Знаки судьбы - Чжоу Хаохуэй

С началом матча он встал перед окном и не двигался с места, наблюдая за стадионом в компактную подзорную трубу и разделяя свое внимание между полем и частично трибунами.

При этом за ним тоже наблюдали.

Камера была спрятана в центральном потолочном светильнике и направлена прямо на окно. Как только мужчина подошел к окну, все его действия стали попадать в объектив. От камеры через потолок шел провод, передавая изображение на монитор размером с книжку.

В монитор пристально смотрел еще один мужчина средних лет. На нем была униформа работника отеля, вот только холодно-расчетливое выражение лица никак не походило на лицо портье. В его глазах, устремленных на экран, тлела ненависть.

И этот экран в тесном пространстве комнаты был не единственным. На самом деле он был забит сотнями мониторов наблюдения.

На одном из них присутствовали Ло Фэй, Му Цзяньюнь и Инь Цзянь, расположившиеся у окна номера 2237.

На другом экране заканчивалась прямая трансляция футбольного матча. По троекратному свистку судьи матч был завершен. Со стадиона донесся приглушенный рев, отчетливо различимый внутри отеля. На экране футболисты «Чэнду Пепперс» обнимались и вразнобой молились богу победы.

Стадион безумствовал. Человек в униформе портье наблюдал, как братец Хуа с остальной толпой повскакали с мест и присоединились к общему гвалту. Внизу, на поле, точно так же выражали свой восторг игроки. Вот они выстроились в ряд, взяли друг друга за руки и поклонились зрителям. Стадион снова утонул в реве, и народ хлынул на поле. Впереди неслась горстка безбашенных юнцов с неистово сверкающими глазами, все ближе подбегая к своим героям.

Мужчина активировал микрофон.

– Пошли! – выкрикнул он.

* * *

Силами полиции толпу удавалось сдерживать, но некоторым болельщикам удалось обогнуть линию обороны и прорваться на поле. Несколько игроков на адреналине сорвали с себя майки и запустили ими в болельщиков, которые подбежали ближе всех. Это лишь раззадорило остальных, и уже через несколько секунд они начали с пугающей скоростью спрыгивать с трибун и бросаться к игрокам.

Те начинали нервничать. Еще двое метнули свои майки в толпу, и команда побежала к раздевалкам. Полиция удерживала взбесившихся фанатов на пределе своих возможностей, но людская толпа все прирастала, а силы таяли. Люди дрались за брошенные футболки, царапаясь и пинаясь.

Стадион погружался в хаос.

От толпы зрителей отделились восемь фигур в темных костюмах и, работая мускулистыми ногами, побежали к трибунам.

Наблюдая через улицу за растущим буйством, Ло Фэй вцепился в портьеру так, что побелели костяшки.

– Второй, включаем первый уровень защиты!

Ответа предсказуемо не последовало.

* * *

Человек в униформе портье взглянул на экранного Ло Фэя, но быстро отвернулся, сосредоточиваясь на номере 2107.

Там, выискивая цель, припал к окуляру трубы поджарый бородач.

Портье скривил губы в усмешке, наблюдая за своими дисплеями. Он был готов.

Вот он встал, подошел к двери и накинул на плечо большое белое полотенце – своеобразный камуфляж.

Из комнаты он вышел в скупо освещенный подвал отеля. С легкостью пройдя извивы темных коридоров, скользнул в кабину лифта и нажал кнопку двадцать первого этажа.

* * *

Поджарый бородач в номере 2107 внимательно наблюдал за стадионной суматохой. Он слегка сместил свою трубу влево, следуя за людьми, что бежали к трибунам. Метров через двадцать путь им преградила дюжина болельщиков и стадионного персонала. Бородач понимающе кивнул. Копы.

Бегущие остановились и слились с полицейскими в штатском.

Бородач опустил подзорную трубу и чутко повернул голову: позади себя он услышал тихий зуммер электронного замка.

Дверь плавно открылась, и в номер от порога пролег клин света. Там стоял силуэт, скупо высвеченный коридорным светильником. Крутнувшись всем телом, поджарый бородач воззрился на портье с накидкой из полотенца. Остальных деталей из-за сумрака было не разобрать.

– Кто здесь? – рявкнул он.

Спрятанный в воротнике микрофон подхватил его голос, унося в эфир…

* * *

– Кто здесь? – ворвалось в ухо Ло Фэю.

Развернувшись, он метнулся к двери и крикнул в свой микрофон:

– Пошли!

Инь Цзянь едва поспевал следом.

По этому приказу пятнадцать полицейских в штатском, дежурившие снаружи отеля, дружно устремились к центральному входу.

* * *

Человек в форме портье застыл в дверях номера. Хмуро глядя на поджарого, он нажал на спусковой крючок скрытого полотенцем пистолета.

Номер огласился хлопком, и бородач, схватившись за грудь, с долгим хрипом повалился на пол.

Стрелявший откинул полотенце и, направив на лежащего ствол, подошел к окну. Его жертва лежала на полу, мелко и часто дыша; обе руки прикрывали грудь, а лицо искажалось спазмом боли.

Присев, стрелок прижал глушитель пистолета к виску лежащего, а свободной рукой сорвал с него темные очки и накладную бороду. Несмотря на сумрак, проникающего через дверной проем света оказалось достаточно, чтобы разглядеть черты лица.

– Это ты! – прошипел стрелок.

Лежащий смотрел на нападавшего налитыми кровью глазами. Узнавание пришло к нему быстро. Под униформой отеля определенно скрывался он.

– Хань Хао! – прокряхтел он сквозь несносную боль.

Хань Хао тоже отчетливо помнил лицо человека, в которого стрелял. Без очков и бороды не оставалось никаких сомнений, что это тот самый боец спецназа, который нацепил на него в аэропорту наручники; вот так они последний раз и встретились…

Лю Сун впился в Хань Хао взглядом, который можно было описать только как чистую ненависть.

Внезапно Хань Хао осенила еще одна мысль, и он расстегнул воротник Лю Суна. К его внутренней стороне крепился микрофон. Шок перешел в панику; Хань Хао, вскочив, отдернул портьеру и глянул вниз, на улицу. Там в здание врывались больше дюжины штатских.

Стиснув зубы, он развернулся. Правую ногу пронзила боль – снизу за лодыжку его схватил Лю Сун.

Хань Хао навел ему на лоб пистолет:

– А ну отпусти!

Хватка Лю Суна не ослабевала. Взгляд Хань Хао он встретил со свирепостью, поразившей бывшего оперативника словно удар в живот. Хань Хао опустил ствол и свободной ногой пнул Лю Суна в висок. Командир спецподразделения обмяк.

Времени ушло недопустимо много. Хань Хао выбежал из номера. С ближайшей лестницы в коридор уже доносился торопливый топот сверху. Кто это, понять было несложно. Лоб Хань Хао оросили бисеринки пота. На действия оставались считаные секунды, иначе его заметят. Из кармана он выхватил универсальную ключ-карту и провел ею по замку соседнего номера. Влетев внутрь, бесшумно закрыл дверь, запер ее на задвижку и с колотящимся в ушах сердцем приник к глазку.