День похищения - Чон Хэён

– Тот, кого мы арестовали… он убил твоего…

Детектив знал, что сказать это придется, но как это сделать, чтобы не нанести ребенку травму? Начав говорить, он понял, что это будет непросто: слова застревали во рту, в голове, в сердце, через силу пробиваясь сквозь преграды наружу. Рохи освободила его от этих мучений, холодноватым тоном уточнив:

– Он только отца убил? А мать – кто-то другой?

Санъюн поразился даже не столько ее бесстрастным интонациям, сколько тому, что ей известно про этот факт.

– Не удивляйтесь. Это я в кабинете у вашего начальника на столе фотографии увидала. На них было изображено место преступления.

Инспектору оставалось лишь хлопать глазами: она поняла это, лишь мимоходом взглянув на фото, – так, что ли?

– Просто оно само сразу в глаза бросалось. Папу…

Хоть память о родителях вернулась к ней не до конца, но это все-таки были близкие ей люди, и речь шла не про что-нибудь, а про их смерь. Рохи запнулась, ее ресницы дрогнули. Она сглотнула ком в горле, но потом продолжила:

– Папу закололи мечом и оставили лежать прямо там, где он упал, то есть тело не прятали. Это не очень похоже на заранее спланированное убийство. А с мамой было не так: ее тело уже начало разлагаться, плюс оно было укрыто занавеской. Если до прихода убийцы дома были только трое – папа, мама и я, – то получается, что спрятать труп мамы мог только папа. Выходит, он ее и убил, правильно?

У Санъюна на миг перехватило дыхание. Стоявший рядом с ним Мёнчжун ошеломленно раскрыл рот. Какой бы толковой и разумной она ни была, но ей же всего 11 лет! Однако ее манера речи и аналитические способности были настолько выдающимися, что просто не описать словами. И тут инспектор вспомнил разговор со своим приятелем Сонхуном:

«– Эти материалы нельзя ни у себя хранить, ни вообще оставлять… Проще говоря, это проект по созданию вундеркиндов с помощью генной инженерии… – Неужто он… – Ага, именно. Эксперимент Чхве Чжинтхэ заключался в стимулировании гиппокампа и создании дополнительных нейронов. Но он на этом не остановился и пошел еще дальше: помимо ввода препаратов начал манипуляции с генами… – И эксперимент этот провели на… – Ну очевидно же, что подопытного профессор выбрал так, чтобы за ходом исследования можно было наблюдать в непосредственной близости…»

Выходит, ее блестящий интеллект – это результат эксперимента? Санъюн покачал головой: может, лучше забыть о том, что он знает? Однако не вставая с корточек, инспектор подтолкнул к Рохи коробку. Она посмотрела на него с видом: «Это еще что такое?»

– Это результаты исследований твоего отца – мы нашли их у него в кабинете. Они содержат такие данные, про которые никто не должен знать. Поэтому я не могу передать их в прокуратуру. Но и уничтожать изъятые с места преступления улики мне, как полицейскому, тоже нельзя. Поэтому остается только вернуть их тебе. Думаю, ты сможешь разобраться, что это за материалы и что с ними делать.

С абсолютно безучастным лицом Рохи взяла у него коробку – та была довольно увесистой. Санъюн твердо решил, что вообще не будет упоминать про эти бумаги в отчете – просто напишет, что Чхве Чжинтхэ убил супругу из-за семейных разногласий в ходе бытового конфликта. А результаты его исследований должны будут просто исчезнуть с лица земли. С другой стороны – это все-таки наследство, оставшееся Рохи от отца…

– Что ж, тогда я…

– Да.

Мёнчжун и Санъюн молча кивнули друг другу. Мёнчжун чуть задержал взгляд на инспекторе, потом они с Рохи, не отпуская руки друг друга, вместе вошли в дом. Глядя им вслед, полицейский подумал: «Он ей будто и вправду отец». Ему вспомнилась просьба Мёнчжуна у них в управлении…

* * *

Они прошли через сад и остановились у входной двери. Задрав голову, Мёнчжун смог рассмотреть этот дом уже при свете дня. На него нахлынули чувства – столько всего произошло за это время! Он был уверен, что ни за что на свете не сможет похитить Рохи, а тут вон как оно получилось: подъехал к дому, случайно сбил, увез с собой… А потом, когда увидел, как выносят тела ее убитых родителей, совсем потерял голову и бросился в бега. И после всего этого он узнал то, что скрывала от них Хеын. Ему было больно оттого, что сейчас он не мог до конца рассказать дочери, почему мама от них ушла, но, по крайней мере, можно было быть уверенным, что она ушла потому, что очень сильно их любит. Теперь Хеын бросать в беде нельзя: если он возьмет на себя всю вину, то они, конечно, уже не смогут жить той же семейной жизнью, что и раньше, но зато он хоть чем-то сможет ей помочь.

Мёнчжун почувствовал, как что-то шевельнулось у него в ладони. Он посмотрел на Рохи. Та, заметив его взгляд, спросила:

– Что?

– Тебя я тоже не брошу.

– Понятно, что не бросишь. С чего тебе меня бросать, я же только теперь по-настоящему разбогатела. И как ты теперь будешь со мной обращаться?

Рохи по-прежнему подкалывала Мёнчжуна, но интонации ее сейчас были очень нежными. А тот пошарил по карманам, выудил оттуда белый носовой платок, сложил его несколько раз и завязал ей глаза.

– Ты… ты что делаешь? То есть ты так со мной решил обращаться?

– Может, и так. Слушайся – и все будет хорошо.

Мёнчжун обнял девочку, поднял ее на руки и зашел в дом. К счастью, полицейские уже сняли все ленты, а кроме того, Санъюн предусмотрительно позаботился о том, чтобы двери были открыты, поэтому возиться с замком не пришлось. Однако запах в гостиной все еще оставался – Рохи его почувствовала и сильнее обхватила Мёнчжуна за плечи, а тот успокаивающе начал поглаживать ее по спине. Усадил девочку на диван в гостиной, а сам раскрыл все окна и двери, чтобы дом полностью проветрился.

– Придется немного подождать.

Звук его суетливых шагов заметался по дому. Казалось, что Мёнчжун что-то ищет, но не знает планировку комнат, поэтому ему приходится бестолково бегать туда-сюда. Видимо, он искал туалет – чуть погодя до нее донесся звук набираемой воды и выжимаемой тряпки. Потом – снова торопливые шаги, стук открывающихся-закрывающихся дверей и шорох тряпки по полу, сопровождающиеся мужским пыхтением и кряхтением.

После убийства полиция порядок в доме не наводит и уборкой не занимается. Эта забота выпадает на долю семьи убитых. В этом и заключалась его просьба к полицейским: ребенку на