Олег. Путь к себе - Сабина Янина

– И всё? – удивился я.

– И всё, – и помедлив, добавил, – если что вдруг пригрезится, ничего не бойся, продолжай читать молитвы. Если забудешь Псалом и не сможешь в листок посмотреть, то читай «Отче наш», обязательно читай. Как всё исполнишь, сразу иди назад. Дальше по коридору не ходи. Исполнишь?

– Конечно, исполню, отец Ануфрий. Можете даже не сомневаться.

– Хорошо! – он внимательно посмотрел мне в глаза. – Я верю в тебя, – и перекрестил благословляя. Потом вынул из кармана рясы маленькую иконку и повесил её мне на шею, – это лик Владимирской Божьей Матери, он охранит тебя. Пора.

Я сложил в мешок лампадки, свечи и листы с молитвой и поспешил за ним.

У храма нас уже поджидал худой высокий монах, в руках он держал небольшой мешочек.

– Принёс, брат Хрон?

Монах кивнул.

– Вот и хорошо, – сказал отец Ануфрий и повернулся ко мне.

– Вот, брат Олаф, познакомься. Это брат Хрон. Он проводит тебя до нижнего склепа. Дальше ему запрещено. Пойдёшь один. Возьми у него мешочек со святой землёй. После того как зажжёшь лампаду и прочтёшь молитвы, запечатай гроб этой землёй: посыпь сверху вниз и справа налево. А уже потом переходи к следующей нише.

– Хорошо, – ответил я.

Брат Хрон чуть поклонился мне и протянул мешочек:

– Спаси Господь.

– Спаси Господь, – ответил я.

И мы с Хроном пошли. Я оглянулся. Отец Ануфрий крестил нас вслед.

***

Подойдя к монастырским воротам, я попросил Хрона подождать меня минуту, а сам отправился в гостевой домик, переодеться. В комнате для гостей снял рясу и надел комбинезон, налобный фонарь и каску. Иконку повесил сверху комбинезона. Монашью же одежду оставил до моего возвращения.

Хрон насмешливо хмыкнул, увидев меня в новой экипировке, с мешком за плечами, и значительно поправил на груди большой деревянный крест, всем своим видом показывая, что ничего кроме молитвы и Божьей помощи мне не поможет, бодро зашагал вперёд.

«Вот провалился бы в яму, я бы посмотрел, как без верёвки и крюка, ты выбрался оттуда, с одним-то крестом», – думал я, смотря в спину своего провожатого.

Монах, несмотря на то, что был старше, да и комплекции далеко не спортивной, бодро шёл вперёд. Я едва поспевал за ним: «Они тут качаются что ли? Хотя попробуй, поживи физическим трудом да на поясных поклонах, ещё не так накачаешься. Время моего сенокоса давно прошло, а научная работа физических сил не прибавит. Надо тренажёр заказать что ли», – думал я, едва поспевая за ним.

Мы вышли за монастырские ворота. Уже прошло полчаса, как мы свернули с основного тракта, и пошли по хорошо утоптанной тропинке. Она сначала извивалась между задними дворами домов поселенцев, а потом пошла через поля, где, то ли поселенцы, то ли монахи, капали что-то. Проходя мимо, я увидел, как они ловко втыкали лопаты глубоко в землю под зелёный куст, нажав на лопату ногой, углубляли её, а потом, нагнувшись, с силой переворачивали вместе с комком земли. На солнце блестели белые гроздья вперемежку с землёй.

«Картошка! – догадался я, – Картошку копают. Ух, сколько! Ну, конечно, на всю зиму, да ещё и продать можно. На это и живут». На поле от тропинки, по которой шли мы, и до самой горы насколько хватало глаз, росла картошка.

Мой провожатый, однако, не пошёл вдоль картофельных полей, которые занимали всю северо-восточную часть равнины вокруг монастыря, а свернул ещё раз и повернул немного южнее, повёл меня уже совсем по едва приметной тропинке. Впереди полого поднималась гора, поросшая смешенным лесом. Подойдя ближе, я заметил, что гору, словно отвесным пятиметровым поясом, опоясал известняк вперемежку с глиной и камнями, испещрённый рытвинами и провалами разной величины, и наполовину укрытый густым кустарником, который рос под горой. А уже над этим поясом покато вверх уходила гора.

Мы пошли вдоль кустарника. Вскоре он закончился, и мы вышли к каменным ступеням, ведущим к пещере, зев которой темнел чуть выше середины известкового пояса. Но вверх по ступеням мы не пошли, а прошли чуть дальше и остановились у широкой и низкой двери, во всю её высоту было прибито деревянное распятье. Дверь закрывала вход в пещеру.

Монах достал большой ключ и вставил его в замочную скважину. Заскрежетал замок, и дверь с трудом поддалась. Открылся тёмный проём, из которого пахнуло холодом, землёй и сыростью. Монах покосился на меня и отошёл в сторону. Похоже, его миссия окончена и дальше со мной он не пойдёт.

– Храни вас Господь! Пусть святая земля и матушка Богородица обережёт от всего дурного, – воскликнул монах с горящими испуганными глазами, неистово крестя меня.

«Вот бешеный. Недаром им с таким психозом всякая ерунда мерещится», – подумал я, кивнул монаху и сказал ему:

– Спаси Господь, – и вошёл в пещеру.

– Брат Олаф! – позвал меня монах. Я обернулся. – Я дверь-то должен буду прикрыть, – проговорил он, отводя глаза. – Так братия решила, дабы нечисть не вырвалась наружу. Но запирать не буду, чтоб вам выйти можно было, и факел зажгу тут внутри у двери. На свет его и выйдете обратно-то.

Только сейчас я заметил в стене справа от двери факел.

Мне стало смешно:

– Хорошо. Значит, я должен напугать нечисть, чтобы она ушла сквозь гору в тартарары? Сквозь гору пройти – легко, а через дверь ну никак!

– Никак, никак, – закивал монах, – святой водой окроплена с молитвою!

Я махнул:

– Делайте, что хотите, – и, включив налобный фонарь, пошёл вперёд.

Луч фонаря скользнул по стенам пещеры. Тени зашевелились и бросились врассыпную, прячась в закоулки, куда не доставал свет. Я осмотрелся. Это было довольно сухое место, где можно стоять в полный рост. Узкое, чуть меньше метра, вначале, дальше оно расширялась. Из глубины пахнуло холодом. Недостатка воздуха не ощущалась. «Вот и отлично! По крайне мере, задохнуться мне тут не грозит, и застоя газа нет», – с удовлетворением отметил я и, решив пока не надевать респиратор, осторожно пошёл вперёд. В абсолютной тишине раздавался только хруст камешков под ногами – известняк вперемешку с глиной, такие были и стены, все испещрённые выбоинами.

«Хорошо, что лезть никуда не надо, крюк вряд ли будет держаться», – думал я, идя вперёд. Схему я не доставал, помнил её прекрасно. Да и что там, собственно было запоминать? Вот сейчас через несколько шагов и за первым изгибом сразу начнутся ниши склепа. Слева и справа.

Несколько шагов, поворот и я уже вглядываюсь в чёрный провал. Он тесный и очень похож на промоину. «Может тут раньше река была, – подумал я, – или дно озера, или даже древнего моря. Хотя навряд ли. Вода бы сгладила все неровности, а тут словно какой гигантский зверь рыл себе нору лапами с гигантскими когтями. Не похоже, что ниши сделаны человеком. Хотя может быть обсыпались за столько лет. Ну что я привязался к этим нишам, – оборвал я ненужные размышления, – какая разница? Мне тут не лежать. Моё дело какое: зажигай лампады, читай молитву да сыпь землю на этот трухлявый гроб и всё, топай себе дальше».