М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

и не понять было, чего больше в его взгляде – тревоги или изумления. Фигуры в шляпе нигде не было видно: может, загадочный путешественник так и сидел на своём пончо в тени под кустом да жевал сушёное мясо, а может, просто пути их – Искателя и безымянного, потерявшего собственное имя бродяги – разошлись, как только Всадник влез на скалу…

Всадник повернулся вокруг себя, всматриваясь в разбегающиеся нитки дорог: которую из них выбрать? Хм-м… Неплохо бы ещё узнать – как? Тот, кто назвался Искателем, никаких инструкций на этот счёт не дал. «Ну – и?» – протёр заслезившиеся от ветра глаза Всадник и снова огляделся: ни одна из дорог не привлекла его внимания хоть чем-нибудь. Не то чтобы они выглядели совсем одинаковыми, но… Никаких идей, которые помогли бы определиться с выбором, в голову не приходило. Что же, обманул Искатель, посмеялся, подкинув мысль забраться на самую вершину этой дурацкой скалы? Хотя, с другой стороны, странный человек в шляпе и пропылённом пончо ничего конкретного и не обещал… Всадник запрокинул голову и посмотрел в небо над собой: истончавшееся в самом зените до ультрамарина, оно выглядело настолько непрочным, что, казалось, вот-вот прорвётся, и приникшие к сапфировому своду любопытные звёзды, не удержавшись, хлынут через разрыв прямо на землю!

Небо качнулось и поплыло в сторону. Непрерывно ускользая, но, видимо, не в силах покинуть определённое ему законами Мироздания место, начало вращаться. Всаднику почудилось, будто огромный водоворот затягивает его в фиолетовую пучину. Он ощутил, как ступни отрываются от поверхности Камня, и сила Земли, превозмогаемая силой Неба, неохотно отпускает задрожавшее вдруг тело. Однако внизу, под ногами зависшего между Небом и Землёй Всадника (он не видел, но был абсолютно уверен в этом!), уже начинала закручиваться другая воронка, предъявляя свои права на затрепетавший от нарастающих электрических токов волнения и страха кусок живой плоти. Всадник чувствовал, как ускоряют вращение воронки, как силы их тянут его к себе всё настойчивее, вгрызаясь до боли в каждую частицу и вытягивая в струну тело, которое вот-вот разорвётся пополам!..

В какой-то момент Всадник потерял равновесие – и с ужасом осознал, что падает!

***

Очнулся Всадник оттого, что кто-то обтирал его лицо влажным полотенцем. Ощущение было настолько знакомым, что, казалось, вот-вот, ещё немного – и память вырвется на поверхность, расставив всё по своим местам, и он, безымянный горемыка, прямо сейчас, в это самое мгновение, узнает нечто важное! Щемящее чувство, порождённое абсолютной уверенностью в этом факте, окончательно выдернуло Всадника из небытия. Он поспешил открыть глаза: его гнедой компаньон фыркал и тянулся языком к лицу. Всадник поначалу не сообразил – приподнялся, скривившись от боли, жадно поискал глазами по сторонам… Почти проснувшаяся память упущенной рыбёшкой уходила обратно в глубину. Так же быстро ускользала и надежда, уступая место разочарованию. Всадник сел и закрыл лицо ладонями…

Глава 5

Он снова в седле. Едет куда глаза глядят – не всё ли равно? Конь заметно прибавил ходу, словно спешил куда-то. Да оно и к лучшему: спина болела, саднило исцарапанные руки, а душу Всадника терзало ноющее беспокойство, и ускорившийся темп хоть как-то отвлекал его.

Когда он очнулся после падения, солнце стояло ещё высоко, и Всадник решил, что пролежал без сознания совсем недолго. Или это был уже другой день? Кусты, под переплетёнными ветвями которых он обнаружил себя, должно быть, смягчили удар. Другого объяснения тому, что он жив, Всадник не находил.

Задерживаться у Камня не имело смысла, наоборот, хотелось скорее покинуть это место. Отъезжая от мегалита, Всаднику послышалось: «Счастливого пути… Путник!» Но он не обернулся. Он не хотел знать, крикнул ли это вслед ему странный человек, «Искатель», или просто ветер и шелест листвы создали иллюзию прощальной фразы…

Солнце клонилось к горизонту, а местность между тем приобретала черты каменистой пустыни. Неровная горная цепь розовела вдали заснеженными вершинами, поднимаясь из голубоватой дымки плотно сомкнутой шеренгой суровых воинов, что стерегут границу света и тьмы. Подсвеченные оранжевым облака развевались плюмажами на верхушках их остроконечных шлемов. Ни души вокруг, лишь холодные голые камни и дорога – река из утоптанного щебня, текущая в неизвестность. Безводное русло петляло меж огромных валунов, постепенно забираясь вверх, всё круче и круче.

Постепенно дорога превратилась в тропу, которая всё норовила потеряться под участившимися осыпями, так что Всаднику приходилось спешиваться и вести коня в поводу. Сухой холодный ветер то и дело менял направление, заблудившись в каменном лабиринте, однако тропа, со всей своей змеиной грацией, чётко держалась одного курса – от солнца.

Скалы становились всё выше, а разрезы ущелий – глубже, и камни, потревоженные копытами гнедого, долго скатывались к невидимому дну, разбрасывая вокруг шелестящее эхо – словно стая саранчи разминала крылья. Стало ощутимо холоднее, но Всадник лишь поёживался и сильнее сжимал зубы, а конь ещё упорнее продвигался вперёд. Что там холод – неразрешимые вопросы мучали человека без имени и прошлого сильнее любой непогоды.

Скитальцы забрались совсем высоко, и облака уже находились так близко, что Всадник не удержался – протянул руку к их зыбкому ватному брюху… Однако прошло еще некоторое время, прежде чем человек и конь достигли клубящейся массы и, поневоле затаив дыхание, вошли внутрь.

Светло-серая пелена окутала их, полностью поглотив мир вокруг. И без того едва различимая, тропа совершенно терялась в нескольких шагах впереди. Аморфная муть над головой была заметно светлее, но оставалась такой же плотной – ничего не разобрать. Всадник обернулся: белёсая дымка колыхалась, затягивая неровную дыру, оставленную вошедшими в облако путниками. Ещё не поздно было повернуть назад…

***

Одежда человека напиталась влагой, грива и хвост коня слиплись и висели мочалом, а на ресницах у обоих путников подрагивали крупные капли тумана. Человек и конь, неразлучная пара, как долго уже бредут они в никуда, оскальзываясь на мокрых камнях? Время словно растворилось в однородном бесцветном киселе. В этом странном месте не существовало ни света, ни тьмы, и всё, что удавалось различить – лишь размытые очертания камней под ногами. Путешественники шли наугад, надеясь, что путешествие их не оборвётся в скрытой непроглядным туманом бездонной пропасти.

Плотные седые массы перетекали в толще туманного киселя гигантскими призрачными змеями. Казалось, поблизости дышит невидимое существо, и когда дыхание его касалось лица Всадника или шеи коня – человек поёживался, а конь передёргивал кожей на загривке, недовольно фыркая.

– Ш-ш-ш… Хо-о-диш-ш-шь…

Всадник оглянулся: голос – тихий, похожий на шорох, – откуда? Показалось?

– Иш-шь…Спешиш-ш-шь?

Конь вздрогнул и остановился, настороженно зашевелил