Слепящий нож - Брент Уикс

уже за пятьдесят – что для извлекательницы седая древность. Ее волнистые волосы, некогда темные, теперь были платиновыми. Оливковая кожа; в верхнем ряду не хватало нескольких зубов.

– Ты можешь ослепнуть. Или сгореть заживо.

Тея резко втянула в себя воздух. «И только-то? Сущие пустяки!»

– Чтобы видеть парилл, необходимо сильно расширять зрачки, гораздо сильнее, чем доступно большинству людей. – Магистр Мартаэнс пососала узкую верхнюю губу. – Ты ведь можешь делать это сознательно, верно?

– Да, госпожа.

– Покажи. Я должна на это посмотреть.

У Теи ушло несколько секунд – когда нервничаешь, трудно расслабить глаза до той степени, которой требовал парилл. Но потом у нее получилось.

– Хорошо, – похвалила магистр Мартаэнс. – Теперь верни их в обычное состояние. Полагаю, что ты никогда не видела свои глаза в зеркале, когда проделывала это? Нет? Погляди-ка.

Женщина воззрилась на Тею, и ее зрачки неестественно расширились, так что от радужки осталась лишь узенькая коричневая полоска вокруг огромного зрачка. Тея одобрительно выпятила губы.

– Это только чтобы видеть под-красный, – объявила старая извлекательница.

Ее зрачки разверзлись снова, на этот раз раздвинув в стороны даже белки, так что глаз целиком превратился в жуткую черную дыру, а от белизны почти ничего не осталось. Тея вздрогнула и подалась назад.

Ее наставница моргнула, и ее глаза снова стали нормальными.

– А вот так, Адрастея, выглядят твои глаза, когда ты видишь парилл. Наши глаза устроены по-другому, хрусталики более гибкие, чем у остальных. Орхолам благословил нас способностью видеть иначе. Ты можешь видеть сверхфиолетовый?

– Нет. И еще у меня цветовая слепота: я не различаю красный и зеленый.

«Лучше уж сказать об этом сразу».

– Это неудачно.

– А вы?

– Страдаю ли я тоже цветовой слепотой? Нет, но среди нас она встречается чаще. Мы можем видеть широкий спектр света, гораздо более широкий, чем другие извлекатели. Однако он не всегда перекрывается с тем, что видят другие. Наставник моей учительницы, Шайям Рассад, был абсолютно слеп в видимом спектре, но отлично ориентировался с помощью под-красного и парилла. Однако я говорила об опасностях. Прежде всего физические: если ты будешь слишком часто вот так расширять зрачки на ярком свету, ты можешь ослепнуть. Обычно это происходит не сразу, но если ты будешь иметь дело с магическими факелами или ярким солнцем, соблюдай особую осторожность… Ну да ладно, пока что хватит разговоров. Давай-ка поглядим, на что ты способна.

И практика началась. Магистр Мартаэнс извлекала субстанции, пользуясь далекими и близкими источниками, и спрашивала Тею, какие из них она может видеть, а затем предлагала ей повторить то же самое самостоятельно. Парилл, по объяснениям магистра Мартаэнс, больше всего похож на гель, только этот гель легче воздуха. Из него получаются хорошие маяки, поскольку парилловый гель плывет по воздуху, понемногу растворяясь, а следовательно, испуская постоянное парилловое излучение.

– Так, значит, это вы создавали маячки для моей госпожи, – проговорила Тея.

Ну разумеется! Как глупо, что она не поняла этого сразу. Кто же еще мог это делать? Не то чтобы вокруг ходили сотни извлекателей парилла.

Лицо женщины лишилось всякого выражения.

– Сколько нас вообще? – спросила Тея.

– На настоящий момент только двое, – ответила магистр Мартаэнс. – Ты и я.

Не поворачивая головы, она покосилась в одну сторону, потом в другую, бросив нервный взгляд на Перекреста, который продолжал делать вид, будто тренируется.

– Но этого не может быть, – возразила Тея. – Я видела, как какой-то мужчина извлек твердый парилл и…

Марта Мартаэнс зашипела на нее – в самом что ни на есть буквальном смысле зашипела. Тея застыла на месте.

Снова разгладив черты лица, магистр Мартаэнс ровным шагом пошла к выходу, поманив Тею за собой. Когда они оказались снаружи, в огромной, ярко освещенной подземной полости под Хромерией, она завернула за угол одного из зданий, где их никто не мог увидеть. Подойдя к ней, Тея увидела, что ее кожа побледнела до синевы.

– Я не знаю, что ты там, по-твоему, увидела, но ты никогда не должна говорить об этом, – сказала ей магистр Мартаэнс. – Ты меня поняла?

– Я… я прошу прощения, но нет, – ответила Тея.

– Тебе и не нужно понимать. Тебе нужно молчать! Особенно о таких вещах.

– Нет! – отозвалась Тея. – Вы моя наставница, так научите меня! Если я собираюсь поступить в Черную гвардию, мне нужно знать все досконально. Вы не имеете права что-то от меня утаивать!

– Я имею полное право. Ты моя дисципула. Ты должна мне повиноваться.

– Хорошо. В таком случае я обращусь со своими вопросами к командующему Железному Кулаку.

Лицо наставницы посерело.

– Тебе нужно очень тщательно обдумать этот поступок, молодая леди.

– Что тут обдумывать? Обратиться с простым вопросом к человеку, которому я доверяю и который является моим командиром?

Тея уже начинала сердиться.

– Ладно. Расскажи мне, что ты, по твоему мнению, видела. Только тихо.

Девушка повиновалась. Магистр Мартаэнс начала трясти головой еще прежде, чем Тея закончила.

– Нет! Нет! Я тысячу тысяч раз пыталась извлечь твердый парилл. Это так не работает.

– Но что, если это все же возможно?

– Именно об этом я и говорю, – отозвалась Марта Мартаэнс.

Тея развела руками, больше озадаченная, чем рассерженная. Может быть, извлекатели парилла действительно со временем сходят с ума?

Магистр Мартаэнс снова огляделась по сторонам, хотя здесь их никто не мог подслушать.

– Подумай хорошенько, о чем ты говоришь. Цвет, невидимый практически для всех, даже для других извлекателей; цвет, который может убивать, не оставляя отметины, без всяких следов своего присутствия, так что это выглядит как естественная смерть? Включи свои крохотные мозги и представь, как люди будут реагировать на подобную магию?

Тея облизнула губы. «Как-как… в точности как ты сейчас: с ужасом».

– Каждый раз, когда кто-нибудь умрет при сомнительных обстоятельствах, это будет виной париллового извлекателя. Каждый раз, когда какого-нибудь жирного лорда хватит удар, люди будут шептаться о том, что это дело рук его врагов – а у каждого высокопоставленного вельможи есть враги, и большинство таких вельмож упитаны сверх меры. Подумай сперва, что это будет означать для международной политики – когда любую смерть можно будет списать на заказное убийство. А потом подумай, что это будет означать для извлекателей парилла! Когда Канцелярия Вероучения посылала своих люксоров искоренять парилловых цветомагов, им не требовались не то что специальные, но даже общие санкции, поскольку Спектр считал нас еретиками!

«Что? Канцелярия посылала люксоров за извлекателями парилла?»

– То есть это работает, – проговорила Тея, чувствуя, как у нее перехватывает горло. – Вы это признаете.

– Ничего я не признаю! Я никогда не видела твердого парилла, и тем более не могу его извлекать. И не верю, что его можно извлекать! Несколько столетий назад кое-кто из наших работал на Орден Разбитого глаза. Орден наемных убийц. Подозреваю, что они действовали с помощью яда, но заявляли, будто могут убивать невидимо и не оставляя следов, чтобы получать больше заказов. Но потом, когда люди действительно начали умирать, все вышло из-под контроля. Именно поэтому в мире больше почти нет извлекателей парилла, глупая девчонка! Не потому, что он не действует, а потому, что все боятся, что