Труженики моря - Виктор Гюго

– Куда? – спросил Эбенезер.

– Туда!

И Жиллиат указал рукой в сторону церкви. Они пошли за ним.

Жиллиат шел впереди твердым шагом. А они ступали как-то неуверенно. Когда подходили к маленькому домику, стоявшему рядом с колокольней, на чистых, прекрасных лицах Эбенезера и Дерюшетты уже играло нечто, похожее на улыбку. Близость церкви несла им свет. Жиллиату она сулила тьму. Казалось, злой дух ведет две души в рай.

Эбенезер и Дерюшетта не отдавали себе отчета в том, что с ними происходило. Вмешательство этого человека было соломинкой, за которую ухватились тонущие. Они шли за Жиллиатом с покорностью отчаяния, заставляющей следовать за первым встречным. Тот, кто готов умереть, не размышляет над своими поступками. Дерюшетта наивно и доверчиво следовала туда, куда ее вели.

Эбенезер глубоко задумался. Дерюшетта была совершеннолетней. Формальности брака в англиканских странах весьма просты, особенно в этих уголках, где деканы приходов пользуются неограниченной властью. Тем не менее, согласится ли декан обвенчать их, не зная даже, дал ли дядя Дерюшетты согласие на брак? Кодре сомневался в этом. Однако стоило попытаться. Во всяком случае, это было хоть маленькой отсрочкой расставания.

Но кто же этот человек? Если он действительно тот, кого вчера господин Летьерри называл своим зятем, то что означали все его действия? Он, препятствие к их счастью, вдруг превращается в провидение. Эбенезер мучился вопросами, однако все же покорно исполнял приказания, как человек, чувствующий, что спасение только в этом.

Тропинка была неровной, скользкой, местами труднопроходимой. Эбенезер, погруженный в свои мысли, не замечал луж и камней. Время от времени Жиллиат оборачивался и говорил ему:

– Осторожно, здесь камни. Подайте ей руку.

Когда они вошли в церковь, пробило половину одиннадцатого.

Благодаря раннему часу и безлюдью в городе, храм в тот день пустовал.

В глубине, у стола, заменяющего в англиканских церквах алтарь, находилось три человека. Это был декан со своим помощником и причетник. Декан, Жакмен Герод, сидел; остальные двое стояли.

Открытая Библия лежала на столе.

Сбоку, на пюпитре, была раскрыта другая книга, – регистр прихода. Внимательный глаз мог заметить в ней только что заполненную страницу, на которой еще не высохли чернила. Тут же стояла чернильница и лежало перо.

Увидев входящего Эбенезера Кодре, Жакмен Герод поднялся.

– Я вас жду, – сказал он. – Все готово.

Декан действительно был в торжественном облачении.

Эбенезер посмотрел на Жиллиата.

Герод добавил:

– Я к вашим услугам, коллега.

Он поклонился. Судя по взгляду декана, было ясно, что для него существовал лишь один Эбенезер как духовное лицо и джентльмен. Кланяясь, он не имел в виду ни Дерюшетту, стоявшую рядом, ни Жиллиата, находившегося сзади. Его взгляд был направлен лишь на Эбенезера. Незаметные оттенки в поведении всегда подчеркивают принадлежность того или иного лица к так называемому хорошему обществу. Герод со сдержанной любезностью продолжал:

– Коллега, поздравляю вас дважды. Ваш дядя умер, и вы женитесь. Дядя сделал вас богатым; жена принесет вам счастье. Наконец, теперь, когда пароход будет восстановлен, господин Летьерри тоже снова станет богатым, чему я весьма рад. Мисс Летьерри родилась в этом приходе; я установил дату ее рождения по местным метрическим книгам. Мисс Летьерри совершеннолетняя и властна распоряжаться собой. Ее дядя, единственный родственник девушки, согласен. Вы хотите обвенчаться немедленно из-за вашего отъезда, я понимаю: но так как это не простая свадьба, а венчание приходского пастора, я предпочел бы придать обряду больше торжественности. Мне придется сократить его, чтобы сделать вам приятное; ну что ж, важность богослужения от этого не уменьшится. Запись в книге уже сделана, и нужно только вписать имена. Согласно закону и обычаю, венчание может быть совершено сразу после записи имен. Необходимое оглашение было сделано сегодня утром; я несколько нарушил правила, так как оглашение должно производиться по крайней мере за неделю; но я подчинился необходимости, ввиду вашего отъезда. Пусть будет так. Я вас обвенчаю. Наш причетник станет свидетелем жениха; что касается свидетеля со стороны невесты…

Герод посмотрел на Жиллиата.

Жиллиат кивнул головой.

– Прекрасно, – сказал декан.

Эбенезер стоял неподвижно. Дерюшетта окаменела от восторга.

Герод продолжал:

– Однако есть все же одно препятствие.

Дерюшетта вздрогнула.

– Посланник господина Летьерри, находящийся здесь, – продолжал декан, – который явился от его имени просить разрешения на венчание и подписал текст оглашения, – не называя Жиллиата, он большим пальцем левой руки указал в его сторону, – заявил мне сегодня утром, что господин Летьерри очень занят, не может явиться лично и выразил желание, чтобы обряд венчания был совершен немедленно. Этого заявления, переданного на словах, недостаточно. Я не могу принять на себя ответственность за последствия, которые могут возникнуть из-за подобного нарушения правил, и не могу совершить обряд венчания сейчас же, не получив хотя бы письменного подтверждения о согласии господина Летьерри.

– За этим дело не станет, – сказал Жиллиат.

С этими словами он протянул Героду какую-то записку.

Декан взял бумагу, пробежал глазами несколько строк, показавшихся ему ненужными, и прочел вслух: «… Отправляйся к декану и получи разрешение на венчание. Я хочу сыграть свадьбу как можно скорее, лучше всего – сейчас же…».

Он, положив записку на стол, сказал:

– Подпись Летьерри. С его стороны было бы вежливее адресовать записку мне. Но, поскольку речь идет о моем коллеге, я не стану требовать большего.

Эбенезер опять посмотрел на Жиллиата. Души людей умеют понимать друг друга – Эбенезер чувствовал какой-то обман; но у него не было сил, возможно, ему не хотелось заявить об этом. То ли оттого, что он бессознательно подчинился чужому героизму, то ли потому, что совесть его была усыплена внезапным счастьем, сверкнувшим как молния, он молчал.

Декан, взяв перо, заполнял строки в раскрытой странице книги. Затем выпрямился и жестом пригласил Эбенезера с Дерюшеттой к столу.

Церемония началась. Она была необычна.

Эбенезер и Дерюшетта стояли рядом перед священником. Тот, кто когда-либо во сне видел, что женится, поймет их переживания. Жиллиат находился поодаль, в тени колонны.

Проснувшись этим утром, Дерюшетта в отчаянии думала о саване и могиле, поэтому оделась в белое. Такой траурный наряд стал свадебным. Белое платье превращает девушку в невесту. Смерть – тоже венчание.

Дерюшетта вся сияла от счастья. Никогда еще не выглядела она так прекрасно. Недостаток ее наружности, пожалуй, заключался в том, что она была слишком хорошенькой, но не красивой. Красота ее была грешна, если можно назвать грехом избыток грации. Дерюшетта в спокойном состоянии, до столкновения с горем и страстью, казалась, как мы говорили, очень миловидной. Теперь прелестная девочка превращалась в идеальную девушку. Возвысившаяся от любви и страданий, она сделала, если можно так выразиться, шаг вперед. Дерюшетта была столь же чиста, но стала как-то значительнее, ее свежесть приобрела новый аромат. Это был бутон, превратившийся в лилию.