Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

на самом деле, когда бы его ни вызывали на бой или когда бы он ни вызывал кого-нибудь, остальные борцы обычно смеялись: «Вот этот человек? Его можно убить! Его кости могут переломиться! Этот человек собирается бороться? Тот другой настолько силен, что просто возьмет его обеими руками и бросит его».

В этом состояло все его искусство, так как каждый был готов бороться с ним, думая, что победит его. А что он делал на ринге… Индийский борцовский ринг похож на боксерский ринг. Его поверхность покрыта очень измельченным порошком, толщиной в шесть дюймов, поэтому если борцы падают, то вреда это никому не приносит. Поверхность намного мягче бархата, а почву для ринга выбирают самую лучшую.

Вот что он обычно делал вначале… Другой борец стоял, конечно, совершенно уверенный, что выиграет. А этот несчастный парень, который выглядел несчастным, но всегда добивался победы, ходил по краю ринга, окруженного наблюдающими за борьбой людьми. А внутри этого круга был борцовский ринг. Он ходил кругами, пританцовывая и отступая назад; на этот танец стоило посмотреть! Он не оглядывался назад, он смотрел вперед, пританцовывая и отступая назад, и входил точно в круг.

После того как его танец заканчивался… а другой человек был поражен тем, что тот делал; танец был таким прекрасным, таким изящным… После своего танца он внезапно прыгал на парня подобно тигру или льву. У него был такой легкий вес, что он почти парил в воздухе, а тот человек был просто ошеломлен от удивления. Что происходит? Во-первых, его танец был странным… ни один борец, которого я видел, не исполнял такой танец…

А после танца он просто прыгал на парня, и его действия были настолько быстры, что за секунды… Люди не могли понять, что он делал, и как другой человек очутился распростертым на земле, и как этот человек очутился сидящим на его груди!

Если бы тот ребенок принадлежал кому-нибудь другому, то тот человек сказал бы ему, чтобы он вообще не ходил туда, но этот человек был не таким. Он сказал: «Если он может прыгнуть, а ты не можешь, то это позор для меня. Я пойду с тобой, я буду стоять там. И не волнуйся: когда он прыгнет, то прыгнешь и ты».

Я не имел представления о том, что его отец собирается быть там. Когда я пришел туда, я увидел отца, сына и нескольких других мальчиков, которые собрались, чтобы посмотреть. Я взглянул и догадался, в чем дело. Я сказал мальчику: «Сегодня тебе не надо беспокоиться — пусть твой отец прыгнет. Он великий борец, и проблемы для него не будет».

Отец взглянул на меня, так как он пришел лишь для того, чтобы воодушевить мальчика и чтобы он не был трусом. Он сказал: «Так что, я должен прыгнуть?»

Я сказал: «Да, вы можете исполнить свой танец — можете делать все, что хотите. Приготовьтесь!»

Он посмотрел вниз и сказал: «Я борец. Эти скалы и эта река… ну и нашел же ты местечко! Ты, должно быть, тренировался здесь. Тот, кто попытается прыгнуть, сломает себе шею, или ногу, или еще что-нибудь».

Я сказал: «Вы привели своего сына».

Он сказал: «Я привел его, не зная о том, какая здесь ситуация. Я думал, что если ты можешь прыгнуть, значит, и он может прыгнуть; ему столько же лет, сколько тебе. Но здесь, видя ситуацию, я заволновался и подумал, что если ты не придешь сегодня, то будет здорово, потому что мой мальчик не выживет. Но ты умный: ты просто отстранил моего мальчика и вцепился в меня. Я попробую».

И произошло то же самое. Даже этот борец, который был так смел — всю свою жизнь он боролся всеми возможными способами… Но когда он подошел к обрыву — внезапная пауза, — ведь скала был такой… по крайней мере с глубиной метров десять, и река была глубиной шесть метров, а скалы были такими, что невозможно было проконтролировать место, куда вы упадете, и то, обо что вы можете удариться. А стоя на верху холма… ветер был таким сильным, что вас могло просто убить.

Он лишь остановился там и сказал: «Прости меня». И сказал своему сыну: «Сын, пойдем домой. Это не наше дело. Пусть он это делает, — возможно, он знает кое-что».

В тот день я странно себя почувствовал: почему эта пауза не возникает у меня? И я попробовал прыгать в самых неожиданных местах.

Железнодорожный мост был самой высокой точкой на реке; естественно, так как во время дождей уровень воды в реке поднимался высоко, поэтому мост должен быть всегда выше, и поэтому он был построен по самой высокой точке. По мосту всегда перемещались два охранника по двум причинам: во-первых, для того, чтобы никто не мог совершить там самоубийство, так как это было подходящее место для людей, желающих совершить самоубийство… Достаточно было упасть оттуда в реку. Вы никогда не достигли бы реки живым, ваше дыхание прервалось бы где-то в середине. Мост был такой высокий, что достаточно было посмотреть вниз, чтобы почувствовать тошноту.

И во-вторых, боязнь революционеров, которые устанавливали бомбы, взрывали мосты, сжигали поезда. Разрушить мост для революционеров было очень важно, так как тот мост соединял две части провинции. Если бы мост был разрушен, то по нему не могла бы пройти армия; тогда революционеры могли что-то сделать в другой части провинции, где не было армейских штабов. Поэтому эти охранники находились там двадцать четыре часа в сутки. Но меня они допустили туда.

Я объяснил им: «Я не хочу ни покончить жизнь самоубийством, ни взорвать ваш мост. На самом деле я хочу, чтобы мост тщательно охранялся, так как это мое место. Если мост исчезнет, то исчезнет самая высшая точка, необходимая для моих прыжков».

Они сказали: «Это твоя тренировка?»

Я сказал: «Это моя тренировка. Вы можете наблюдать, и, как только вы увидите, вы убедитесь, что у меня нет других намерений».

Они сказали: «Хорошо, мы будем наблюдать».

Я прыгнул. Они не могли в это поверить. Когда я вернулся, я спросил их: «Не хотите ли попробовать?» Очи сказали: «Нет, но для тебя мост всегда открыт — можешь приходить в любое время. Мы видели, как ты