Принцесса Монако - Джеффри Робинсон

Поскольку Антуанетта возложила на себя обязанности старшей государственной деятельницы, Ренье, похоже, не собирался поднимать шум вокруг этой истории хотя бы ради их прошлого.

— Когда мне исполнилось одиннадцать лет, я пошел в школу. Она оставалась дома, — рассказывал он, — живя то у матери, то у отца, то у деда. Мы не были близкими людьми, у каждого была своя жизнь. Говорят, будто она хотела захватить трон, но, по-моему, это преувеличение. Да, она меня критиковала. Возможно, зашла слишком далеко в своей критике, что не мешало мне быть с ней в хороших отношениях.

Инцидент сильно раздули. У нее была своя жизнь, у меня — своя, но это не значит, что мы сожгли все мосты и не разговаривали друг с другом. Да, порой я бывал на нее зол, а она, в свою очередь, сердилась на меня. Между нами были разногласия. Но мы никогда из-за этого не рвали отношений. И вообще, покажите мне брата с сестрой, у которых бы не было разногласий.

Было видно, что Ренье неприятно говорить о том давнем инциденте, когда Антуанетта с мужем пытались захватить трон. Обычно в таких случаях Ренье говорит, что не считает его настоящей попыткой переворота.

А вот о других случаях посягательства на его трон он рассказывает куда с бо́льшим удовольствием и даже с улыбкой. Например, на юге Англии жил некий Джордж Гримальди, державший паб и авторемонтную мастерскую. Так вот этот Джордж утверждал, что является 13-м маркизом и полноправным князем.

— Правда, это мало помогло, — добавляет Ренье с улыбкой.

Затем был итальянский адвокат по фамилии Гримальди, который утверждал, будто он прямой потомок одного из Гримальди, у которого в XVI веке незаконным образом отняли монакский трон, и у него есть документы, подтверждающие его право претендовать на этот трон.

— Когда мы в последний раз о нем слышали, он все еще жил в Италии.

Затем на трон посягал кто-то из немецкой ветви семейства. Правда, основания для этого были весьма шаткими.

— Трудно сказать, родственники ли мы вообще, — добавляет Ренье.

По его словам, новые претенденты появляются потому, что Гримальди — довольно распространенная фамилия в Генуе и у некоторых лиц, носящих ее, возникает соблазн заявить свои права на княжеский титул.

— Недавно очередной претендент объявился на Корсике. Там тоже много Гримальди. Так вот, он заявил, что является наследником трона, но не хочет править страной. Поэтому он делает мне одолжение и не станет меня свергать.

Помимо княжеского титула Ренье обладает еще 142 титулами. Полный список включает несколько герцогских и графских титулов, а также титулы маркиза. Таким образом, Ренье — самая титулованная персона в мире.

Ко многим из его титулов полагалась та или иная медаль. Добавим сюда многочисленные награды и знаки отличия, которых Ренье удостоился за долгую жизнь, и будет понятно, что все эти ордена и медали представляли для него определенную сложность, поскольку на официальных мероприятиях он должен был надевать их все.

— Скажу честно, — говорил он, — все эти медали не слишком меня интересуют. Я получил их в знак уважения или признания каких-то заслуг. И когда мне вручают очередную медаль, я принимаю ее с благодарностью. Но я не придаю им особого значения и никогда к ним не стремился, равно как не горел желанием носить их.

Поскольку ему вручили их из самых искренних побуждений, ему трудно выбрать, какие надеть, а какие — нет. В результате он надевает их все.

— Злые языки говорят, что я целыми днями любуюсь медалями и начищаю их до блеска. Все это вздор. И уж конечно, я не вешаю их на пижаму, — добавил князь с улыбкой.

— Самое трудное для любого родителя, — говорит Ренье, с любовью глядя на семейные фотографии в своем кабинете, — невозможность уберечь детей от боли. А также оградить их от себя, что подчас еще труднее. Мы с Грейс всегда давали детям возможность сделать собственный выбор, потому что, в конце концов, это их жизнь.

Тем не менее, по его словам, это не всегда легко, особенно если вы видите, что ваш ребенок совершает ошибку.

— Первый брак Каролины был неудачным. И я, и Грейс это предвидели, но что мы могли сделать? Когда ваш ребенок приходит к вам и говорит, что хотел бы связать свою жизнь с кем-то, что вы ему скажете? Мне кажется, в таких случаях лучше не спорить. Что еще важно: даже если между вами конфликт или кризис, нельзя захлопывать перед ним дверь. Он должен знать, что у него есть дом, куда можно вернуться.

Когда Каролина объявила о помолвке с Филиппом Жюно, родители не одобряли ее выбор.

— У него была отвратительная репутация, и как личность он ничего собой не представлял. Ни образования, ни специальности у него не было. Он не работал. Я вообще не знал, чем он занимается. О нем было известно лишь то, что он представитель парижской «золотой молодежи», которая проматывала деньги в ночных клубах.

Когда еще до свадьбы кто-то поинтересовался у Ренье, чем занимается избранник его дочери, он ответил:

— Чем-то или ничем.

Когда стало ясно, что их брак рушится, ходили слухи, будто Грейс и Ренье чуть ли не на пороге церкви сказали Каролине, что, если она передумает и откажется пойти к алтарю, они ее поддержат.

— Это не совсем так, — уточняет Ренье. — По-моему, в таких случаях самое главное — искренность. Она решает все. У вас есть ребенок, и этот ребенок влюблен. Конечно, мы пытались ее остановить, отговаривали как могли. Но она не желала нас слушать. Что нам оставалось? Только одно — примириться, даже если мы были против.

А вот Стефано, по словам Ренье, ему импонировал. Он оказался хорошим мужем, хорошим отцом, и Каролина была с ним счастлива. Когда Стефано погиб, ее горе было понятно князю.

— Нашим детям было трудно расти. Их жизнь протекала у всех на виду. Все это создавало массу трудностей.

Они сильно переживали из-за смерти матери, особенно Стефания.

Правда, когда она уезжала, чтобы строить свою жизнь, Ренье, по его собственному признанию, был не всегда доволен.

— Порой мне было больно. Но в глубине души я старался убедить себя, что она делает то, что считает нужным. Да и кто сказал, что быть родителем легко? Приходится со многим мириться, на многое закрывать глаза. Но самое главное — разговаривать с детьми. Не захлопывать перед ними дверь. Ребенок должен знать, что у него есть дом, он всегда может в него вернуться, и ему там не скажут «Что я тебе говорил?», не станут водить пальцем у него перед носом.

Ренье переживал, что его дети рано лишились матери, и старался быть для них хорошим отцом.

— Хорошей матерью для них я никак не мог быть. Я не пытался их от всего оградить, давал им самим разобраться в сложных ситуациях. Они очень близки между собой. Правда, Альбер на многое смотрит сквозь пальцы, — добавляет Ренье загадочно.

— Отец — единственный мужчина, который ни разу меня не предал, — призналась Стефания как-то раз в интервью одному женскому журналу. В некотором роде это довольно печальное признание в устах двадцатитрехлетней девушки. С другой стороны, оно говорит о том, что Стефания ценила его поддержку.