Змеевы дочки - Татьяна Корсакова

Он поставил напротив Галки еще один стул, уселся на него. Теперь он находился так близко, что, если бы ее руки были свободны, она могла бы до него дотронуться.

– Постараюсь рассказывать быстро, чтобы не утомлять прекрасных дам лишними подробностями. Я уже говорил о своей любви к старинным документам?

Галка промолчала, потому что вопрос был явно риторический.

– У каждого из нас свои слабости. Матрена любила травить ядом безвинных детишек, Мефодий любил молоденьких девочек и не брезговал убийствами. Адочка любила всем этим непотребством руководить и придумывать всякие прекрасные в своем коварстве планы.

В темноте хмыкнула Аделаида, чувствовалось, что слова Иннокентия ее не злят, а забавляют.

– А я люблю копаться в прошлом. И иногда прошлое подкидывает сюрпризы. В этом славном городке я оказался первым. Нравится мне быть самому по себе. Прости, любовь моя! – Он обернулся, послал Аделаиде воздушный поцелуй. – Всегда полезно, чтобы кто-нибудь оставался в стороне от происходящего, чтобы имя его никаким образом не оказалось связано с остальными. И незаметным библиотекарем Кешей быть тоже весьма полезно, хотя иногда и утомительно. С одной стороны, всякий хам так и норовит надавать по твоей не в меру интеллигентной роже, а с другой – легко оставаться в тени.

– Хватит красоваться, – оборвала его Аделаида, – думаешь, девчонке это интересно?

– Это интересно мне. И этого достаточно. – Голос Иннокентия оставался по-прежнему ровным и мягким, но как-то сразу же стало понятно, что автором прекрасных в своем коварстве планов был именно он, а не Аделаида. – А Галина достаточно умна, чтобы оценить красоту композиции.

Аделаида снова хмыкнула, Галка предпочла промолчать. Сейчас, связанная по рукам и ногам, она могла думать только о детях, о том, что теперь они совсем одни.

– Оказавшись в этом богом забытом городе, я не нашел другого развлечения, кроме чтения старых дневников и записей, которые обнаружил на чердаке флигеля. Среди прочих выделялся один очень любопытный дневник неизвестного авторства. Или даже не дневник, а так… короткие заметки. Весьма содержательные заметки. Именно из них я узнал про спрятанный где-то на острове разбойничий клад и про карту, для пущей надежности разделенную на две части. Я даже выяснил, кто был автором этих заметок. Но ты ведь и так знаешь. Правда?

Галка не знала, но догадывалась. Бабушка рассказала ей про человека по имени Михаил Сиротин незадолго до их расставания. Бабушке хотелось думать, что память о нем давно канула в Лету, но оказалось, что она ошибалась, Михаил Сиротин вел записи, которые спустя много лет попали в руки Иннокентию.

– По этим записям я и нашел всех наследников. – Иннокентий мечтательно улыбнулся. – Сначала семейку Рудазовых в Перми, а потом наш верный Мефодий добрался до Ленинграда. С Рудазовыми все получилось легко, стоило лишь забрать мальчонку…

– Какого мальчонку? – шепотом спросила Галка.

– А ты до сих пор не догадалась? Ай-яй-яй, не разочаровывай меня, Галина! – Иннокентий погрозил ей пальцем. – Санечка, этот твой любимчик, как раз и есть последний из Рудазовских наследничков. Первая часть карты оказалась в наших руках вскоре после того, как бедный сиротка Саша Рудазов попал под заботливое крылышко Аделаиды. Дети – это, знаешь ли, очень хороший аргумент в любом споре. Особенно дети любимые. Ты ведь тоже любимая деточка. Единственная внучка известного военного инженера и его женушки-аристократки. Такими легко манипулировать, достаточно нескольких неподписанных писем и анонимных звонков куда следует.

– Вы донесли на дедушку?! – Галка сжала кулаки, проверяя на прочность веревку.

– Донесли. – Иннокентий кивнул. – Сделали, так сказать, упреждающий удар. А потом честно предупредили твою бабку о том, что ты следующая.

– И что бы меня ждало? Я слишком взрослая для вашего детдома!

– Все правильно. Однако и со взрослыми случаются трагические случайности. Но бабка твоя оказалась не из робкого десятка. Впервые на моей памяти кто-то не испугался угроз.

Да, ее бабушка была смелой и решительной. Она всегда знала, как нужно поступать и что делать. Она вызвала в Ленинград дядьку Кузьму, вместе они организовали Галкину «трагическую гибель», а потом Галка уехала. И перед самым отъездом бабушка отдала ей не только медальон в виде ласточки, но и клочок бумаги с нарисованной на ней картой.

– Пусть будет у тебя, – сказала она, целуя внучку в лоб. – Спрячь понадежнее и никому не показывай.

– И ей удалось обвести меня вокруг пальца! – Иннокентий ударил ребром ладони по своему колену. – Удалось убедить всех, что ты мертва. Меня удалось убедить! Говорят, твои похороны были очень красивыми.

– Кто говорит? – спросила Галка, снова безуспешно проверяя свои путы на крепость.

– Человек, которого я приставил наблюдать за твоей бабкой.

– Мефодий?

– Нет, Мефодий был способен лишь на грязную работу. За наблюдение и прочее приходилось платить знающим людям. Кстати, и вашу ленинградскую квартиру, и вашу дачу обыскали, перевернули все вверх дном, но карту так и не обнаружили. Я уже было поверил, что нет никакого клада.

– Поверил ты, как же! – усмехнулась Аделаида и впервые за все время разговора вышла на свет, уперлась ладонями в спинку Кешиного стула. – Зачем же стариков пытал?

– Стариков? – Он улыбнулся сначала Галке, потом Аделаиде. – На всякий случай. Знал, что с графиней они связаны уже много лет, а если связаны, то могут знать что-нибудь важное.

Только сейчас Галка с ужасом поняла, о каких стариках речь. О тех самых, к которым отправила ее бабушка. Тех самых, чьи остывающие тела они нашли в ночь приезда в Чернокаменск.

– И не нужно смотреть на меня с таким укором. – Иннокентий скрестил руки на груди. – В свое оправдание хочу сказать, что убивать их я не планировал. Стряпня у старухи была весьма недурственная, а вкусно поесть я всегда любил. Если уж кого и нужно винить, так это Мефодия. – Он запрокинул голову, снизу вверх посмотрел на Аделаиду. – И тебя! – сказал жестко. – Это ведь ты, вопреки моему приказу, отправила его в усадьбу.

– Дело не терпело отлагательств. Ты сам это понимаешь. – Аделаида ласково провела ладонью по его волосам, и Иннокентий раздраженно дернул головой.

– Мы договорились, что никто не должен видеть нас вместе, – процедил он сквозь сжатые зубы, – а этот кретин явился прямо в мой дом. Мало того, он заговорил о деле, не убедившись в том, что рядом нет посторонних. И старуха все услышала. Ну, так кого нужно винить в ее нелепой смерти?

– Мефодия, – Аделаида кивнула.

– Именно! Но должен признать, смерть стариков не была такой уж бессмысленной, от них я узнал о тайнике с бумагами Августа Берга. В муках о чем только не расскажешь! – Он улыбнулся, и от этой совершенно нечеловеческой улыбки в подземелье сделалось еще холоднее. – Правда, тогда я еще не знал, какой козырь оказался у меня в руках вместе с этими бумагами. Мало того, я едва не попался с поличным.