Труженики моря - Виктор Гюго

Эбенезер ответил:

– Вы ведь слышали все, что было сказано вчера.

– Увы!

– Так что же могу я сделать?

Они на мгновение умолкли. Затем Эбенезер снова заговорил:

– Мне остается лишь одно – уехать.

– А мне – умереть. О, если бы на свете не было моря, а одно лишь небо. Тогда все устроилось бы, мы унеслись бы вместе. Зачем, зачем вы говорили вчера со мной? Не уезжайте! Что теперь со мной станется? Я умру. Вы будете уже далеко в море, когда я отправлюсь на кладбище. Мое сердце разбито. О, как я несчастна! А ведь мой дядя так добр!

В первый раз, говоря о Летьерри, Дерюшетта сказала «мой дядя». До сих пор она всегда называла его отцом.

Эбенезер сделал шаг к пристани и подал лодочнику знак. Послышался лязг железного крюка, к которому крепилась лодка, и шаги человека, расхаживающего по ней.

– Нет, нет! – закричала девушка.

Эбенезер приблизился к ней.

– Так нужно, Дерюшетта.

– Нет, ни за что! Из-за машины! Да разве это возможно! Неужели вы не видели, как ужасен был вчера этот человек? Не покидайте меня! Вы такой умный, вы найдете выход. Не может быть, чтобы вы велели мне прийти сегодня сюда, если собрались уезжать. Я ничего вам не сделала. Вам не за что сердиться на меня. Вы хотите уехать в этой лодке? Нет! Нет! Вы бросите меня! Нельзя открыть двери рая лишь для того, чтобы снова захлопнуть их. Вы должны остаться! И потом, теперь ведь еще рано. О! Я люблю тебя!

Она бросилась к нему, обвила его шею руками и сплела пальцы, словно удерживая Эбенезера и одновременно обращаясь к небесам с горячей молитвой.

Он осторожно освободился от этих нежных уз, как ни сжимала руки Дерюшетта. Она опустилась на камень, покрытый плющом, машинально подняв до локтя рукав платья и обнажив точеную руку. Глаза ее вспыхнули странным, затуманенным блеском. Лодка приближалась.

Эбенезер ласково приподнял голову Дерюшетты; девушка казалась вдовой, юноша – старцем. Он с благоговением прикоснулся к ее волосам; несколько мгновений смотрел на нее, затем поцеловал в лоб и сказал дрожащим, идущим из глубины души голосом, в котором отразилась вся его тоска:

– Прощай.

Дерюшетта разрыдалась.

В эту минуту они услышали спокойный, ровный голос:

– Почему вы не женитесь?

Эбенезер обернулся. Дерюшетта подняла глаза.

Перед ними стоял Жиллиат.

Он вышел из-за поворота боковой тропинки.

Жиллиат выглядел совсем иначе, чем накануне. Он причесался, побрился, обул башмаки; на нем была белая рубашка с отложным воротником и новая матросская одежда. На мизинце блестело золотое кольцо. Он казался спокойным, но был очень бледен.

Страдающая маска из бронзы – вот что представляло собой его лицо.

Они, пораженные, смотрели на него. Несмотря на то что он был неузнаваем, Дерюшетта узнала его сразу. Слова, произнесенные им, были так далеки от мыслей, поглощавших Эбенезера и Дерюшетту в ту минуту, что не дошли до их сознания.

Жиллиат продолжал:

– Зачем вам расставаться? Венчайтесь. Вы уедете вместе.

Дерюшетта вздрогнула. Судорога прошла по всему ее телу.

Жиллиат сказал:

– Мисс Дерюшетте двадцать один год. Она сама отвечает за свои поступки. Дядя больше ей не опекун. Если вы любите друг друга…

Дерюшетта робко перебила его:

– Как вы здесь очутились?

– Венчайтесь, – произнес в ответ Жиллиат.

Дерюшетта начинала понимать, о чем он говорит. Она пролепетала:

– Мой бедный дядя…

– Он не даст вам разрешения на брак, – сказал Жиллиат, – но если вы уже будете мужем и женой, то вынужден будет согласиться. К тому же вы уедете. Когда вернетесь, он простит. – И Жиллиат с горечью добавил: – Кроме того, он думает сейчас только о постройке парохода. Это займет его во время вашего отсутствия. У него есть утешение – Дюранда.

– Я бы не хотела, – проговорила Дерюшетта голосом, в котором уже слышалась радость, – причинять кому-либо огорчения.

– Они продлятся недолго, – сказал Жиллиат.

Эбенезер и Дерюшетта были ошеломлены. Понемногу они начинали приходить в себя. Мало-помалу до них доходил смысл слов Жиллиата. Какое-то смутное чувство омрачало их радость, но им было не до этого. Когда человека спасают, он не сопротивляется. Когда его ведут в рай, он становится безвольным.

Весь вид Дерюшетты, беспомощно опиравшейся на руку Эбенезера, как бы выражал желание согласиться с предложением Жиллиата. Загадочное появление этого человека и его вмешательство, сперва поразившие Дерюшетту и вызвавшие неясное ощущение беспокойства, сейчас стали делом второстепенным. Он говорил: венчайтесь. Это было понятно. Жиллиат как бы брал на себя ответственность за их поступок, и смущенная Дерюшетта понимала, что по многим причинам он имеет на это право. То, что он говорил о господине Летьерри, было верно. Эбенезер задумчиво прошептал:

– Дядя ведь не отец.

Кодре чувствовал, что перед ним открывается счастливая возможность, но в то же время в его бедном влюбленном сердце шевелились угрызения совести.

Голос Жиллиата стал резким и суровым, он говорил прерывисто, казалось, все его существо охвачено лихорадкой:

– Нельзя терять ни минуты. «Кашмир» отходит через два часа. Вы можете успеть, но нужно торопиться. Идем.

Эбенезер пристально смотрел на него. Внезапно он закричал:

– Я узнал вас! Вы спасли мне жизнь!

Жиллиат ответил:

– Не думаю.

– Там, возле рифа.

– Я даже не знаю этой местности.

– Это было в день моего приезда.

– Мы теряем время, – сказал Жиллиат.

– И если я не ошибаюсь, вы тот человек, который вчера вечером…

– Возможно.

– Как вас звать?

Жиллиат закричал:

– Лодочник, подождите нас! Мы вернемся. Мисс, вы спрашивали меня, каким образом я очутился здесь? Очень просто: я шел за вами. Вам двадцать один год. В этих краях, где взрослые люди свободны и сами отвечают за себя, можно обвенчаться за четверть часа. Пойдем по этой тропинке вдоль берега. Мы успеем пройти, прилив начнется лишь в полдень. Но только нельзя терять ни минуты. Идите за мной!

Дерюшетта и Эбенезер переглянулись. Они стояли рядом, не шевелясь, и казались пьяными. На краю пропасти, называемой счастьем, человека часто охватывают сомнения. Влюбленные все еще не понимали, что с ними происходит.

– Его зовут Жиллиат, – шепнула Дерюшетта Эбенезеру.

Жиллиат властно промолвил:

– Чего вы ждете? Я сказал вам, чтобы вы шли за мной.