Где бы ты ни скрывалась - Элизабет Хейнс

Я припарковала машину прямо напротив центра продаж подержанных машин, положила на переднее сиденье документы на машину и записку:

Тому, кто это найдет.

Пожалуйста, присмотрите за машиной, мне она больше не нужна.

Спасибо.

Я оставила ключи в зажигании. Тот, кто найдет мою машину, вряд ли побежит уведомлять полицию.

Так, теперь на станцию. Я купила билет до Лондона, заплатила наличными, и отправилась на платформу. До поезда оставалось пять минут, но я вся извелась — когда же… Я знала, что Ли еще крепко спит. Но хотелось как можно скорее оказаться от него подальше. Бежать без оглядки.

Народу было довольно много, на каждой станции кто-то заходил, кто-то выходил. Очень хотелось расслабиться, почитать книгу — в общем, ничем не отличаться от нормальных пассажиров. Замерев, я смотрела и смотрела в окно, на проносившиеся мимо поля, деревушки и поселки… — поезд мчал меня все дальше от старой жизни и все ближе к свободе.

А ровно неделю назад… Он пришел домой пьяным, после одиннадцати вечера. Я надеялась, что он будет работать всю неделю, но — не повезло. Когда он ввалился в квартиру, я смотрела передачу о Нью-Йорке и поспешила выключить телевизор инстинктивно.

Ли вошел в комнату, сильно запахло алкоголем, и я сразу поняла, что сейчас получу по полной.

— Ч-ч-ё ты делаешь?

— Собиралась пойти спать. Хочешь выпить?

— Я уже и т-так надрался, б-благодарю.

Он упал на диван рядом со мной. На нем были те же джинсы и плисовая куртка, в которых он уходил на работу два дня назад. Он провел рукой по лбу.

— Я видел тебя вчера в городе, — сказал он вызывающе.

— Правда? — Я тоже его видела, но не стала признаваться. — Я встречалась с Сэм. Помнишь, я рассказывала тебе.

— Ну да, чего-то такое говорила…

— А я думала, ты был на работе, — сказала я, страстно желая просто послать его далеко и надолго. Чтобы отвязался от меня, наконец.

— А я и работал, дура, — сказал Ли. — Вы шли от «Чешира» к «Друиду». Похоже, тебе было веселее, чем дома. А с кем ты была?

— С Сэм, я же говорила…

— Нет! Кто был тот малый?

— Какой еще малый?

— Тот, что обнимал тебя.

Я нахмурила лоб:

— Никто меня не обнимал, но парень Сэм тоже был с нами.

— А ну иди сюда.

Ну вот, начинается. Он призывно распахнул руки, и я со стиснутыми зубами прижалась к его груди, зарывшись лицом в грязную куртку. От него пахло прогорклыми гамбургерами и пивом. Ли сжал меня так, что хрустнули кости, одной рукой откинул волосы со лба, затем поднял подбородок, обслюнявил поцелуем.

— У тебя что, месячные? — спросил он через минуту.

Меня подмывало кивнуть, но я не стала. Все равно бы это не помогло.

— Нет.

— Почему тогда мы такие неприветливые?

Я постаралась улыбнуться как можно нежнее.

— Я просто немного устала, — пробормотала я, деликатно зевнув и прикрывая рот рукой.

— Да ты всегда «немного устала» — и чем ты только днем занимаешься?

Я судорожно соображала, что делать: напрячься и выполнить то, что он сейчас потребует, или спорить? Но тогда все равно нарвусь на очередную порку… В пьяном виде он был страшно агрессивен, и я не хотела приехать в Нью-Йорк с синяками на лице.

— Устала, но все же не настолько, — сладострастно проворковала я, массируя набухающий бугор под ширинкой. Я расстегнула ремень, игриво поерзала задом на его коленях.

Но в конце концов он все равно избил меня. Изнасиловал, избил и унизил — как обычно. Он старался вонзить свой штырь как можно глубже, а когда я невольно отстранялась, чтобы хоть немного ослабить боль, он свирепел. Я знала, что ему доставляет удовольствие мучить меня. Начиналось все с легких шлепков по попе, но он вскоре увлекался и лупил меня со всей дури, так что я не могла удержаться от крика. Это заводило его еще больше. Он мог не кончать часами, когда был пьян, — член то вставал, то опадал, и тогда Ли всячески старался причинить мне боль: кусался, царапался, рвал волосы. Когда же я, не удержавшись, вскрикивала, он начинал терзать меня все сильнее, пока садистское удовольствие не приводило его к оргазму.

Он вдруг вынул член и перекатил меня на спину — исполосованная попа саднила от прикосновения к грубому ворсу ковра. А он запыхтел сильнее и весь зашелся от наслаждения.

«Что теперь?» — подумала я.

Мне казалось, что я уже не должна его бояться — он бил меня так часто и сильно, что это стало почти рутиной. Однако в последнее время пытки стали разнообразнее, теперь ему надо было не только избить, но и унизить меня.

— Не бей по лицу, — тихо попросила я.

— Чего?

— Я сказала — не бей по лицу. На работе меня уже все спрашивают об этом.

Он ухмыльнулся, гаденько, с издевкой, и мне показалось, что сейчас он именно это и сделает — изуродует так, что потом ничего уже не исправить. Я почувствовала, как на глазах закипают слезы, и стиснула зубы, не желая показать свою слабость.

— Правда, что ли?

Я кивнула, закусывая губу. Я не могла больше смотреть ему в глаза. Тогда он медленно взял меня за щеки, большой палец с одной стороны, остальные — с другой, заставляя открыть рот.

— Не надо, — прохрипела я. — Ли, пожалуйста…

— Да заткнись ты, блядь! — бросил он. — Мне так нравится, и тебе тоже!

Трахая меня в рот, он одной рукой, как клещами, сжимал мне щеки, а другой держал за горло, почти полностью перекрыв кислород. Мне было нечем дышать — слезы, сопли, слюни, я уже не понимала, что течет по моей груди. Легкие горели от нехватки кислорода, в ушах раздавался тоненький звон, перед глазами плыли круги — я поняла, что сейчас потеряю сознание.

Ли на секунду ослабил хватку, и я смогла вздохнуть — и хрипло закашлялась. Но ясно было, что это его не остановит. И тогда я заорала, громко, срывая голос, — заорала непроизвольно, слезы градом потекли по щекам, я думала, что сейчас умру от ужаса. Я кричала и кричала, думая, что сейчас он закроет мне рот рукой, чтобы я заткнулась. Но ничего подобного. Мой звериный вопль произвел неожиданный эффект. Под этот аккомпанемент он стал дрочить у меня перед носом и через несколько секунд выплеснулся мне на лицо.

И вот, сидя наконец в поезде и глядя на залитые солнцем поля, я закрыла глаза, пытаясь отогнать тошноту и видения той ночи.

Когда все было кончено, он поднялся с ковра, шатаясь, отправился в сортир, прополоскал член в раковине и затопал наверх. Я осталась на ковре, вся в слезах. Только услышав его храп, я встала на четвереньки и поползла к ванной. Стоя под душем, я осторожно себя ощупала. Слава богу, губы не поранены, но на шее остались страшные синяки. Всю следующую неделю мне пришлось ходить на работу с шарфиком на шее. Думаю, сотрудники полагали, что в припадке страсти он наставил мне засосов.