Проклятие ДНК - Ирина Градова

облака, раздувшиеся, словно беременные тюлени, – того и гляди, прорвутся ливнем, но пока в воздухе висела та странная тишина, которая, несмотря на искусственный шум – транспорта, людских разговоров и прочих городских звуков, – обычно предшествует природному катаклизму.

– Гроза будет, – пробормотал Коневич, подозрительно глядя на особенно пышное, рыхлое облако, испещренное темными завитками, угрожающе увеличивающимися буквально на глазах.

– Похоже на то, – лениво отозвался Падоян, доставая из пакета пирожки, купленные по дороге. – С капустой и с рисом, – пояснил он для Леонида, протягивая ему пакет.

– Эх, жаль, кофе нет…

– Вон там ларек, сбегай!

Молодой опер затрусил к фургончику, припаркованному неподалеку, торговавшему, как гласила вывеска, «самым свежим и ароматным кофе с топпингом на любой вкус!». Вернувшись, он протянул коллеге американо, а сам устроился рядом с картонным стаканчиком латте. Более взыскательным людям привкус картона испортил бы удовольствие, но опера, привычные ко всякого рода неудобствам, ничего не заметили, с наслаждением уписывая дешевые пирожки и запивая их напитками сомнительного качества.

– Ну, есть подвижки? – поинтересовался Леонид, утолив первый голод: с утра он носился по приятелям Антона и Эльзы, которые достались ему путем слепого выбора: они с Севадой по старинке тянули бумажки с именами из кепки Коневича. Вышло примерно поровну, однако для того, чтобы разыскать некоторых ребят и девчат, пришлось побегать!

– Я так понимаю, у тебя их нет? – вопросом на вопрос ответил Падоян.

Коневич горестно затряс головой.

– Никто из «моих» друзей близнецов не смог вспомнить, видел ли Антона в то время, когда, по словам судмедэксперта, был убит Карл Вагнер. С другой стороны, если бы он решил незаметно улизнуть, грохнуть дедулю и вернуться, у него это заняло бы не больше часа!

– Облом с Антоном, – с тяжелым вздохом сказал Севада. – У меня тоже по нулям: похоже, там все так надрались или наширялись, что себя не помнили, не то что кого-то другого!

– Детки, да?

– И чего им не хватает, спрашивается? Родители богатые, все к их услугам по первому требованию, а они…

– Знаешь, трудно предположить, что торчок Антон, находящийся в компании себе подобных, упустил такой случай «вмазаться»! – задумчиво пробормотал Коневич.

– Согласен, – вздохнул Падоян. – И даже если предположить, что он очухался через какое-то время, то вряд ли был способен добраться до места убийства… Но это не значит, что Антон не участвовал в убийстве Луизы!

– Если мы считаем, что у него был сообщник, вполне вероятно, что Карла убил именно он, без помощи мальчишки. В принципе, тут есть и моральный аспект – все-таки дед…

– Не смеши мои ботинки, – отмахнулся Севада. – Мораль и наркомания несовместимы!

– И все-таки мне кажется, что у Антона кишка тонка! А вот Луиза – другое дело: думаю, оба близнеца не питали к ней добрых чувств – как, собственно, и она к ним.

– Судя по отзывам ее знакомых, – заметил Падоян, – Луиза мало у кого вызывала положительные эмоции! Как она умудрилась создать вокруг себя такой вакуум? Вроде общалась с большим количеством людей, с кем-то даже дружила!

– Дурной нрав не помешал ей завести любовника, – пожал плечами Коневич.

– Она ему платила! В смысле, он же был ее инструктором, проводил частные занятия… Для него это было развлечением, приключением, приятно щекочущим нервы, а что до его реального отношения к Луизе – вряд ли он питал к ней искренние чувства!

– Так что мы теперь будем делать?

Севада смахнул со лба крупную каплю.

– Будем прятаться от дождя!

Заглушая его голос, громыхнул гром – где-то совсем рядом, как будто бы прямо у них за спиной. И разверзлись хляби небесные.

* * *

– Вы, наверное, меня не помните, – голос в трубке звучал знакомо, но Лерина голова была занята кучей разных мыслей, и в ней не осталось места для незначительных воспоминаний. – Меня зовут Алекс, мы познакомились…

– Ах да, разумеется! – воскликнула Лера. – Годовщина свадьбы!

– Правильно! Я хотел выждать три дня, как положено, но не выдержал и решил позвонить раньше, пока вас никто не ангажировал.

– Не ангажировал для чего?

– Для выхода в свет. На ваш выбор: театр, кино, концерт, ресторан?

– Э-э… Видите ли, я бы с удовольствием, но сейчас не могу: дело очень тяжелое попалось…

– Я вам совсем-совсем не понравился?

Вопрос застал Леру врасплох: редкий мужчина вот так, в лоб, спросит, нравится ли женщине! Такая откровенность требовала ответного жеста.

– Наоборот, – сказала она, – вы мне понравились… Даже очень, но…

– Уф, отлегло! Я не настаиваю на сегодняшнем вечере, и даже на завтрашнем, но пообещайте мне одну вещь, ладно?

– Какую?

– Что вы позвоните, как только разберетесь со своим «тяжелым делом», ладно? Сами позвоните и скажете, что мы будем делать.

– Договорились!

Лера с облегчением повесила трубку. Ей и правда понравился Алекс. Он был ненавязчивым, открытым и обладал хорошим чувством юмора – все эти качества Лера ценила в людях, и не только в мужчинах. Внешне он не был ее идеалом, но она давно поняла, что образ, нарисованный ее романтичной натурой в подростковом возрасте, навеян многочисленными романами о пиратах и рыцарях… Ну и, возможно, еще немного Аленом Делоном (мать обожала старое французское кино). А выглядел Алекс вполне презентабельно, и вместе они неплохо смотрелись. Лера и самой себе не могла объяснить, что случается с ней, когда на горизонте появляется подходящий мужчина: вместо того чтобы попытаться найти точки соприкосновения, она сразу же начинает выискивать в нем недостатки, и даже самый маленький из них в ее глазах раздувается до таких гигантских размеров, что мгновенно затмевает все положительные качества. Мама лишь однажды дала определение такому восприятию дочерью противоположного пола. «Ты слишком много надежд возлагаешь на возможного спутника жизни, – качая головой, сказала как-то она. – Мужчины – несовершенные существа, и нам, женщинам, приходится к ним приноравливаться, прилаживаться, выдавая желаемое за действительное, и верить, что созданный нами образ и есть оригинал! Знаешь, как в песне поется: я его слепила из того, что было!» Но в том-то и дело, что Леру не устраивал такой подход. Не то чтобы она, в свои двадцать восемь, по-прежнему верила в алые паруса – наоборот, пассивное ожидание человека, который возьмет да исполнит все твои желания просто потому, что тебе этого хочется, было ей непонятно, – и все же Лере казалось, что она сразу поймет, когда встретит того, с кем захочет постоянно находиться рядом. А может, не встретит никогда: говорят же, что у каждого человека есть вторая половинка, но кто сказал, что половинки эти распределяются в строгом соответствии с ареалом проживания? Вдруг ее половинка бродит в джунглях Амазонки, рассекает по улицам Нью-Йорка или сажает батат в пригороде