Непал. Винтажный роман - Александр Чумиков

Казалось бы, всё это есть отдельная история со счастливым концом, однако я не стал бы предлагать этот сюжет читателю, завершись он и в самом деле на данном эпизоде или даже на встрече в Москве…

Итак, оставим в покое не слишком примечательный (кроме встречи с учителем Кешем, конечно) эпизод с посещением Лангтанга и перенесёмся на два года вперёд, когда я опять прилетел в Непал. В этот раз мы со спутником – крепким парнем Богданом из Иркутска – решили уйти от традиционных маршрутов и забрались в труднодоступный и не слишком популярный у путешественников среднезападный регион страны, в местность Ролпа. Амбициозных задач перед собой не ставили, крутых приключений не искали, и ничто их, как говорится, не предвещало.

Хотя – пора об этом сказать как-то пояснее – в Непале уже около десяти лет шла гражданская война. Звучит страшновато, но нам-то что? Да, на окраине городов, на блокпостах в стратегических транспортных перекрёстках, появились шлагбаумы, а рядом с ними штабеля мешков с песком, дежурные вышки и прочие точки с вооружёнными солдатами. Проезжающих людей вытряхивали из автобусов и автомобилей и подвергали проверке. Но нас это не касалось: увидев в машине белых путешественников, патрульный небрежно взмахивал рукой – проезжайте. Не трогали даже сидящих рядом с нами непальцев, портера и сирдара, которые ничем не провинились перед военными, но откровенно боялись проверок.

На каком-то этапе мы расстались с машиной, забрались по тропам в горы и бродили от селения к селению: ночлег и еду в Непале можно получить везде. Но поведение здешних аборигенов отличалось от известного нам раньше. На всемирно известных маршрутах к Эвересту или Аннапурне непальцы не обращали на трекеров и альпинистов никакого внимания, даже если вы проходили в двух шагах от, например, стригущего овцу мужчины. Здесь жители вели себя по-другому: завидев нас, оставляли своё занятие, изучали пришельцев, а потом смотрели им вслед. Некоторые странности отмечались не только в поведении людей, но и в так называемой «наглядной агитации». Вместо обычных государственных флагов Непала мы видели красные флаги: иногда с серпом и молотом, порой – с профилями Маркса-Энгельса-Ленина-Мао Цзэдуна, а зачастую и со скрещёнными автоматами Калашникова на фоне горной гряды. Любопытствуя, мы обратились с вопросом к сирдару Нарендре: что означает эта символика? С горами ясно, а вот автоматы? Он лаконично отвечал, что перед нами маоисты, а подробных разъяснений избегал.

На одном из переходов по горному ущелью откуда ни возьмись появилась большая группа весёлых и преимущественно молодых людей. Всё бы ничего, непальцы миролюбивы, вот только эти ребята были почему-то одеты в одинаковую полевую форму с шевронами, где изображались как раз автоматы на фоне гор, и вооружены винтовками, автоматами и даже ручными пулеметами. «Маоисты», – снова произнес Нарендра и замолчал. «Полевые» парни явно не намеревались проходить мимо, перегородили нам дорогу, а один из них отдал непонятные команды на местном наречии. Как оказалось, они касались нас.

– Просят снять и открыть ваши рюкзаки, – испуганно перевёл сирдар и застыл в ожидании: рюкзаки несли он и портер Рави.

Что за дела, неужели грабёж? С воровством в стране, чаще мелким, мы сталкивались неоднократно, но вот чтобы по-крупному грабили на дороге – такого не встречали. Мы начали протестовать по-английски, и тогда один из группы подошёл к Рави и просто сдёрнул с него рюкзак. Мы поняли, что «дело пахнет керосином», и стояли в недоумении. Затем Богдан попытался отобрать рюкзак у «полевого» пацана, но был грубо отброшен в сторону. Желающий проверить рюкзак не просто оттолкнул моего спутника, но недвусмысленно похлопал рукой по автомату. Видимо, предстояло смириться.

Но из группы вышел человек постарше и выкрикнул несколько резких приказаний. «Захватчик» вразвалочку отошёл в сторону, а отдавший команду – явно командир – наоборот, быстро приблизился ко мне и даже обнял. Я опешил – что за нежности?! – потом пригляделся и наконец узнал его: это был Кеш, учитель математики, наш вызволитель из «пробкового» плена два года назад. Пожелание о встрече сбылось, причем не later, а sooner…

Мы не знали и не могли знать, а лишь впоследствии услышали рассказ о том, что накануне в полицейский участок этого района пришёл старик и рассказал, что в его селение нагрянули незнакомцы и порезали скотину. От имени жителей просил полицейских приехать и разобраться, тем более что в село вела приемлемая для автомобилей дорога. Начальник полиции Ашир знал, что в деревне симпатизируют маоистам, но в округе не было мест, где жители, а точнее большинство из них, относились бы к ним по-другому. В любом случае полиции полагалось следить за порядком, к тому же конфликт носил бытовой характер.

Ашир отправил наряд из трёх человек – водителя Ахана, стрелков Кирана и Дхармы, считая, что этого будет довольно: в конце концов едут они не воевать. Все полицейские взяли с собой пистолеты и автоматы – в последние годы с оружием привыкли не расставаться никогда – и выдвинулись в деревню. Дорога была пустой, и до места назначения доехали спокойно. Но случился смешной казус: у въезда в деревню Кирану приспичило, и он попросил товарищей следовать дальше и найти дом, про который говорил старик. Киран обещал подтянуться, когда сделает свои дела.

Как искать этот дом? Единственный способ – спросить. Однако улица, а вернее – обозримое пространство (в непальских деревнях понятие «улицы» является весьма условным) пустовало, люди будто попрятались, не видно было и старика-жалобщика. У одного из строений двери и в жилой дом, и в сарай для скота стояли распахнутыми; полицейские зашли внутрь. Сразу стало ясно, что «бытовухой» тут не отделаешься: у входа лежал мёртвый мужчина. Не слышно было и скотины, которую, наверное, и вправду порезали, порубили на мясо или угнали, поскольку сарай пустовал. Вот те на, вот тебе и воры! Раздумывая о дальнейших действиях, Ахан и Дхарма вышли наружу и закурили.

Сделав по паре затяжек, полицейские увидели, что по направлению к ним с разных сторон движутся вооружённые люди в камуфляже и с хорошо известными полиции шевронами: автоматы на фоне гор. Оружие наступающие держали на изготовку, и ситуация не сулила ничего хорошего: предстояла стычка. Ахан и Дхарма поняли, что сила явно не на стороне полиции, попятились, скрылись за домом и бросились убегать через задний двор.

Однако и маоисты не мешкали: обогнув дом, они начали стрелять по беглецам, и одна из автоматных очередей достала Ахана. Он упал, а Дхарма успел спрятаться за стену сарая и сделал оттуда несколько ответных выстрелов. Потом перебрался через забор и оказался в соседнем дворе, где на верёвках сушились одеяла. Дхарму за одеялами не было видно, но по ним стреляли, и на одеялах возникали «узоры» из пулевых отверстий. Полицейский присел и не шевелился, а когда под одеялами появились две пары ног, выстрелил по ним. Обладатели ног упали, а Дхарма побежал дальше, продолжая отстреливаться. Вскоре он понял, что окружён, и бросился к входу одного из строений, надеясь в нём забаррикадироваться. Дверь оказалась незапертой, Дхарма заскочил внутрь… И тут же получил удар прикладом в лицо.

Когда преследователи увлеклись Дхармой, Ахан, которого не убили, а только ранили, с трудом поднялся и, не желая попадать в плен, побежал к машине. Ключ торчал в зажигании – вдруг удастся резко стартануть и подавить этих ублюдков? А если и застрелят, то это лучше, чем быть замученным. Однако маоисты ни на секунду не теряли его из виду: сразу же раздался хлопок, характерный шелест, и заряд гранатомета разнёс автомобиль, превратив его в пылающий факел. Ахана повалило взрывной волной, пламя опалило ему брови и волосы на голове.