Русалка и миссис Хэнкок - Имоджен Гермес Гауэр

– Похитили? Да с какой целью-то?

– Ах, мадам! Ужаснейшие вещи творятся в нашем мире! Когда таким вот образом пропадает молоденькая девушка, пригожая собой, в шести случаях из семи оказывается, что ее опоила и похитила какая-нибудь гнусная старуха – они держат бедняжек в плену и всячески развращают! А потом продают их девичью честь и на том наживаются! Такое в нашем городе – обычное дело. Любая девушка может попасть к ним в лапы.

Миссис Чаппел фыркает:

– Ты никогда не отличалась рассудительностью. Похитили, ну прямо! Выброси этот вздор из головы. Она сама сбежала.

– Но зачем ей сбегать-то?

«Да как же она могла бросить меня?» – думает Элинора. Потом думает: «Я ведь даже и не подозревала, что у нее есть подобные секреты от меня». А еще думает: «Ведь мы с ней жили совершенно одинаковой жизнью, и я не делала ничего такого, чего не делала бы она. Но тогда почему она настолько неудовлетворена своим положением, когда я своим удовлетворена полностью!»

Элинора опять разражается безудержным плачем.

– Я ничего не знаю, мадам, совсем ничего!

– Прежде всего, тебе не стоило его обнадеживать, – говорит миссис Фрост, завязывая последний шнурок на платье Анжелики.

– Не твоего ума дело.

Анжелика не намерена сообщать миссис Фрост о финансовых упущениях Джорджи, ибо прекрасно представляет, что́ та скажет и каким недопустимым тоном. Но сердце у нее все равно болезненно сжимается, когда компаньонка сурово спрашивает:

– А твой покровитель? Разве ты не должна хранить ему верность?

Миссис Фрост обходит Анжелику кругом, тщательно поправляя сборки муслина: как бы она ни осуждала поведение подруги, она приведет платье в идеальный порядок, хотя вполне могла бы и не стараться особо.

– Я принадлежу ему одному! У него нет соперников! Я общаюсь с мистером Хэнкоком только потому, что мне скучно, до смерти скучно.

– Ты совсем не заботишься о приличиях, – говорит миссис Фрост. – Лишь бы тебя развлекали. Сядь, надо еще волосы напудрить.

– Ты забываешь, что я уже давно потеряла всякие приличия. – Анжелика бросается в кресло и ставит локти на туалетный столик, небрежно отодвигая безделушки и коробочки. – А потому вольна встречаться наедине в своих наемных комнатах с практически незнакомыми джентльменами. – Она вздыхает. – Да ты и сама не образец добродетели, Элиза. Ты просто знаешь, где твой кусок хлеба намажут маслом, вот и все. Ты никогда прежде не брала сторону Джорджи, покуда не решила, что от него зависит твое денежное благополучие.

– Как ты смеешь! Я всегда была женщиной нравственной. Честность и достоинство – вот мой жизненный девиз. Мне больно видеть, как ты нарушаешь свои обещания при первом же поводе.

– Замолчи, Элиза! – раздражается Анжелика, так как подобные нотации тоже совершенно недопустимы.

– Нет! Честное слово! Я была бы рада увидеть в твоем поведении хотя бы намек на женскую добропорядочность, но теперь начинаю подозревать, что твои наклонности низменнее, чем следовало бы. Мне казалось, ты более сдержанна в своих…

Анжелика возводит глаза горе.

– Я всего лишь следую твоему совету, – говорит она. – Напоминаю городу о себе: не замыкаюсь от людей, которые однажды смогут быть мне полезны.

– Сейчас как раз самое время ото всех замкнуться, – говорит миссис Фрост. – Ты подвергаешь опасности свое положение, когда…

– Все? Ты закончила здесь? – Анжелика резко встает из-за столика, задевая пышно взбитыми волосами подбородок миссис Фрост, однако делает вид, что ничего не заметила, и невозмутимо сдергивает с плеч накидку для пудрения. – Да, по-моему, я выгляжу прекрасно. Ты замечательно меня нарядила и причесала. Вот в чем ты действительно знаешь толк. Ладно, пойду ждать своего гостя. – Она останавливается перед зеркалом и разглаживает юбку. – Да, кстати, сдай в ломбард пару моих платьев. Ведь мой единственный покровитель так заботится о нашем благосостоянии.

– Вы сегодня раздражены, – замечает мистер Хэнкок.

– Положим, и что с того?

Анжелика в вольной позе сидит на диване, трогая пальцем резные завитки на деревянном подлокотнике, и свет из окна падает ей на одну щеку, тогда как другая остается в тени. Время от времени она поворачивает лицо к окну и на несколько мгновений задерживает на нем тоскливый взгляд, а потом со вздохом отводит глаза в сторону – и каждый раз мистеру Хэнкоку невольно представляется Сьюки, когда за ней не зашли подруги, отправившиеся на прогулку.

– В моей жизни много поводов для раздражения.

Мистер Хэнкок пожимает плечами:

– Будьте такой, какая вы есть. У меня тоже не самое радостное настроение.

Это действительно так. Ночью он спал плохо. С того времени, как «Единорог» завершил свой медленный путь вдоль западного берега и миновал Ирландию, от капитана Тайсо Джонса не поступило ни единой весточки. Поскольку путешествие необычное, мистер Хэнкок даже предположить не может, когда придут очередные новости, но зимние холода породили в его воображении странные сны о скрюченных русалочьих младенцах, которых он пытается распрямить, туго пеленая: они истошно вопят в своих темных колыбелях, а когда он осторожно разворачивает пеленки, то обнаруживает, что крохотные тельца рассыпались на пригоршни мертвых листьев.

– Какие могут быть неприятности у вас? – спрашивает Анжелика.

– А какие неприятности у вас?

Она хмурится:

– Во-первых, я все еще не получила свою русалку.

– Терпение, – коротко отвечает мистер Хэнкок.

– Как раз терпения мне очень недостает в последнее время. – Анжелика вновь устремляет взгляд в сторону окна. – Прошу прощения, сэр, у меня голова занята посторонними мыслями. Я ожидаю важных известий, – возможно, все уладится наилучшим для меня образом, но сейчас мое благополучие зависит от событий, происходящих далеко отсюда, о которых мне ничего не известно и на которые я совершенно не в силах повлиять.

– Я всю жизнь прожил в таком состоянии, – говорит мистер Хэнкок.

Анжелика искоса смотрит на него и поджимает губы.

– Ну а я к подобному непривычна. Если что-то происходит не под самым моим носом или не по моей прямой воле – почему это должно меня касаться?

– Божий промысел, – пожимает он плечами. – Мы живем в огромном мире, но видим лишь ничтожную его часть.

– Мне от этого спокойнее не становится. – Анжелика принимается грызть ноготь большого пальца, потом с виноватым видом отдергивает руку ото рта и хлопает ладонью по подушке. – Ну а пока? Вы можете прямо сейчас раздобыть для меня какую-нибудь занимательную диковину? Шкуру шелки, например, раз уж не русалку? Их легко отыскать в Шотландии, вам ничто не препятствует.

– О нет, – отвечает мистер Хэнкок. – Сделать такое, даже для вас, мне совесть не позволит, ведь без шкуры бедняжка никогда не сможет вернуться к своим сородичам.