Во имя справедливости - Джон Катценбах

В глазах журналиста Фергюсон снова превратился из кровожадного оборотня в несчастного чернокожего, ставшего жертвой несправедливости. Салливан так много врал, хитрил, скрывал и выдумывал, что журналист уже не в силах был понять, где правда, а где ложь.

Кто убил Джоанну Шрайвер — Салливан или Фергюсон?!

— Мне кажутся сомнительными еще несколько признаний Салливана! — продолжала Эдна. — Но зачем ему было оговаривать себя?! Неужели потому, что у него поехала крыша?! Знаешь, по-моему, все серийные убийцы страдают манией величия. Каждому из них хочется прослыть самым жестоким и кровожадным. Помнишь Хенли из Техаса? Они с сообщником прикончили двадцать восемь человек. Тогда это был рекорд. И вдруг оказывается, что Джон Гейси из Чикаго убил тридцать три человека. Что, ты думаешь, сделал Хенли?! Он позвонил из тюрьмы в полицию Хьюстона и заявил, что хочет признаться еще в нескольких убийствах, чтобы обскакать Гейси. По-твоему, это нормальные люди?!

— Конечно нет.

— Салливан сказал, что убил не менее тридцати девяти человек. — Эдна взглянула через плечо Кауэрта на его статью. — Но по-моему, ему нельзя верить на слово.

— Это точно…

— Он сообщил тебе какие-нибудь подробности об убийстве в доме на Тарпон-драйв?

— Нет, — поспешно ответил Кауэрт. — Он просто сказал, что организовал это убийство.

— Неужели он больше ничего тебе об этом не рассказал?

— Он намекал на какие-то тайные каналы, которыми можно воспользоваться в тюрьме, — заерзал на стуле журналист. — Уверял, что даже в тюрьме за деньги возможно все, но не сказал, сколько и кому заплатил.

— Очень любопытно… Конечно, нужно написать о том, что сказал тебе Салливан, но относись к этому критично!.. Как по-твоему, они обнаружили какие-нибудь улики? — Эдна кивнула в сторону детективов из округа Монро, читавших предсмертную исповедь Салливана. — Или они надеются, что ты преподнесешь им убийцу на тарелочке с голубой каемочкой?

— Эдна, прошу тебя!..

— Чего ты хочешь? Чтобы я помогла тебе проверить признания Салливана? С превеликим удовольствием! Нужно понять, кого он действительно убил, кого он мог убить, а кого совершенно точно не убивал. Да?

— Именно! Ты можешь это сделать?

— С удовольствием! Я примусь за это прямо сейчас, но мне понадобится несколько дней… А ты точно не против, если я буду работать с материалами, которые собрал ты?

— Я только за!

— Будь осторожен, — сказала Эдна, кивнув на экран монитора со статьей Кауэрта. — Не очень-то распространяйся по поводу признаний Салливана. Кто знает, сколько он наврал! Не рой себе яму, из которой тебе потом будет не выбраться!

Журналист уже не знал, смеяться ему или плакать.

— Надо отдать должное старине Салли, — пробормотала Эдна. — Он умел превратить жизнь других людей в сущий ад.

Макджи подошла к главному редактору и заговорила с ним, тряся у него перед носом пачкой бумаг. Выслушав Эдну, редактор покачал головой и поспешил к Кауэрту:

— Она права?

— Не знаю.

— Значит, придется все это проверять?

— Придется.

— А как ты решил это преподнести?

— Как слова человека, которого вот-вот казнят. Как его ничем не подтвержденные заявления. Я пишу, что никто не знает, где правда, а где ложь, и что у нас множество вопросов.

— Ладно, сделай упор на атмосферу вашего разговора, но не вдавайся в подробности того, о чем рассказал Салливан. Нужно время, чтобы все это проверить.

— Эдна обещала помочь.

— Очень хорошо. Она сказала, что прямо сейчас сядет на телефон. А когда ты сможешь продолжить работу с этим материалом?

— Мне нужно немного отдохнуть.

— Хорошо… А как насчет этих детективов?

— Сейчас поговорю с ними.

Снова взглянув на экран, Кауэрт завершил статью словами: «На этом пока заканчивается „Сага о Салливане“…»

Журналист нажал еще несколько клавиш, и его статья отправилась в другой отдел редакции, откуда ей предстояло почти немедленно перекочевать на первую полосу газеты.

Шеффер и Вайсс тряслись от негодования.

— Где?! — воскликнула женщина-полицейский, как только увидела Кауэрта.

Три машинистки раскладывали экземпляры отпечатанной исповеди Салливана на большом столе, за которым в редакции проводились летучки. Гневный возглас детектива заставил всех вздрогнуть, девушки побросали бумаги на стол и пулей вылетели из помещения. Кауэрт молча подошел к окну и стал разглядывать океан и покидавший порт белый круизный теплоход.

— Где?! — повторила Андреа. — Где Салливан рассказывает об убийстве матери и отчима?! Здесь об этом ни слова! — И она в сердцах швырнула бумаги на стол.

— Немедленно все объясните, Кауэрт! — рявкнул Вайсс, ткнув пальцем в грудь журналиста. — Хватит водить нас за нос! Или мы арестуем вас за то, что вы покрываете убийцу!

— Валяйте, — безуспешно пытаясь в свою очередь разозлиться, пробормотал Кауэрт. — В камере я хотя бы высплюсь…

— Мне уже надоели ваши угрозы в адрес моего сотрудника! — раздался за спиной у журналиста голос главного редактора отдела городских новостей. — Такое впечатление, словно вы хотите, чтобы мистер Кауэрт делал за вас вашу работу.

— Дело в том, что он все знает, но ничего не говорит, — угрожающе заявила Шеффер.

Редактор указал на стулья, предлагая всем сесть за стол и успокоиться.

— Сейчас мы во всем разберемся, — пообещал он.

— Хорошо. — Женщина-полицейский с трудом взяла себя в руки. — Кауэрт сейчас ответит на все наши вопросы, а потом мы оставим вас в покое. Идет?

Журналист кивнул, а редактор поспешно добавил:

— Пусть будет так, если мистер Кауэрт согласен. Но если вы снова начнете ему угрожать, он не станет отвечать на ваши вопросы.

Вайсс плюхнулся на стул и достал маленький блокнотик, а его напарница задала первый вопрос:

— Не могли бы вы пояснить то, что сказали мне в тюрьме штата Флорида?

Она не сводила с журналиста испытующего взгляда, и тот подумал, что так смотрят только на подозреваемых.

— Салливан заявил, что организовал это убийство.

— Это вы уже говорили. Как Салливан его организовал? Кто убийца? Где записаны эти слова Салливана? Почему их нет на кассетах?

— Салливан велел мне выключить магнитофон. Почему — я не знаю.

— Допустим… — медленно проговорила Андреа, — продолжайте.

— Салливан обронил об этом только пару слов. Вы помните, что это именно он послал меня в Исламораду. Он назвал мне улицу и номер дома и велел взять интервью у его обитателей. При этом Салливан не сказал мне, что я найду там их трупы. Он только настаивал, чтобы я туда отправился…