Зона обетованная - Александр Федорович Косенков

обеспечен только так. Не сегодня завтра мороз врежет – раз. Передых после такого марш-броска смертельно необходим. Два?

– Пока в цвет, – согласился незнакомец.

– Насчет жратвы тоже необходимость. Три? А ежели хорошенько поразмышлять, то с какого перепугу он его в свой дом затащил? Уже тогда весь прикид продумал.

– Логично, – снова согласился незнакомец. – А когда слишком логично, то и остальные делают выводы в том же направлении. Что мы и видим в настоящее время. Вот и получается – логично, но не симпатично. Поехали дальше, гражданин Кошкин. По какой такой надобности ты этим именинникам-золотодобытчикам про Хлесткина наплел? Это раз! Почему ты так уверен, что твой научный работодатель немедленно просигнализирует о появлении Омельченко? Два! Какой ему в этом резон? Может, ему куда интереснее с ним на пару за золотишком смотаться, чем тебе сигналы подавать?

– Насчет Хлесткина для понта туфтанул. Чтобы мандраж навести. А насчет Лехи… Без смыслов ему сейчас с места срываться.

– Обоснуй.

– Ему вообще это золотишко до лампочки. Это мой категорический вывод на основе тщательного наблюдения и теории психоанализа.

– Чего, чего?

– Того. Интересовался в свое время старичком Фрейдом. Крепко помогает в жизни разобраться.

– И в чем ты разобрался в данном конкретном случае?

– Пацан по уши втюрился в симпатичного бабца, которая, как мы знаем, бесследно исчезла.

– И что это нам дает?

– В самый критический момент подскажем, где ее отыскать.

Я чуть не выскочил из своей закрадки. Получается, они в курсе, где Ирина? Возможно, даже имеют самое непосредственное отношение к ее похищению? В моей голове мгновенно сложился план: «Используя фактор внезапности, завладеваю инициативой, разоружаю Рыжего. Незнакомца, если вздумает сопротивляться, придется на время привести в бессознательное состояние. А потом вопрос ребром – либо выкладывают, что, как и где, либо оставляю их в связанном состоянии до прибытия сбежавших подельников с возможной подмогой. Судя по всему, такая перспектива их вряд ли обрадует. Если Омельченко поблизости, то наверняка поможет. Хотя лучше ему пока не светиться».

Ни секунды не сомневаясь в выполнимости задуманного, я сжал рукоятку пистолета, приподнялся, чтобы выпрямиться и шагнуть вперед, но услышав последующие слова незнакомца, так и остался в полусогнутом положении.

– Ничего не имел бы против, если бы только действительно знать, где эта прекрасная незнакомка в настоящий момент находится. Да еще вдобавок выяснить, с какой такой целью она вообще здесь появилась. Пока полные непонятки. А где что-то неясно, там очень опасно. Проколоться – дважды два. В отличие от тебя я старичку Фрейду не очень доверяю. По слухам, был порядочный темнила и авантюрист. В любовь, кстати, совершенно не верил.

– Этот – верит. Услышит, что женщина в опасности, рванет отсюда пешком. А если толкнуть парашу, что Омеля поспособствовал ее заныкать, полностью поддержит все наши дальнейшие мероприятия.

– Рванет или поддержит?

– Лучше, чтобы поддержал.

– Поэтому?

– Поэтому допиваем, после чего возвращаюсь на научную базу и займусь развешиванием лапши на научные уши. А когда ему невтерпеж станет, предложу условия.

– Насчет допиваем – поддерживаю, а то что-то стало холодать. Насчет остального, кажется, уже не имеет смысла.

– В смысле?

– Опоздали.

– Не понял.

– Оглянись! – приказал незнакомец.

– Чего? – испуганно дернулся Рыжий и оглянулся.

Решив, что Незнакомец разглядел мою полусогнутую фигуру, я быстро присел за кучу полусгнивших ветвей, до того успешно меня скрывавших, и замер, не зная, что делать – то ли рвануть в спасительную темноту под уклон к реке, то ли выйти как ни в чем не бывало к потухшему костру и принять участие в разговоре, в котором собеседники то и дело затрагивали мою персону и мое дальнейшее существование, которое, по моему глубочайшему убеждению, говоривших вовсе не должно было касаться.

– Ни фига себе! – услышал я растерянный голос Рыжего. – Кажись, пожар! Они что, охренели?

Я осторожно повернул голову. За увалом, в той стороне, где располагался недавно оставленный нами стационар, темное небо, пока еще осторожно, осветилось отсветом занимающегося пожара. Кроме нашего жилья гореть там было больше нечему. Сначала у меня даже мелькнула мысль, не виновата ли в этом оставленная для маскировки керосиновая лампа, но вспомнил наши с Омельченко меры предосторожности, которые начисто исключали возможность несчастного случая. Значит, стационар подожгли. Либо из чувства мести, никого там не обнаружив, либо подавая кому-то сигнал – мол, что-то случилось, спешите на помощь!

– Вот сволота! – громко выругался Рыжий. – Они же Леху угробили. Наверняка сопротивление оказал. Жалко пацана.

– Главное, глупо, – сказал Незнакомец, и по его голосу я понял, что он тоже не на шутку разозлился. – Глупее просто не придумаешь. Омельченко такой фейерверк по большому кругу обойдет. Помощь к ним, возможно, заявится, только и у нас кое-что в запасе имеется. Так что будем поглядеть, кто порасторопнее. Я-то, положим, пока исчезну, чтобы зря не светиться, а ты как выкручиваться будешь?

– Как в кино, – подумав, сказал Рыжий. – Примотайте меня вон к той лесине. Ружье над головой, на сучок. Вроде как от полного ко мне презрения. Я погодя орать начну – спасите! Помогите! Нарисую, что Омеля по башке приложил, помирать оставил. Обещал, если доставать будут, с остальными похужей поступит. После чего рванул в неизвестном направлении. У этих долболомов прощения попрошу: мол, стресс на почве несправедливого отношения: сами тут водяру глушат, а я загибайся. Режиссура моя, изображу на бис. Войду в доверие, а там снова состыкуемся, когда прояснеет, что и как. Вы только больше чем на свист пока не удаляйтесь. Еще неизвестно, что и откуда прилетит. Давай, а то прокиснет.

Судя по согласованно запрокинутым головам, они допили оставшуюся водку, согласно передохнули, утерлись, и незнакомец заметно подобревшим голосом подвел итог:

– Риск, конечно, имеется. Но на крайние меры они не пойдут. Лишнюю статью на себя вешать не будут.

– Все спросить хочу, – тоже помягчевшим после водки голосом спросил Рыжий. – Кто их сюда определил? Всю бестолковку сломал – никак не соображу. Не улавливаю этот самый… Статус.

– И не улавливай, спокойней жить будешь.

– Леху жалко, – неожиданно сказал Рыжий. – Я к нему, можно сказать, привык. Шебутной, но на подлянку не поведется. Чего его сюда понесло? Кто только не отговаривал. Правильно старик говорил: «Грузи столько, сколько имеешь возможностей».

– Какой старик?

– Так этот… Фрейд который. К окружающей обстановке нужно согласованно приспосабливаться. Ладно, привязывай, а то скоро светать начнет.

* * *

Вот тут я действительно оказался, как говорится, на распутье. Сразу несколько вариантов. Плюнуть на все эти криминальные разборки, рвануть по прямой к нашему несчастливому стационару и попытаться спасти то, что еще можно спасти. Наверняка огонь пока с трудом справляется