Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

Он стоял передо мною, барабаня — что еще может делать бедный парень? Я просто слепой. А он, конечно, личность, подобная лорду Байрону, так как он проводит время со столькими дамами и ни одна дама не чувствует себя оскорбленной. Все они принимают то, что он такой человек, которым нельзя владеть.

С самого начала существуют индивидуальности. А миллионы людей просто исчезают во время каждого занятия любовью. Мы никогда не узнаем, сколько лауреатов Нобелевской премии было среди них, сколько президентов, премьер-министров… среди них были, должно быть, самые различные люди.

Итак, вот мои подсчеты: с четырнадцати лет до сорокадвухлетнего возраста, если мужчина абсолютно нормально занимается любовью, то он высвобождает такое количество сперматозоидов, которое почти равно всему населению Земли. Один мужчина может населить всю Землю, перенаселить ее — она уже перенаселена. И это может быть сделано одним Миларепой; больше никто не нужен. И все эти люди будут уникальными индивидуальностями, не имеющими ничего общего между собой, за исключением того, что все они люди.

Но жизнь и там еще не начинается; жизнь начинается гораздо раньше. Для вас это только гипотеза — для меня это переживание. Жизнь начинается в момент смерти в вашей прежней жизни. Когда вы умираете, с одной стороны, одна глава вашей жизни, которую люди считают всей вашей жизнью, закрывается. Это была лишь глава книги, которая имеет бесконечное число глав. Одна глава закрывается, но книга не закрыта. Лишь переверните страницу, и начнется другая глава.

Умирающий человек начинает видеть свою последующую жизнь. Это известный факт, так как он происходит перед тем, как глава закрывается. Иногда человек возвращается от самой последней точки. Например, он тонет и каким-то образом оказывается спасенным. Он почти в коме; из него должна выйти вода, ему должно быть сделано искусственное дыхание, и вот каким-то образом он спасен. Он был всего лишь на грани закрытия главы. Такие люди сообщали интересные факты.

Один факт заключается в том, что в последний момент, когда они чувствовали, что умирают, что все кончено, перед ними в одно мгновение проходит вся их прошлая жизнь — с момента рождения до этого момента. За секунду они видели все, что произошло с ними, все, что они помнили, и даже то, что они никогда не помнили; многие вещи, на которые они даже не обращали внимания и о которых они даже не знали, что они были частью их памяти. Вся пленка памяти прокручивается так быстро, в одно мгновение — она должна прокрутиться за одну секунду, так как человек умирает; времени — трех часов — нет, чтобы посмотреть весь кинофильм.

И даже если вы смотрите целый кинофильм, вы не сможете пересказать всю историю человеческой жизни, со всеми ее маленькими незначительными деталями. Но все проходит перед ним — это, определенно, очень значительное явление. Перед тем как кончится глава, ему приходят на память все его переживания, неудовлетворенные желания, ожидания, разочарования, крушения надежд, страдания, радости — все.

У Будды есть слово, определяющее это явление, он называет его танха. Буквально оно означает «желание», но метафорически оно означает «вся жизнь желания». Все эти вещи происходили — крушения надежд, исполнения желаний, разочарования, успехи, неудачи… но все это происходило в определенной области, которую можно назвать «желание».

Умирающий человек должен увидеть все это перед тем, как он двинется дальше, просто восстановить это в памяти, поскольку тело покидает его: его разум не собирается оставаться с ним, его мозг не собирается оставаться с ним. Но желание, высвобожденное из его разума, будет цепляться за его душу, и это желание определит его будущую жизнь. Он будет двигаться ко всему тому, что осталось невыполненным.

Ваша жизнь начинается задолго до вашего рождения, до оплодотворения вашей матери, далеко в прошлом — в конце вашей прежней жизни. Тот конец — начало этой жизни. Одна глава закрывается, другая глава отрывается. Итак, то, какой будет ваша новая жизнь, на девяносто девять процентов определяется последним мгновением перед вашей смертью. Все то, что вы собрали, то, что вы пронесли с собой как семя, — это семя станет деревом, принесет плоды, принесет цветы или все то, что произойдет с ним. Вы не можете прочитать это по семени, но семя несет в себе весь отпечаток.

Есть вероятность, что когда-нибудь наука сможет прочитать по семени всю программу — какие ветви собирается иметь это дерево, как долго это дерево собирается жить, что произойдет с этим деревом, — поскольку отпечаток есть; мы даже не знаем его языка. Все то, что произойдет, потенциально уже имеется.

Итак, все то, что вы делаете в момент вашей смерти, определяет, каким будет ваше рождение. Большинство людей умирают, цепляясь за жизнь. Они не хотят умирать, и можно понять, почему они не хотят умирать. Только в момент смерти они узнают тот факт, что они вообще не жили. Жизнь просто прошла как сон, и пришла смерть. Сейчас нет больше времени, чтобы жить, — смерть стучится в вашу дверь. А когда было время, чтобы жить, вы занимались тысячей и одной глупостью, напрасно тратя свое время, вместо того, чтобы жить.

Я спрашивал людей, играющих в карты, играющих в шахматы: «Что вы делаете?»

Они говорят: «Убиваем время».

С самого детства я был против этого выражения — «убиваем время». Мой дед был великим шахматистом, и я спрашивал его: «Вы стареете, и все же вы убиваете время. Разве вы не видите, что на самом деле время убивает вас, — а вы продолжаете говорить, что вы убиваете время. Вы даже не знаете, что такое — время, вы не знаете, где оно. Схватите его и покажите мне».

Все эти выражения, что время течет, проходит, убывает — всего лишь вид жалобы. Именно вы убываете — исчезаете каждое мгновение. Время там, где ему положено быть; оно не проходит. Часы — человеческое изобретение, чтобы измерять проходящее время, которое вообще не проходит.

Только в одном сумасшедшем доме я видел правильный тип часов. Я путешествовал и как раз опоздал на поезд. Чтобы попасть на тот же поезд, я бросился ловить такси, чтобы доехать до другой станции — это было возможно, так как поезд проходил длинный путь в сто двадцать миль, поэтому такси могло достичь