Тень и Коготь - Джин Вулф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 157
Перейти на страницу:

Да, менее впечатляющей фигуры трудно было бы себе вообразить! Человек этот и вообще-то был невысок ростом, а из-за того, что одежда была ему велика, казался еще меньше. Вялый подбородок его порос неопрятной щетиной; подойдя, он снял засаленную шапчонку, обнажив голову, облысевшую по бокам к затылку – так, что остатки волос на ней образовывали извилистую линию, делая темя его похожим на старый, давненько не чищеный бургиньот с незамысловатым гербом. Я помнил, что где-то видел этого человека прежде, однако узнал его не сразу.

– Повелители! – заговорил он. – О, повелители и повелительницы мироздания! Вы, дамы шелкововласые, в шелка облаченные, и вы, господа, правящие империями и повелевающие армиями В-врагов нашей Ф-фото-сферы! Вы, чьи башни тверже камня, сильнее д-д-дуба, что распускает листья и после лесного п-п-пожара! И ты, мой господин, темный владыка, триумф с-с-смерти, вице-король ночи! Д-долго служил я на кораблях сребропарусных, кораблях по сто мачт, достигавших самих з-з-звезд, долго плавал под их сверкающими кливерами, и Плеяды горели у нас за кормой, но никогда и нигде не встречал никого, подобного тебе! Зовусь я Г-г-гефором и пришел служить тебе – чистить плащ твой, точить огромный меч, таскать за тобою корзину с глазами жертв твоих, повелитель, подобными лунам Верданди, когда те умрут вместе с солнцем. Ч-ч-что станется с ними, блестящими игруньями, когда солнце угаснет? Долго ли будут гореть факелы? Потянутся к ним длани з-з-замерзающих – но увы! – чаши тех факелов холоднее льда, холодней мертвых лун Верданди, холоднее глаз м-м-мертвецов! Где сила та, что пенила озера? Где та империя, где Армии Солнца под золотыми стягами на длинных пиках? Где шелкововласые женщины, лишь накануне любившие нас?

– Я так понимаю, ты был среди нашей публики, – сказал доктор Талос. – Вполне сочувствую твоему желанию снова посмотреть представление, но мы будем к твоим услугам не раньше вечера – а к вечеру надеемся быть в некотором удалении отсюда.

Однако Гефор, встречавший меня возле Зала Правосудия в обществе толстяка, женщины с голодными глазами и прочих, словно не слышал его. Он смотрел на меня, бросая порой взгляды на Доркас с Бальдандерсом.

– Он ранил тебя? Вывернул суставы, и я увидел кровь твою, алую, точно на Троицын день… Какая ч-ч-честь для тебя! Ты тоже служишь ему, и служение твое выше моего!

Доркас, покачав головой, отвернулась. Великан молча смотрел на Гефора.

– Ты, безусловно, понимаешь, – сказал доктор, – что все это было лишь театральным представлением.

(Я, помнится, подумал, что, если б публика не забыла об этом в нужный момент, когда Бальдандерс спрыгнул со сцены, нам пришлось бы разрешать довольно сложную дилемму.)

– Я понимаю больше, чем ты думаешь, – я, старый капитан, старый лейтенант, старый кок на своем старом камбузе, варящий суп, похлебку для умирающих зверушек! Мой повелитель реален, а где твои армии? Где империи твои? Да источит ли настоящая рана фальшивую кровь? Где сиянье шелка волос? Где сила твоя, когда кровь ушла в землю? Я, старый к-к-капитан старого утлого судна с матросами, чернеющими на фоне серебра парусов, и Угольной С-с-скалой за кормою, соберу ее в стеклянную чашу!

Пожалуй, здесь стоит отметить, что в то время я не обращал внимания на заикание Гефора, хотя память моя позволяет теперь зафиксировать его на бумаге. Он пел, он бурлил словами, брызжа слюной сквозь бреши в зубах. Возможно, тугодум Бальдандерс понимал его, Доркас же, я уверен, он казался слишком отталкивающим, и она вряд ли разобрала хоть что-нибудь. Она стояла, отвернувшись, точно от альзабо, с чавканьем, с хрустом вгрызающегося в падаль. Ну а Иолента вообще не вслушивалась в то, что не касалось ее лично.

– Ты сам можешь видеть, что этой женщине никто не причинил вреда. – Поднявшись с кресла, доктор Талос спрятал денежный ящик. – Мы всегда рады побеседовать с тем, кто оценил наше представление по достоинству, но, боюсь, нам пора за работу. Ты позволишь?..

Теперь, беседуя исключительно с доктором, Гефор снова надел шапку, надвинув ее почти до самых бровей.

– Штивка? В ней никто не сравнится со мною, старым с-с-суперкарго, шипчандлером, старым стюардом и с‐с‐стивидором! Кто еще вставит орех обратно в скорлупу, кто поместит птенца обратно в яйцо? Кто уложит обратно в кокон, свисающий с ветки, словно опустевший с‐с‐саркофаг, выпорхнувшую из него б-б-бабочку, чьи крылья подобны лиселям? Я свершу это ради моего повелителя! Я буду следовать за господином моим в‐в-всюду, куда ни направит он стопы свои!

Я лишь кивнул, не зная, что на это сказать. В тот же миг Бальдандерс – видимо уловив из сказанного, что пора паковаться, – снял задник и принялся сворачивать его. Гефор с неожиданным проворством упаковал декорацию для Палат Инквизитора и смотал провода прожекторов. Доктор Талос взглянул на меня, словно говоря: «Что ж, теперь ты отвечаешь за него – так же, как я за Бальдандерса».

– Таких на свете множество, – сказал я. – Они наслаждаются болью, их тянет к нам, как обычного человека тянуло бы к Доркас с Иолентой.

– Воображаю, – кивнул доктор. – Некоторые полагают, будто идеальный слуга – тот, кто служит единственно из любви к хозяину, идеальный крестьянин – тот, кто роется в земле единственно из любви к природе, а идеальная фрикатриса – та, что раздвигает ноги десять раз за ночь единственно из любви к совокуплению. Увы, сих сказочных существ никто не видел живьем.

Прошло около стражи, и мы отправились в путь. Наш маленький театр был аккуратно уложен в огромную телегу, составленную из частей помоста. Бальдандерс, кативший ее, нес еще кое-что на спине. Доктор Талос, Иолента и я шли впереди, а Гефор тащился за Бальдандерсом на расстоянии, быть может, сотни шагов.

– Совсем как я, – сказала Доркас, оглянувшись. – А доктор – точно Агия, только не такой злой. Помнишь? Она не смогла прогнать меня, и в конце концов ты заставил ее прекратить…

Я помнил все и спросил, отчего она следовала за нами с таким упорством.

– Я не знала никого, кроме вас. И одиночество казалось куда страшнее Агии.

– Значит, ты все же боялась Агии?

– Да, очень! И до сих пор боюсь. Но… Не знаю, где я была до этого, но, похоже, была совсем одна – ужасно долго. Я больше не хочу оставаться одна. Ты, наверное, не поймешь этого; быть может, это тебе не понравится, однако…

– Что?

– Если бы даже ты возненавидел меня, как Агия, я все равно пошла бы за вами.

– Но Агия вряд ли так уж возненавидела тебя.

Доркас подняла на меня взгляд. Я и сейчас вижу перед собою ее миловидное личико, словно отражающееся в киноварном омуте чернильницы. Быть может, оно было слегка утомленным и бледным, слишком детским, чтобы быть прекрасным, но глаза ее взирали на меня, словно лазурь небесной тверди потаенного мира, томящегося в ожидании Человека, а потому вполне могли бы сравниться даже с глазами Иоленты.

– Она ненавидела меня, – тихо сказала Доркас. – И сейчас ненавидит еще сильнее. Помнишь, после поединка ты был совсем не в себе? Ты даже не оглянулся, когда я уводила тебя. А я оглянулась – и видела ее лицо.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?