Дорога из Освенцима - Хезер Моррис

– Куда меня отправляют?

– Сначала в Москву, потом вышлют на родину, – отвечает секретарша.

На родину?

– Мне идти на вокзал?

– Да. А теперь уходи. Следующий!

Под потолком мигает лампочка. Очередная бумажка. Очередной момент, когда за нее решают, как ей жить.

– Но я не могу просто так уйти. Есть люди, которых мне надо повидать.

Александр. Освободят ли его? Освободят под именем умершего человека. Как она его отыщет?

Грудь у Силки разрывается от душевной муки.

Елена, Раиса, Люба, Лена, Анастасия и Маргарита… Ей бы только увидеться с ними… Попрощаться бы!

Рядом стоит Клавдия Арсеньевна, наблюдающая за освобождением заключенных. После переезда в барак для медсестер Силка редко видит ее. Сейчас надзирательница делает шаг вперед:

– Тебе повезло, Силка Кляйн, но не испытывай мое терпение. Немедленно отправляйся к воротам и никуда не заходи! Или я устрою так, что конвойный отведет тебя в карцер, если ты это предпочитаешь.

Силка, дрожа, берет конверт. Все стоящие за ней мужчины примолкли.

– Следующий, – говорит секретарша.

* * *

Силка вручает записку охраннику у ворот, который, едва взглянув на нее, кивает, разрешая Силке пройти. Она медленно идет прочь, оглядываясь по сторонам и ожидая, что сейчас кто-нибудь остановит ее, сказав, что все это ошибка. Несколько конвойных, попавшихся ей на пути, не обращают на нее внимания.

Она идет дальше по единственной дороге. Совсем одна.

Небо заволакивают тяжелые тучи. Силка молит Бога, чтобы сегодня не пошел снег.

В отдалении видны небольшие строения. Жилые дома, думает она. Силка идет дальше. Она переполнена грустью, но в то же время ошеломлена непривычной свободой. Эта расстилающаяся перед ней дорога. Один шаг, другой. Что люди делают со всем этим?

Проходя по улице с жилыми домами и редкими магазинами, она заглядывает в окна. Женщины и дети, занятые уборкой, игрой, готовкой, едой, с подозрением смотрят на нее. Она вдыхает аппетитные запахи жаркого и свежеиспеченного хлеба.

Силка слышит знакомый шум поезда, который, прячась за домами, медленно подъезжает к станции. Она спешит к нему. Но когда она подходит к железнодорожным путям, поезд пропадает из виду. Рельсы приводят ее к небольшой станции. Силка подходит к зданию. Какой-то мужчина как раз запирает дверь конторы.

– Прошу прощения?

Мужчина застывает, держась за ключ, торчащий в двери, и смотрит на Силку:

– Что вам нужно?

– Куда ушел тот поезд?

– Конечный пункт – Москва.

– Вы, случайно, не видели среди освобожденных заключенных мужчину… высокого, со следами синяков на лице?

Мужчина перебивает ее:

– Поезд был переполнен, и людей было много. Простите, мне не вспомнить.

Силка открывает конверт, засунутый в карман ватника, и достает все деньги.

– Можно купить билет на следующий поезд, пожалуйста?

Йося с Натией сейчас в Москве. Если все поезда идут до Москвы, то она будет искать их в Москве, и Александра тоже. Если бы только вспомнить фамилию подруги Марии Даниловны. Найти ее будет очень трудно. Но Силка попытается. Непременно.

– Пока нельзя, и все, что вам нужно, – это документ об освобождении и ордер на перевозку.

– Когда придет поезд?

– Завтра, приходите завтра.

Силка совершенно расстроена, обессилена и подавлена.

– Где мне остановиться? – едва не плача, спрашивает она.

– Послушайте, я не могу вам помочь. Просто вам надо делать то же, что делают такие, как вы: найти теплый угол для ночевки и вернуться сюда завтра.

– Можно остаться где-то здесь?

– Нет, но берегитесь милиции, они дежурят днем и ночью, следя за бывшими зэками, поскольку некоторые из них в ожидании поезда грабят магазины и жилища.

Силка просто раздавлена. Повернувшись, она бредет обратно в город.

* * *

Тем заключенным, которые тоже освобождены, начальник станции велел вернуться на следующий день. Они бродят по улицам. Иногда завязываются драки, проливается кровь. Силка не предлагает свою помощь, предпочитая оставаться в стороне.

Она все еще не может поверить, что свободна. Может быть, мир – это просто огромная тюрьма, где у нее нет ни семьи, ни друзей, ни дома. У нее есть – был – Александр. Неужели она проведет жизнь, размышляя о нем подобно тому, как она размышляет об отце, о Гите, о Йосе? Каким образом ей удастся найти Йосю в таком огромном городе, как Москва? Она, по крайней мере, знает, что с Еленой все будет хорошо. Но Силке не пришлось попрощаться с ней, обнять ее, должным образом поблагодарить. Ее раздирают противоречивые чувства. Ночь Силка проводит позади какой-то лавки, свернувшись калачиком на пороге, чтобы укрыться от ледяного ветра.

* * *

Сначала она слышит возбужденные крики десятков людей и только потом шум поезда. Когда до Силки доходит, что ночь перешла в день, туман у нее в голове проясняется. К станции подъезжает транспорт, который вывезет ее из Воркуты.

Силка смешивается с толпой, бегущей в одно и то же место. Поезд пригнал ее к станции и теперь стоит в ожидании с работающим локомотивом. Силку толкают, пинают и несколько раз сбивают с ног. Поднимаясь, она продолжает движение. Очередь к дверям вагонов большая. Начальник станции, выйдя из конторы, подходит к веренице ожидающих пассажиров и проверяет документы. Никаких билетов им не дают. Силка вынимает из кармана документ и протягивает ему.

Начальник станции берет у нее бумагу.

– Спасибо, – говорит она.

Пожав ей руку, он улыбается и ободряюще кивает:

– Удачи тебе в жизни, малышка. Давай забирайся в вагон.

Силка бросается к открытой двери вагона. Она уже собирается подняться на ступеньки, но ее грубо отталкивают двое мужчин, пожелавших залезть раньше ее. Похоже, вагон уже переполнен. Она цепляется руками за поручни, отчаянно пытаясь добраться до двери. Раздается свисток паровоза, предупреждающий об отправлении. Перед дверью вагона давка и крики, и вдруг со ступенек скатывается какой-то мужчина и падает на землю, распластавшись рядом с ней.

– Вы в порядке? – спрашивает она, отпустив поручень и наклонившись к нему.

Вокруг них люди продолжают давиться и отпихивать друг друга. Он поднимает глаза: из-под шапки выглядывают удивленные карие глаза Александра.

– Силка!

Она подхватывает его под мышки, чтобы помочь подняться. Сердце бешено колотится у нее в груди.

– О-о, Александр! Ты в порядке? – повторяет она сдавленным от слез голосом.