Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Воллам Мортон

Есть история, что якобы князь Боргезе был так шокирован статуей своей жены, что держал скульптуру под замком. Ничего такого не было. Сама Полина позднее, когда этот брак перестал что-либо значить для нее и когда они уже жили отдельно, узнав, что Боргезе собирается показать статую друзьям, написала ему:

Пользуюсь возможностью обратиться к Вам с просьбой. Мне известно, что Вы время от времени показываете мою статую. Я бы хотела, чтобы такого больше не было — нагота ее граничит с неприличием. Статуя была заказана только для того, чтобы доставить Вам удовольствие. Поскольку речь об этом больше не идет, следует раз и навсегда отвести от нее взгляд.

Мадам Юно, яростная защитница своего пола, готовая найти нечто привлекательное даже в отталкивающей Марии-Луизе Испанской, считала Полину неотразимой. В своих мемуарах она пишет, что статуя была точным слепком с нее и сходство полное. «Говорят, что скульптор исправил недостатки ее ног и груди, — пишет она. — Я видела ноги княгини, как все, кто был умеренно близок к ней, и никаких дефектов не замечала». И все же был один недостаток, который Канова мастерски обошел и который очень волновал саму Полину: у нее были большие уши.

Полина Боргезе обладала одной подкупающей чертой — абсолютной преданностью брату. Она была единственной женщиной, которая осмеливалась подшучивать над Наполеоном и которой удавалось провести его. Говорят, что в период расцвета Империи, во времена полного триумфа Наполеона, в Тюильри, она однажды сделала попытку улучшить его внешность.

— Почему ты так упрямо отказываешься носить корсет? — спросила она. — Иногда кажется, что с тебя вот-вот упадут штаны!

Никто другой не осмелился бы так разговаривать с императором. И он послушался ее совета и отправился к Леже, дорогому портному, который шил Мюрату его экстравагантные костюмы. Но Леже нашел его фигуру настолько трудной, а самого Наполеона настолько неудобным и прижимистым клиентом, что испытал настоящее облегчение, когда император вскоре снова утратил интерес к своей внешности. После битвы при Ваграме он отправил к Полине особого гонца с сообщением о том, что цел. Когда гонец вернулся, Наполеон спросил его:

— Она вас отблагодарила?

— Нет, сир.

— Я так и думал! Вот скупердяйка! — ласково прокомментировал брат.

Однако когда пришла нужда, эта «скупердяйка» отдала ему все свои драгоценности. Она жила с ним на Эльбе, и, когда его экипаж был задержан при Ватерлоо, в потайном ящичке нашли ее бриллианты. Остается только гадать, что с ними стало.

После краха империи Наполеона оказалось, что его сестра скопила достаточно денег, чтобы купить виллу Бонапарте, что находится рядом с Порта Пиа. Там она и жила, выезжала в экипаже с четырьмя форейторами и верховыми эскортами, а также с двумя чернокожими лакеями на запятках. Это был тот период ее жизни, когда вокруг нее крутились очарованные британские лорды. Больше всех пострадал сухой и надменный Александр Дуглас, десятый герцог Гамильтон. Его жена, красавица дочь Уильяма Бекфорда, автора «Ватека», была с ним в то время в Риме и не могла не видеть того рабства, в котором с удовольствием пребывал ее высокомерный супруг. Говорят, Дуглас иногда помогал Полине одеться и подавал ее горничной булавки и ленты, а иногда в виде особой милости ему позволяли надеть атласные туфельки на ее маленькие ножки. В завещании Полина оставила ему туалетный шкафчик, а его жене пожаловала две вазы из своей спальни.

Комедия началась, когда Дугласа отозвали домой в Шотландию и он оставил Полину на попечение надежного старого родственника, лорда Кенсингтона, который, как только Дуглас отбыл, почувствовал, что так влюблен в княгиню, что приревновал ее к доктору и вызвал бы его на дуэль, будь они равны! Но впереди Полину ожидало множество несчастий. После смерти Наполеона ее нервы совсем расстроились, а тщеславие и гордость были уязвлены последним любовником, молодым композитором Джованни Пачини. Польщенный сперва ее вниманием, молодой человек вскоре нашел ее властной, утомительной и, увы, старой! И она, всегда слабая здоровьем, в конце концов стала по-настоящему больной женщиной. Одинокая, постоянно нуждающаяся в деньгах, она обратилась к мужу, князю Боргезе. Этот многострадальный человек к тому времени весьма счастливо и спокойно жил во Флоренции. Он был поражен, получив письмо со словами: «Мне нужна Ваша любовь и забота… сердце мое истомилась по Вам». Он решил было бежать из Италии, но Полина догнала его с поистине наполеоновской прытью, вооруженная письмом от нового папы, Льва XII. Его святейшество призывал князя Боргезе вспомнить о своем долге доброго католика и римского аристократа и принять свою законную жену. Но все это продлилось всего три месяца. Полина умирала от рака. Она храбро встретила смерть и распорядилась своим имуществом с наполеоновской аккуратностью и точностью, не забыв в завещании никого.

Самая яркая и красивая представительница клана Бонапартов умерла в Риме в возрасте сорока пяти лет. А какой это был клан! Странно, как их всех тянуло в Рим! Мадам Мере, величественная и заботливая мать Наполеона, его братья Люсьен и Луи, его дядя, кардинал Феш, а позже Гортензия, веселая дочь Жозефины… Пий VII, которого травил Наполеон, великодушно принял под свое крыло всю семью Бонапартов. Он никогда не забывал о том, что Наполеон реставрировал католицизм во Франции Конкордатом 1801 года.

И все же самой интересной из Бонапартов была мадам Мере, в которой едва ли было что-нибудь от француженки и которая говорила на корсиканском диалекте своей молодости. Величественная старая дама в черном. Она пользовалась в Риме большим уважением, и жила экономно, сберегая каждый грош. Несмотря на то что к моменту битвы при Ватерлоо мадам Мере была уже стара и почти слепа, она не колеблясь отправилась бы за сыном на остров Святой Елены, если бы ей только позволили. Но с ней произошел в высшей степени странный случай. Она поверила шарлатанам, которые убедили ее, что Наполеона чудом вызволили из плена. Она пережила сына на шестнадцать лет и умерла в тот год, когда королева Виктория взошла на престол.

Самым необычным, экстравагантным членом семьи была красивая и остроумная американка Элизабет Паттерсон Бонапарт, которая приехала в Рим из Северо-Американских Соединенных штатов в 1821 году с четырнадцатилетним сыном, Жеромом Наполеоном. Она была разведенная жена брата Наполеона.

Когда брату Наполеона Жерому было девятнадцать, он служил во французском флоте в Вест-Индии и попал в Штаты. Там, в Балтиморе, он и встретил Элизабет Паттерсон, дочь одного из самых богатых людей в Новой Англии. Паттерсон эмигрировал из Ирландии в 1766 году и сделал состояние на оружии и обмундировании во время американской революции. Восемнадцатилетняя Элизабет влюбилась в молодого француза, а он — в нее. Паттерсон был против этого брака, чуя неприязнь Наполеона, но Элизабет оказалась упрямой девушкой, а отец обнаружил, что сильного сопротивления пока нет. Однако шестое чувство подсказывало ему, что Наполеон постарается расстроить этот брак. И он предпринял все возможное, чтобы сделать его неотвратимым. Брак был заключен в канун Рождества 1803 года архиепископом Балтимора, и на этой свадьбе присутствовали все самые значительные люди в государстве.