Вредина для мажора - Алекс Коваль

—Забудь,— говорит Сим тихо, но уверенно, так, что пробирает до самого нутра.— Сейчас с тобой, тут,— продолжает, четко проговаривая каждое слово, Макс,— есть только мы. И я хочу тебя, Летт. Безумно устал бороться с собой…

А как я устала…

И на это раз целую первая. Разговоры подождут. Весь этот мир подождет!

Осмелев, привстаю на носочки и прижимаясь к Симу, от чего затвердевшие от желания соски на грани боли соприкасаются с грубой тканью пиджака Макса, и впиваюсь в его губы так, будто он единственный источник воды в этом мире, а у меня жажда. Такая, что горит все тело, а кожу словно покалывают тысячи маленьких иголочек, впиваясь до самых нервных окончаний. Каждое прикосновение рук Макса отдается легкими волнами сладкой боли. Но мне мало!

Я целую, прикусывая его нижнюю губу и тут же проводя язычком, заставляю снять пиджак и тянусь к пуговицам на рубашке, которая тоже нам не нужна. Мешает. Все мешает!

Макс одним стремительным движением рук подхватывает меня под попу и словно пушинку укладывает на кровать, навалившись сверху и придавливая к пружинистому матрасу.

Целует в шею.

Я полыхаю. От каждого его поцелуя, чем дальше, тем менее терпеливого и более напористого. Схожу с ума от каждого движения рук, что сжимают грудь, и от каждого взгляда, что Макс исподлобья бросает на меня, опускаясь все ниже и ниже.

Ловкими длинными пальцами Сим расстегивает пуговицы, не прерывая поцелуй, избавляется от рубашки и снова оказывается на мне. Так близко и так тесно, как никогда. Еще немного, и я буду готова умолять сделать хоть что-то, чтобы потушить тот огонь, что гуляет в теле, словно с кровью разнося желание по венам.

—Сим… — шепчу, но парень явно останавливаться не собирается. Покрывает поцелуями грудь, играя языком с вершинками, и целует в живот. Хватается пальцами за резинку трусиков, и до моего воспаленного от желания сознания только сейчас доходит, что он собирается сделать.

—Не надо…,— шепчу, но у него всегда есть свое мнение, и моя неопытность, неожиданно накатывая, заставляет краснеть еще больше и растеряться еще сильней, когда одним движением руки он стягивает тонкое кружево и тут же раздвигает руками мои ноги, наклоняясь, целует внешнюю сторону бедра, заставляя выгнуть спину в наслаждении и прикусить губу, чтобы сдержать рвущийся из груди стон.

Продолжает пытку, горячими губами прокладывая дорожку из поцелуев и добираясь до заветного местечка, заставляет вскрикнуть, проводя языком по возбужденной горошинке. Переворачивая все внутри с каждым новым движением. Одной рукой сжимая мою грудь, а губами доводя меня до вершины блаженства, целуя, посасывая и проникая языком, давя на самые чувствительные точки.

По позвоночнику словно пробегают разряды тока, а по всему телу лавина мурашек, когда с последними движениями языка Сима у меня между ног, спина выгибается, а пальцы судорожно вцепляются в мягкие простыни подо мной, и, срывая стон наслаждения, тело накрывает первый в моей жизни оргазм. Сладкий, приятный и заставляющий сердце нестись в тысячи раз быстрее. Выскакивая из груди и ударяясь о грудную клетку.

Дыхание сумасшедшее, воздуха просто не хватает, легкие горят, а в теле появляется невероятная слабость.

Макс всего на мгновение отстраняется, скидывая с себя брюки и боксеры, и не успеваю насладиться невероятной картинкой его идеального тела, когда он уже снова наваливается сверху и целует в губы. Странствует руками по моему телу и слегка отстраняясь, рассматривает меня вот так: без мишуры, без прикрас. Голодным мужским взглядом, к которому я совершенно не привыкла, словно ощупывает меня, абсолютно голую. Совершенно не смущаясь. Не знаю, что за шутка моего подсознания, но мне неожиданно становится неловко.

—Ты невероятная,— шепчет парень, разглядывая мою грудь, что под его темным от желания взглядом тут же начинает ныть, требуя прикосновений. И он словно почувствовав это, зажимает пальцами возбужденный сосок и слегка тянет, заставляя вскрикнуть.— Идеальная,— шепчет, целуя в ложбинку между грудей, продолжая жадно пожирать глазами миллиметр за миллиметром, заставляя зажмурится.

—Ты можешь меня не разглядывать… — шепчу еле слышно, смущаясь еще больше, если это вообще возможно, и сильнее прижимаясь к его большому телу, прячась.

—Летт,— шепчет Макс,— посмотри на меня,— доносятся до моего мозга его слова, словно сквозь вату.

А я не могу посмотреть. Я и хочу его до дрожи и боюсь.

Не того, что произойдет, боюсь.

Нет.

Я боюсь показаться глупой и неопытной молоденькой девочкой, которая ни в какой сравнение не идет с его предыдущими опытными пассиями. Не ахти какой момент, но я почувствовала себя ужасно глупой.

—Ты идеальная, и я сейчас взорвусь от того, как сильно я тебя хочу, малышка,— шепчет Сим, прикусывая мою нижнюю губу и слегка оттягивая.— Хочу целовать каждый изгиб твоего потрясающего тела, слышать стоны и упиваться твоими сладкими губами… Виолетта,— шепчет змей искуситель, двигая бедрами так, что головка его внушительного достоинства упирается в меня, и подхватывает пальцами за подбородок.— Открой глаза,— целует в уголок губ и обхватывает ладошкой за затылок, прижимаясь к моему лбу, и я, наконец, то сдаюсь. Смотрю в его темно-синие, словно звездное небо, глаза и касаюсь пальчиками его губ. Красных, припухших, умелых губ.

—Я… — хочу сказать, как сильно желаю его, но слова застревают в пересохшем горле, и Макс по-своему понимает мою заминку.

—Если ты не хочешь… — сжимает ладошку в моих волосах,— то ничего не будет. Слышишь меня, маленькая? Мы можем…

—Нет. Не надо так,— вцепляюсь пальчиками в его плечо,— я не маленькая. И я… хочу,— говорю, набираясь смелости,— уже очень давно… — в горле встает ком, и мне с трудом удается сглотнуть вязкую слюну,— хочу, чтобы ты был первым, Сим,— шепчу, наконец-то признавшись в том, что не давало покоя мне со старших классов школы.

Первым и последним. Одним единственным и на всю жизнь, но это слишком далеко и слишком смело говорить ему такое.

Я хотела. Всегда хотела только этого парня, который никогда не воспринимал меня всерьез. До недавнего времени…

Сама первая тянусь к его губам и заставляю себя отбросить всякое смущение и стыд. Это же Сим…

Мой Сим.

Целую, а он отвечает. Жадно и напористо. Играя своим языком с моим, касаясь неба и сжимая пальцами попу, заставляя меня забыться и утонуть в ощущениях этого смелого и откровенного действа. Отвлечь от того, что будет дальше. Отпуская из захвата мои губы и целуя в ушко нежно и мягко, и я слышу всего одно слово:

—Прости,— и не успеваю спросить, за что, как одним движением бедер Макс толкается внутрь, и тело пронзает боль, вышибая из глаз слезы, заставляя вскрикнуть и вцепиться в его волосы до боли в пальцах.

—Тш-ш-ш,— шепчет Макс, поглаживая по волосам и успокаивая, пока боль не начинает медленно отступать, а дыхание выравниваться. Не двигается, не требует, а покрывает нежными легкими поцелуями лицо, шею, плечи, давая привыкнуть к новым ощущениям наполненности. Собирая каждую скатившуюся слезинку, говорит всякие милые глупости и, когда боль теряется окончательно, постепенно начинает двигаться.