Принцесса Монако - Джеффри Робинсон

Сразу после операции на сердце начались разговоры о том, что Ренье отречется от престола. Когда этого не случилось, пресса решила, что князь просто решил дождаться, когда Альбер наконец женится.

На самом деле Ренье задумался об отречении сразу после гибели Грейс. Иное дело, что он не мог этого сделать, потому что они ждали, когда Альбер будет готов принять власть из отцовских рук.

Однако Ренье говорил, что с нетерпением ждет времени, когда сможет путешествовать и встречаться с людьми, которые ему приятны, а не с теми, кого он должен видеть. Кроме того, он хотел бы почитать рукописные журналы его прадеда с отчетами о научных экспедициях.

Ренье оставался на троне не потому, что у Альбера не было наследников. Будь это так, он мог бы сложить с себя корону еще в 2002 году, когда изменил порядок престолонаследия, в соответствии с которым Каролина и ее дети становились наследниками второй и третьей очереди.

По его словам, их с Альбером устраивало существующее положение дел. По мере того как здоровье отца ухудшалось, Альбер постепенно брал на себя все новые и новые обязанности. Такое затяжное «ученичество» имело положительные стороны. Когда Альбер «созрел» для трона, он был куда лучше подготовлен к новой роли, чем в свое время его отец.

Возможно, он был не единственным, кому доверял его отец, но таких людей можно было пересчитать по пальцам. Теперь и он сам должен был выбрать людей, которым можно было доверять.

В отличие от отца Альбер вырос в Монако и знает всех своих 37 000 подданных если не по имени, то в лицо. За годы, проведенные в Америке и других странах, то есть, по его словам, в «реальном мире», он сумел выработать современный взгляд на жизнь. Еще одно отличие от отца. Два десятилетия он был «подмастерьем» у Ренье и теперь хорошо понимал, что и как нужно делать для дальнейшего процветания княжества.

В последние годы Ренье чувствовал себя все более одиноким. Нельзя сказать, что в его жизни не было радостей. Конечно, были, в первую очередь внуки. Однако все замечали, что былой блеск в его глазах угас.

В последний год своей жизни он совсем ослабел, все больше и больше времени проводил в больнице и почти не появлялся на публике. Но в 2005 году настоял на праздновании тридцатилетнего юбилея циркового фестиваля.

Когда Ренье, набросив на себя шубу и красно-белый цирковой шарф, в сопровождении Альбера и Стефании вошел в цирковой шатер, публика взорвалась аплодисментами. Тысячи людей встали с мест, чтобы поприветствовать его.

Ренье устало кивнул в ответ на это проявление всеобщей любви, и все поняли: волшебная сказка, написанная и разыгранная им и Грейс, подходит к концу.

7 марта его положили в Кардиоторакальный центр Монако с острой бронхо-легочной инфекцией. Вскоре было сделано официальное заявление, что лечение проходит успешно, однако спустя две недели у Ренье возникли проблемы с дыханием, и его перевели в палату интенсивной терапии, которая стала его последним приютом.

Альбер срочно вернулся домой из Италии, Каролина из Парижа. Стефания уже была дома. Как только пришло официальное сообщение, все телевизионные каналы и радиостанции мира прервали вещание, чтобы сообщить о кончине князя.

Ренье ушел из жизни 6 апреля 2005 года — ровно через 50 лет с того дня, когда он познакомился с американской киноактрисой по имени Грейс Келли.

Море темнеет. Солнце садится за горы. Здания рядом с портом уже не розовые, а бледно-красные. В сувенирных лавках продают оставшиеся к концу дня открытки. Из булочной на углу узкого переулка возле ратуши выходят последние покупатели.

Жизнь как будто замирает.

В гавань медленно возвращается небольшая рыбацкая лодка. Движение на дорогах, ведущих из города, затихает.

Загорелые юноши уносят с пляжа надувные матрацы и складывают зонтики. Объявление гласит, что после семи вечера купаться в море можно лишь на свой страх и риск, что некоторые и делают. Чуть позже на пляжи придет полицейский патруль, чтобы туристы не вздумали здесь ночью развлекаться. Кстати, на других пляжах такое случается сплошь и рядом, но только не в Монте-Карло.

Крупье опаздывает на работу, потому что не мог припарковать свой желтый «мазератти» на частной парковке за казино.

Через несколько минут начнутся четыре вечеринки с коктейлями, шампанским и бутербродами-канапе. Спонсоры двух первых — ювелиры, третьей — художественная галерея, четвертой — торговцы дорогими автомобилями. Все, кто встретились на первой вечеринке, встретятся и на трех остальных.

Магазины закрываются.

Девушки в белых халатиках опускают тяжелые металлические жалюзи, пряча на ночь затянутые розовой или желтой пленкой окна. Пленка нужна для того, чтобы солнечные лучи не испортили выставленные на витрине духи.

Мужчины встречаются с любовницами. Женщины — с любовниками.

С вокзала отходит первый ночной поезд на Париж.

Из Ниццы прибывает пригородная электричка, идущая в Вентимилью.

Перед экраном компьютера сидит брокер, проверяя, как идут дела на Уолл-стрит. В Монте-Карло 6 часов вечера, в Нью-Йорке — полдень.

Повара уже на вахте. Сомелье проверяют запасы вин. Метрдотель в Café de Paris считает зарезервированные столики. К нему подходит американская чета. Американцы хотят знать, могут ли они поужинать в этом ресторане, если у мужчины нет галстука. Метр заверяет их, что им будут рады независимо от того, будет на нем галстук или нет.

В кафе рядом с гимназией картежники закончили очередную игру. Все на прощание пьют анисовую водку.

В баре Hôtel de Paris обслуживают знаменитого в прошлом английского актера, как бывает каждый вечер в одно и то же время, потому что он заплатил за это бармену.

У каждого из нас есть любимые воспоминания.

Так и быть, поделюсь моими воспоминаниями о Грейс. Суббота, вторая половина дня перед последним Рождеством в ее жизни. Все утро она пекла сливочное печенье в форме звезд, рождественских елочек, санта-клаусов с мешками, полными подарков. Как только печенье было готово, она вышла из дворца и прошла примерно 450 метров по узкой извилистой улочке к дому Каролины. Путь ее лежал между рядами желтых трехэтажных кирпичных домов с зелеными ставнями на окнах. Здесь иногда сушат свежевыстиранное белье.

В темных брюках, кремовом кашемировом свитере, с простой ниткой жемчуга на шее, в туфлях на низком каблуке, закутав голову шарфом и надев большие солнечные очки, она осталась неузнанной. Лишь дворцовая стража в зимней форме, увидев ее, отсалютовала. Она кивнула им и с улыбкой сказала: «Bonjour!»

Вскоре она вошла в просторную, тихую виллу. Не увидев никого в холле, заглянула в кухню.

— Что на завтрак?

— Как насчет студня с кукурузной мукой и яичницы? — предложил я.