М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

будет сюрпризом, если окажется, что наши пути однажды пересекались.

– Случайное место, случайная встреча, – подвёл итог Всадник.

Путешественник склонил голову набок и прищурился, изучая Всадника (лёгкая улыбка, похоже, никогда не сходила с его лица).

– Ну, как сказать… Это место – особое. Сюда не являются просто так и абы кто. И уж тем более не случается здесь случайных встреч.

В груди Всадника защекотало тревожное чувство, хотя от человека в шляпе опасность, казалось бы, не исходила. Конь же вовсе не выглядел взволнованным: с интересом разглядывал незнакомца влажными глазами, принюхивался да прядал ушами, сгоняя назойливую муху.

Путешественник расстелил пончо в тени под кустом и удобно устроился, прислонившись спиной к небольшому валуну.

– Присаживайся, – хлопнул он ладонью по накидке, – ты же не очень спешишь?

Всадник уселся на край пончо. Конь, не дожидаясь разрешения, махнул хвостом и отправился пастись.

– Это особенное место… – повторил незнакомец, копаясь в сумке.

Он извлёк и развернул обрезок полотна размером с носовой платок, затем высыпал на эту незатейливую скатерть содержимое двух небольших мешочков.

– Угощайся, – показал на горку невзрачных сморщенных комков. – Это сушёные фрукты и мясо – всё, что нужно для поддержания сил в пути.

Затем извлёк из сумки флягу.

– Вода. Свежая. Здесь неподалёку бьёт родник.

Всадник попытался определить, что из предложенного угощения есть «фрукты», а что – «мясо», но так и не разобрался: по виду тёмно-коричневые, будто обжимки глины, комки ничем не отличались друг от друга. В конце концов он взял один из кусочков (скорее из вежливости, чем от голода – есть не хотелось) и начал жевать. Не сразу, но суховатая вязкая масса приобрела вкус, став кисло-сладкой и заставляя сильнее выделяться слюну. По всей видимости, попался фрукт. Какой именно, Всадник так и не смог понять, однако ощущения на языке были приятными.

Солнце лениво поднималось к зениту. Избегая его жгучего взора, прозрачные тени подтягивались ближе к кустарникам и деревьям, отползали нехотя всё глубже, теснясь под навесом переплетённых ветвей. Умиротворяюще шелестела листва, и откуда-то из самой её гущи жизнерадостная пичуга выдавала руладу за руладой.

Всадник рассеянно созерцал окрестности, но каждый раз взгляд его падал на исчерченную спиралями скалу.

– Он неизбежно притягивает внимание, этот Камень, – угадал мысли Всадника незнакомец, кивнув в сторону мегалита, – не позволяет расслабиться полностью. Да, это место не для отдыха – только для передышки, и ровно на такой срок, чтобы времени хватило лишь для принятия решения.

– Решения?

– Выбор. Здесь делают выбор, каким путём следовать дальше.

– Но как его сделать – все дороги выглядят одинаково? – недоуменно поглядел на своего странноватого собеседника Всадник.

– Решение любой задачи строится на ясном понимании изначальных условий. Самое главное в выборе пути – понять, кто ты есть. Я, к примеру, Искатель – и это не просто имя. А ты кто?

– Я? – Всадник замешкался. – Бродяга, – произнёс он не очень неуверенно.

– Ты был бродягой, пока не достиг этого места, – усмехнулся Искатель. – Но теперь ты здесь, – он хлопнул рукой подле себя, выбив из пончо облачко пыли. – И вот, здесь и сейчас, ты должен обратить взгляд внутрь собственного «я» и прояснить окончательно: кто ты есть на самом деле? что воодушевляет тебя, заставляя двигаться вперёд?

Всадник собрался с мыслями, но, как ни пытал себя, ответа не находил.

Искатель внимательно наблюдал за его мучениями.

– Давай-ка, пожалуй, возьмёмся за проблему с простого и очевидного, – заговорил он, поняв, что Всадник никак не стронется с мёртвой точки. – В процессе движения по некоему пути ты добрался сюда, так? Однако у каждого пути есть начало, верно? С чего начал своё путешествие ты? Помнишь?

Всадник со всем старанием мысленно вышагивал по ясным и чётким ступеням рассуждений Искателя, но когда достигал последней, останавливался, не представляя, что делать и куда ступать дальше: пустота вокруг – абсолютная, безо всякого намёка на хоть какой-нибудь ориентир – приводила его в замешательство. Тогда он начинал всё заново: «…так?», «…верно?», «…помнишь?» – и ждал: может, сейчас?.. Он все силы прилагал к тому, чтобы вспомнить, он даже закрыл глаза – и не увидел ничего, кроме искрящейся пыли перед собой. Только теперь Всадник осознал: несмотря на факт, что вопросы-то на самом деле возникли и принялись донимать его исподволь далеко не в сей момент, он так до сих пор и не попытался толком получить ответы на них. Так откуда же он, человек на коне, Всадник-без-имени, всё-таки взялся?! Откуда идёт?! Куда?!

Он хорошо помнил последние события: как двигался по холмистой пустыне к Камню и как бежал от растения силы. Он более-менее помнил сонную ловушку спального района. И сердцевину «Вавилона» он тоже помнил, но уже неясно. А ещё раньше? Что было до того? И что это за город, что за «Вавилон», который он покинул безымянным персонажем, отчуждённым из собственной пьесы? Где-то там, за этой границей памяти, оставил он имя… В который уж раз Всадник прислушался к себе, надеясь, что ответы вот-вот появятся… Нет. Ничего не удавалось извлечь из толщи искрящейся пыли.

– Но ведь я иду куда-то?! – Всадник не заметил, как начал говорить вслух. – Что-то ведь направляет меня именно этой дорогой!

– Ну, раз уж вопрос так настойчиво рвётся заявить о себе, значит и ответ где-то рядом, – услышал он негромкий ободряющий голос Искателя. – Не упусти свой шанс – через скрытую в вопросе силу намерения получить ответ. Прижми ладони к сомкнутым векам – плотно, но без усилия… чтобы стало совсем темно… тепло… И сосредоточься на том, что чувствуешь… Дыханием погаси мысли… Позволь вопросу внутри тебя сбросить оболочки слов… Пусть отпадёт шелуха, открыв суть… Открыв сердце… Почувствуй его биение… Сердце вопроса – есть и сердце ответа… Иди за сердцем…

«Иди за сердцем…» Стремление достичь отправной точки лишь уводило Всадника всё дальше в глухую и слепую темень – словно плотный туман поглотил память, и лишь неуловимые, зыбкие призраки образов и ощущений проскальзывали на окраине тьмы. Хотя… в глубине этой тьмы вроде бы угадывалось что-то… Некое чувство… Скорее догадка, намёк… что тьма вовсе не неподвижна – на самом деле она несётся с бешеной скоростью… или это он, Всадник, несётся, летит через полную мрака бездну… прорывается сквозь неё…

И Всадник не удержался:

– Да! Да, верно! – взволнованно заговорил он. – Я ощущаю эту силу! Ту, что заставляет меня двигаться вперёд! Это… Это… словно натянутая – и тянущая – нить, струна… Но… – он вдруг замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Я, кажется, снова потерял…

Открыв глаза, Всадник заморгал растерянно, будто выронил то, чего едва успел