Ураган в сердце - Кэмерон Хоули

Повернувшись к открытой двери, он увидел, что Рагги уже вручил Титеру карточку. Следя за тем, как дежурный доктор читал ее, Карр видел: луноликая физия Титера опала и съежилась, как проколотый воздушный шарик, из которого, астматически всхрапывая, со свистом вырывался воздух. Жест Титера призван был свидетельствовать об отказе: дежурный доктор сунул карточку обратно Рагги, не обращая внимания на то, что карточка, не попав по назначению, упала на пол. Едва ли не безотчетно он глянул в открытую дверь смотровой, заморгал от удивления и тут же стал медленно втягивать в себя воздух, отчего шарик вновь раздался, а на лице образовалась отчетливая, без всякой веселости улыбка.

– Доктор, – приветствовал он коллегу слабым поклоном, изящным подлогом почтения. – Как это мило, что вы вызвали меня.

– Вас вызвал доктор Рагги, – холодно отреагировал на наглый выпад Аарон Карр. И отошел в сторону, освобождая проход.

Титер заглянул в дверной проем, но даже попытки войти не сделал.

– Очевидно, доктор, этот случай не представляет для вас такого необычайного медицинского интереса, который подвиг бы вас взять больного себе самому.

Аарон Карр отпрянул, каждый мускул его тела напрягся для ответного нападения, от которого удерживало только тяжелое, с одышкой, дыхание Титера, предостерегавшее, что тот, должно быть, пьян. И в этот самый миг колебания над головой щелкнул репродуктор, и из него донеслось:

– Доктор Карр, доктор Карр, синий вызов, синий вызов.

То был условный сигнал неотложного вызова, Аарон схватил телефонную трубку и, ошеломленный, услышал:

– Миссис Хоуп просит вас немедленно прийти.

Никогда коридор не казался таким длинным, никогда короткий лестничный полет не был таким бесконечно высоким. Не больше двух минут понадобилось, чтобы добраться до палаты Уайлдера, и все же никогда столь краткий срок не казался таким ужасающе протяженным. При любом случае коронарного инфаркта всегда есть угроза, что сердце нежданно-негаданно возьмет и откажет. Как бы больной, по виду, ни чувствовал себя нормально, как бы ни были благоприятны внешние признаки, бывают случаи, когда трагедия бьет молнией из ясного неба. По статистике, такие случаи очень редки, и все же каждый крепил ряды его противников, именно из-за этого идеи Карра о реабилитации сердечников так слабо принимались. Громадное большинство кардиологов до сих пор предписывают трехнедельный неподвижный режим и усиленно пичкают больного успокаивающими препаратами, даже не представляя себе, какой вред наносят, и беспокоясь лишь о том, как бы любая их попытка эмоциональной реабилитации до девятого дня лечения (особенно, если больному было позволено вставать с постели) не привела к тому, что вина за несчастье обрушится на их головы. Правило девяти дней бесконечно проповедовалось молодым врачам со всех амвонов наподобие магического заклинания против зла. Помимо всего прочего, оно было незыблемой защитой от профессионального осуждения.

Часа еще не прошло, как, начав новую главу книги, Аарон Карр повел новую атаку на этот самый «пекущийся об одних только личных интересах ультраконсерватизм», нарочно взяв пример откровенно смехотворного использования правила девяти дней из книги Сиплтона. Теперь, торопясь по коридору, он чувствовал, будто пала на него кара за непочтение к богам, какими бы ложными они ни были, которые по-прежнему правили медицинским сословием. Он чувствовал, что очень близко подошел к тому, чего не испытывал никогда: ощущению неминуемого поражения, которое было таким полным, что не было даже никакого позыва противиться ему. Безнадежность обволакивала его, не дав как следует понять смысл успокаивающего жеста миссис Коуп, когда, поджидая доктора у двери в коридоре и положив другую руку на дверную ручку, она прервала его поспешное движение поднятой ладонью. Даже когда медсестра произнесла:

– Прошу прощения, доктор, тревога была ложной, – Аарон не в силах был унять бешено бьющегося сердца и вознамерился прорваться мимо медсестры в дверь, и остановился лишь тогда, когда расслышал ее тихий настойчивый голос: – Прежде чем войти, вы должны узнать, что случилось.

От выражения на лице миссис Коуп повеяло новым страхом, если учесть, что она только и спросила:

– Помните, в ту первую ночь, как донимала его забота об этой самой конференции, которую он вроде бы должен был утроить?

– Да, конечно же. Но ее перенесли…

– Вы ему сказали об этом?

– Конечно, мистер Крауч попросил меня. Он сказал…

– Что бы он там ни сказал, а они ее все равно устраивают. – Медсестра выждала паузу, следя за реакцией доктора. – Об этом написали в нью-ольстерской газете, которую он только что получил. Это-то и ударило по нему… когда он прочел. Первое, что я поняла: он хватает себя за грудь, тяжело дышит. По-моему, я слегка перепугалась, кто знает, как оно бывает. И к тому же сегодня всего седьмой день…

– Я понял, – перебил он, сам стараясь успокоиться. – Но сейчас он нормально себя чувствует? Вы уверены?

– Боль пропала еще до того, когда я вернулась, вызвав вас, – ответила медсестра. – Я выходила к телефону в коридоре, не хотела его пугать…

– Правильно сделали, конечно же, – одобрил Карр и потянулся к ручке двери.

Рука миссис Коуп все еще преграждала путь.

– Я вот что хотела сказать вам… Думаю, вам следует это узнать до того, как вы его увидите… Он вас винит.

– Винит меня? За что?

– Вы сказали ему, что компания будет ждать его возвращения, а до тех пор конференция переносится.

Слова медсестры ошеломили, словно нестерпимый удар обрушился, сдержать его тем более не хватало сил, то была омерзительная клевета. В себя доктор приходил с трудом, мысль о том, что невиновность свою доказать в общем-то несложно, утешала слабо, когда сознание подсказывало: все, проделанное им для того, чтобы заручиться верой и доверием Уайлдера, обратилось в ничто. При первом же сомнении Уайлдер отказал ему в честности.

– Может, стоит дать ему возможность малость угомониться, – высказала предположение миссис Коуп. – И наведаться к нему попозже.

С точки зрения психологической в словах ее был и добрый совет, и бодрящая перспектива, а вот с точки зрения медицинской… риск был слишком велик. Карр отрицательно повел головой. Миссис Коуп открыла дверь, заглянула в палату и отступила в сторону.

Уайлдер лежал на боку, спиной к двери. Аарон Карр подошел к кровати, извещая о своем присутствии твердым приветствием. Некоторое время никакого отклика не было. Потом, не поворачивая тело, Уайлдер глянул через плечо.

– У меня есть предложение по вашей книге, доктор.

– Да?

– Включите-ка в нее предостережение, – сказал Уайлдер. – Когда используете все эти хитроумные обманки для убеждения пациента, будьте осторожны – не попадайтесь.

Аарон Карр выговорил натянуто:

– В отношении вас я не прибегал ни к каким ухищрениям, мистер Уайлдер.