Покорение Америки - Геннадий Марченко

– Итак, леди и джентльмены, – объявил со сцены Фрэнк, – сейчас мы узнаем, кто стал обладателем премии нашей киноакадемии в номинации «Лучший фильм года»!

Меня, если честно, в этот момент больше волновало другое, и когда Капра объявил победителем свой же фильм и выдал ещё безымянную статуэтку боссу студии «Коламбия» Гэрри Кону, я особых эмоций не имел.

А вот когда дошло дело до лучшей женской роли, я вытащил из-под сорочки нательный крестик, с которым не расставался со времён Ухтпечлага, и незаметно его поцеловал, шепча про себя молитву. Кинул косой взгляд на сидевшую в моём же ряду, но ближе к проходу Кэрол. Та опустила ресницы, и её губы так же беззвучно шевелились.

– А теперь… – Капра сделал паузу, – я возьму на себя смелость объявить имя той, которой достанется премия за лучшую женскую роль. Напомню, претенденток пять. Это Бетт Дэвис (фильм «Иезавель»), Кэрол Ломбард («Красотка»), Норма Ширер («Мария-Антуанетта), Уэнди Хиллер («Пигмалион») и Маргарет Саллаван («Три товарища»). Каждая из претенденток достойна звания лучшей, но членам киноакадемии пришлось выбрать одну. И премию получает… – Он раскрыл конверт и медленно, с достоинством извлёк из него белый прямоугольный листочек. В зале повисла прямо-таки могильная тишина. Я почувствовал во рту солоноватый привкус – не заметил, как прикусил до крови нижнюю губу. В глазах от напряжения потемнело. – Итак, премию получает… Кэрол Ломбард!

И тут будто моментально у меня из ушей вытащили беруши. В моё сознание отовсюду проникли шум и грохот аплодисментов, крики и даже чей-то пронзительный свист. Кэрол, словно не веря своим ушам, с широко распахнутыми глазами встала и, кое-как удерживая равновесие на шпильках, поднялась на сцену. Получив от Капры позолоченную статуэтку и поцелуй в щёку, она обратила свой сияющий взор к публике.

– Спасибо киноакадемии за высокую оценку моей работы. Я до последнего момента не верила, что получу этого парня, но иногда чудеса случаются. А может, и не чудеса. Мы постарались сделать хорошее кино, и, похоже, у нас это получилось. Это заслуга всей нашей съёмочной группы и продюсеров картины. Ребята, я вас люблю, этот приз ваш! – Она подняла статуэтку и под бурные овации радостно помахала нам свободной рукой. – Уже готовясь покидать сцену, чуть слышно добавила: – И спасибо Богу за то, что он сохранил сегодня одну человеческую жизнь.

Последняя батальная сцена была разбита на несколько крупных эпизодов. Отдельно мы снимали пальбу холостыми с парусников по собравшимся на финальную разборку бандитам. Суда пришлось арендовать у студии «Фокс», периодически принимавших участие в съёмках фильмов о морских приключениях, включая пиратские саги, они пришли из Калифорнии.

Пиротехники потрудились на славу, половина Нью-Йорка стояла на ушах, с тревогой вслушиваясь в канонаду и взрывы на всё той же старинной площади, полностью отданной муниципалитетом нам на заклание. Вывороченные пиротехническими зарядами из мостовой булыжники щедро разлетались во все стороны, и Гаудио приходилось снимать через телеобъектив с переменным фокусом, чтобы этими самыми булыжниками не задело его дорогую кинокамеру, но при этом создавалась иллюзия летящих с экрана в зрителя камней. А после этого – сцена решающей схватки Амстердама и Билла Каттинга.

Финальный съёмочный день был 4 июля, аккурат в День независимости, только в прошлом году ставший оплачиваемым федеральным праздником. Вернее, это была ещё ночь. Около полусотни актёров массовки изображали лежавших в ряд покойников с горящими свечами на животе. Камера опускалась к ним на подъёмнике, перед этим охватив зарево пылающего Нью-Йорка. Мы расстарались, разложив в трущобах несколько больших костров, возле которых дежурили наши люди и по одной пожарной машине. Огнеборцам пришлось доплатить отдельно, вернее, их руководству. Впрочем, на общем фоне все эти затраты казались мелочью. Мы и так выбивались из бюджета на триста пятьдесят тысяч, однако, несмотря ни на что, Уорнер не скупился, и деньги на наш фильм исправно поступали.

Заключительная сцена снималась на берегу Гудзона. Каменный кельтский крест на могиле Валлона, куда его сын закапывает бритву в чехле, а рядом деревянная табличка, указывающая, что на этом месте покоятся останки Билла «Мясника» Каттинга. Перед этим я думал, как бы сделать, чтобы пейзаж по ту сторону залива от столетней давности менялся к современному. В итоге загодя озадачил художников-декораторов, и они соорудили огромное полотно с нарисованным заливом, над которым встаёт солнце, мостом и видами старого Нью-Йорка. На фоне этого баннера и снимался заключительный эпизод фильма. После этого полотно убрали и досняли уже современный пейзаж с теми же могильными надгробиями.

– Стоп, снято! – скомандовал я, сам ещё не веря, что основная часть работы сделана.

Впрочем, монтаж и озвучку ещё никто не отменял, но последние штрихи мы сделаем уже в студии «Уорнер». Я обессиленно откинулся на режиссёрском стульчике, прикрыв глаза. Ну её на фиг, больше ни за что не возьмусь за режиссёрскую работу. Никакой шедевр не стоит такого количества потраченных нервов и недосмотренных снов. Я даже поправился на добрый десяток фунтов со всеми этими перекусами фастфудом на рабочем месте. Тут уже были в ходу гамбургеры от компании White Castle, не говоря уже о хот-догах и сэндвичах, а кофе мне приносила в большом термосе объёмом в кварту моя помощница.

– Друзья, не потеряли ещё осколки тарелки? Давайте их сюда, попробуем сложить её снова. А сегодня вечером приглашаю всех в ресторан на воде «Русский клуб». Я арендовал его на всю ночь, отметим как следует окончание съёмок.

Ну как арендовал… Просто позвонил Вержбовскому-младшему (благо на «Орфей» провели телефонный кабель) и предупредил, что вечером 4 июля заведение закрывается на спецобслуживание. Объяснил, что к чему, Андрей отнёсся с пониманием. При этом по моей просьбе цыгане и прочая также участвуют в развлекательной программе…

А после нескольких тостов, когда ромалэ (а на самом деле ряженые русские артисты средней руки, довольно похоже изображавшие цыган) вовсю ублажали глаз и слух гостей, ко мне подсел Ридли.

– Фил, меня беспокоит одно обстоятельство.

– Так, ну-ка, что за обстоятельство? – тут же протрезвел я.

– Наш фильм называется так же, как и книга Осбери Герберта.

– Кто это?

– Малозначимый писатель, но он написал книгу о бандитском Нью-Йорке, охватывая временной период с середины прошлого века до двадцатых годов нынешнего.

– И много похожего?

– Нет, твой сюжет достаточно оригинален, однако Герберт может придраться к названию, его творение тоже называется «Банды Нью-Йорка».

Вот же блин! Кто бы мог подумать…

– А можно с ним договориться, ну, компенсацию там какую-то выплатить?

– Фил, мы и так уже далеко вышли за рамки бюджета, не думаю, что мистеру Уорнеру такое предложение придётся по душе. Гораздо легче изменить название нашего фильма, тем более массированная рекламная кампания, о которой ты говорил, ещё не началась. Так что у нас есть время подготовиться.