Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

«Депрессия — это гнев, направленный внутрь», — предполагает доктор Мелфи. Родители Тони и Дженис оба были людьми злыми, но их гнев распространялся в разных направлениях: у Джонни Боя — наружу, а у Ливии — внутрь. И лишь когда ее душа переполнилась, он выплеснулся на других, хотя и менее открыто. Вспышка Дженис, направленная на маму другой футболистки, и гнев Тони, обрушившийся на Джорджи — это чистой воды Джонни Бой: пусть ярость растет, пока ее нельзя будет излить на кого-нибудь рядом с тобой — неважно, виноват тот или нет. Инцидент на футболе неприятен для них обоих, но он оказался, действительно, полезным для Дженис, чьи посещения обязательных по решению суда занятий по управлению гневом[336] дают результат, делая ее более спокойной и терпимой. Она даже сумела убедить дочь Бобби Софию не портить аппетит до ужина и не пить гавайский пушн из баночки. Дженис просто обратила внимание на поведение ребенка и пристально смотрела на девочку, пока та не уступила. Это один из способов избежать конфликта между родителем и ребенком, который ни ей, ни ее брату и сестре не удалось испытать на себе. «Ну, у нас здесь прямо Махатма Ганди», — замечает впечатленный и одновременно встревоженный Тони.

Если даже найденный Дженис способ самоконтроля — это просто представление, оно все равно достаточно убедительно для того, чтобы вызвать раздражение Тони, поскольку он сам не умеет успокаиваться. Это ведет к выплескам гнева в духе, более характерном для Ливии, чем для Джонни Боя. Ужиная с Дженис, Бобби и детьми, Тони намеренно вспоминает о живущем отдельно в Квебеке сыне Дженис по имени Харпо, постепенно усиливая ее дискомфорт, а затем открыто подзуживая ее вопросом: «Интересно, а как на французском канадском будет „Я вырос без матери“?» Одним ударом Тони уничтожает все психотерапию Дженис, провоцируя ее броситься на него с вилкой и осыпать его проклятиями в присутствии Бобби Младшего и Софии. Дело сделано, и на лице Тони мелькает самодовольная ухмылка, ужасно напоминающая выражение, которое мы так часто видели на лице у Ливии, когда она успешно наступала кому-нибудь на больную мозоль[337]. И он, явно довольный собой, выходит из дома сестры и идет в дом матери.

Кто еще мог бы проделать такое? Кто мог бы наблюдать за тем, как сестра упорно работает над преодолением своих недостатков (недостатков, с которыми каждому, в том числе и Тони, приходится так долго бороться), и за несколько минут свести на нет все ее усилия просто из чувства зависти?

Да, как поется в песне группы «Кинкс» (The Kinks), звучащей во время показа титров и (что редко бывает в «Клане Сопрано») самого действия (в данном случае — Тони идет домой): «Я не такой, как все остальные».

Сценаристы: Дэвид Чейз и Мэтью Вайнер

Режиссер: Аллен Култер

Трижды леди

«Наш друг… Ему пора». — Бог

Одним из самых спорных эпизодов «Клана Сопрано» стал (во время его первого показа) «Тест-сон»: говорят, будто в этой серии самое длинное сновидение сериала. На самом деле сон Тони длится чуть более двадцати минут и не прерывается сценами из реального мира, как это было в случае с такой же по протяженности, но более фрагментарной цепочкой снов в серии «Веселый дом» во втором сезоне.

Однако сон в данном эпизоде примечателен, по меньшей мере, по трем причинам:

1. Он не о какой-то определенной проблеме или теме, а исключительно о Тони.

Сон показывает, сколько всего случилось с Тони, начиная со второго сезона, и как события более ранних серий продолжают воздействовать на него, на всю его личность. Здесь есть много того, что тяготит Тони: возможность примирения с Кармелой, воспоминания обо всех близких людях, которые умерли (или были убиты, возможно, самим Тони). А в «Веселом доме» сны были только о Пусси как об информаторе ФБР.

2. Он показывает, как Тони научился интерпретировать свои сны.

Если в «Веселом доме» Тони Сопрано впервые честно прислушивается к своему подсознанию, то «Тест-сон» — это сновидение человека, который в целом понимает себя и то, что происходит с ним. В «Веселом доме» Мелфи была самой Мелфи, но она также являлась частью Тони, — той его частью, к которой он начал прислушиваться, с которой он учился говорить. Тони выходит из сна, зная, что Тони Би стрелял в Джо Пипса — он это подозревал, но отчасти отказывался признать; он получает подтверждение, когда Крис приходит в его люкс в отеле «Плаза», чтобы сказать, что Тони Би убил Билли — младшего брата Фила Леотардо, официально втянув команду Нью-Джерси в нью-йоркскую войну, возможно, обрекая ее на гибель. Это похоже на предостережение, на часть сна, хотя в ретроспективе это может быть просто совпадением во времени, которое случается в тот же самый день, когда Тони навестил Тони Би в доме его матери и с определенностью ощутил: что-то началось.

3. Это первый сон, в котором события реального мира отражаются в подсознании Тони почти так, будто все они происходят на самом деле.

Пока Тони Би убивает Билли, Тони спит и видит во сне Тони Би, стреляющего в Фила — символическое совпадение. Все сновидения касаются того, что происходит в жизни персонажей прямо в этот момент, а иногда прошлое дает сведения о настоящем; но ничьи сны не могут правильно предсказать что-то, что могло случиться или случилось в то время, когда человек видит сон.

В эпизоде также предлагается сложное исследование призрачных элементов «Клана Сопрано», которые могут случаться даже в моменты бодрствования. «Тест-сон» начинается с двух инцидентов, которые кажутся нереальными или отчасти «внесценическими». Первый — когда Валентина оказывается обезображенной из-за случайного возгорания на кухонной плите. Другой — когда Тони заезжает в номер в «Плазе»: ряд кадров-наплывов, показывающих, как Тони убивает время, лежа в халате. Он выглядит здесь как лысеющий кузен Дейва Боумэна — быстро постаревшего астронавта из фильма «2001 год: Космическая Одиссея» (2001: A Space Odyssey).

Затем эпизод уже действительно становится сном. Сновидение начинается с того, что Тони просыпается на кровати в «Плазе», но не рядом со жрицей любви, которую он снял, а с Кармайном Лупертацци Старшим — умершим главой нью-йоркской Семьи, в которой сейчас идет борьба за пустующее место босса[338]. Незадолго до того, как уснуть в реальном мире, Тони узнает от Сильвио, что замочили Анджело Гарепе, и, возможно, это сделал Фил Леотардо. Он позвонил Поли, сказав, что сокамерник Анджело Тони Би и раньше «был чокнутым» и что он мог жаждать мести. «Не беспокойся об этом, — говорит Поли. — Он же не идиот».