем. Знаешь, я уже и забыла, когда в последний раз была на море. Так странно. Я ведь родилось на черноморском побережье, в городе-курорте…

– Тогда, – мужчина мягко перебил меня, – возможно, нам следует устроить небольшую прогулку? Соглашайся, bella, – настаивал он, словно предвидя мое желание найти тысячу и одну причину, чтобы отказаться. – У нас у обоих была насыщенная неделя. Можем же мы разрешить себе немного отдыха. Обещаю, тебе понравится! Ну?

– Ладно, – неожиданно для себя, я поняла, что тоже хочу этого. Возможно, так мне удастся выбросить из головы мысли о Дмитрии и восстановить хрупкий внутренний баланс. Во всяком случае, я всегда могу выпить таблетки и забыться беспокойным сном.

– Я буду ждать тебя в фойе через пять минут, – сказал Алессандро, заканчивая разговор.

Отложив смартфон на журнальный столик, встала и попыталась размять затекшие мышцы. Последние полчаса я сидела в одном положении, подобрав под себя ноги, и почти не двигалась. Эта сумбурная неделя, в течение которой мы закончили отделку одного из десяти VIP коттеджей, оказалась намного сложнее, чем я могла себе представить.

Каждый день, просыпаясь ровно в восемь, я спускалась на завтрак. Дмитрий и Алессандро, традиционно, уже ждали меня в ресторане за крайним столиком с видом на патио. После этого мы все вместе отправлялись вглубь территории, где среди изумрудной зелени, на подножии горы, располагались отдельные домики с бассейнами. Обычно, Ди Аллегро уходил сразу, после того, как беседовал с рабочими (ему нужно было заниматься текущими делами, которые не терпели отлагательств). Мне же приходилось оставаться в компании Дмитрия, так как большинство строителей были французами или итальянцами, не владеющими английским языком. Там мы были до самого вечера, отлучаясь лишь в полдень, на обеденный перерыв. За все это время ни я, ни Дмитрий не разговаривали между собой. Я только переводила для него, а он лишь молча, кивал.

В первое время такой расклад меня вполне устраивал. Я не горела желанием снова вступать с ним в словесные перепалки, которые могли привести к плачевному финалу для нас обоих. Если Господь Бог распорядился таким образом, что он не должен помнить меня, значит, не мне бороться с этим обстоятельством. Тем более, я больше всего на свете мечтала о том, чтобы тайна той ночи так и осталась нераскрытой.

А потом… После я стала наблюдать за ним, таким задумчивым, полностью сосредоточенным на работе. Дмитрий снова превратился в далекого незнакомца и совсем не походил на свои предыдущие образы. Очередной портрет, составленный мною, рассыпался на мелкие кусочки, не выдержав столкновения с оригиналом. Каждый раз мне открывалась какая-то новая, необычная черта его характера, которая совсем не подходила для человека из той комнаты. Там, в кабинете администратора ночного клуба, со мной был черствый, жестокий, не знающий пощады, насильник. Он был глух к моим мольбам, его ничуть не трогали мои слезы. Он лишь брал то, что хотел, не обращая внимания на протесты и желания своей жертвы. Этот же Дмитрий был обладателем сильного характера и невероятной силы воли. Он с готовностью приходил на помощь всем, кто в ней нуждался. Его любили, ценили и уважали все, кто хоть немного был с ним знаком. Его надежные объятия могли предоставить мне кров и защиту от призраков прошлого. А губы… Эти теплые, наполненные жизненной силой и энергией, губы, которые дарили самые невероятные ощущения. Этот Дмитрий обращался со мной так, словно я была хрупкой фарфоровой статуэткой, которую он старался защитить каждый раз, стоило мне оказаться в затруднительном положении. И это пугало меня. Я боялась. Боялась очень сильно, потому что в такого Дмитрия было очень легко влюбиться…

Накидывая на плечи шаль, замерла перед туалетным столиком, будто громом пораженная. Руки так и остались висеть в воздухе, не дотянувшись до нежного шелка платка. Я не могла отвести взгляд от своего отражения. Откуда могла появиться эта абсурдная мысль?

Влюбиться в Дмитрия?

Как?! Подобное может случиться лишь в банальном женском романе, где героиня, неожиданно для себя, понимает, что воспылала любовью к своему врагу. Но в жизни такого не бывает. Стокгольмский сидром работает лишь в историях, где он и она жили долго и счастливо. Моя жизнь не была любовным романом. Она скорее соответствовала жанру драма или триллер.

– Ты сумасшедшая, Мери! – со злостью прошептала своему отражению в зеркале. – Тебе нужно лечиться, раз ты начала принимать желаемое за действительность. Между нами никогда и ничего не может быть. Это просто невозможно!

– Я хочу быть другим. Достойным тебя, воробышек. Достойным твоей любви…

– Ты будешь свободной, воробышек. Ты снова начнешь летать. Мы вместе залечим твои крылышки. Я даю тебе слово, девочка. Ценой собственной жизни, но я верну тебе то, что у тебя отняли. Я верну все твои мечты. Клянусь!