Роль грешницы на бис - Татьяна Гармаш-Роффе

Дальше понесся поток столь грязных оскорблений, что Алексей, хоть и слушал с любопытством эту исповедь, был вынужден ее остановить из уважения к Измайловой, для чего взял Свету за плечи и легонько тряхнул.

– Прекратите немедленно! – повелительно произнес он.

Но Света не желала униматься.

– И не дебил он, чтоб ты знал, детектив поганый! – Света подняла к нему злое лицо, одновременно пытаясь стряхнуть его руки со своих плеч. – Это она все наврала, чтобы спихнуть ребенка! Он только малость заторможенный, но не дебил, не дебил, не дебил!!!

Она уже захлебывалась от плача, слезы и сопли потекли ручьями – руки ее были скованы наручниками за спиной, и она не могла утереть лицо. Кис встал, вытащил из кармана пакетик с бумажными носовыми платками и вытер лицо девушки, кривившееся от злобы. Она не отклонилась, позволила ему это сделать, прожигая из-под его руки ненавидящим взглядом актрису.

Та застыла, заледенела в напряженной позе, в глазах ее больше не было брезгливого недоумения – под голубым их ледком теперь разгоралось пламя нестерпимой боли.

– А он так хотел, чтобы его мамка любила! – продолжила Света охрипшим голосом, как только детектив оставил ее в покое. – Чуть не на коленках готов был ползать, чтобы только крошечку любви вымолить, чего только не делал, дуреныш маленький, как услужить ей старался! А мамка, что она? Он ей чужой был, мы тогда не понимали, чего она так смотрела странно, а теперь вот поняли: чужой! Ей за деньги ваши вонючие положено было его любить, а оно не любится за плату! А тогда мальчоночка не знал, мучился, плакал ночами, ко мне все ластился, к сестричке… Я и не знала тогда, что не братик он мне вовсе, ласкала, утешала, гладила… Да что там! Я ему не только сестричкой была – я ему мамкой была, а он мне сыночком, хоть и сама совсем девчонкой была… Любила его заместо всех вас: за мамку, за папку и за тебя, гадина! Так разве ж ты нам не должна? Ты всю жизнь с мужем твоим как сыр в масле, а мы с куска на кусок! Да разве же я заслужила, чтобы белье твое грязное стирать за копейки? Я за тебя жизнь всю отработала, я за тебя с Тошей нянчилась, я за тебя его любила, жалела, голубила! Нет уж, с тебя причитается, сильно причитается, артистка! Но раз уж боженька милостивый тебя не покарал, так мы сами свое взять решили!

Алла шевельнулась, словно очнувшись.

– С Тошей? – спросила она.

– Мы его Антошей назвали. Антоном, – скривившись от ненависти, ответила Света.

– Это я его так назвала, – тихо сказала Алла.

– Ах, ты?! Имя дала, значит? Долг, да, материнский выполнила? И все, гуляй, Вася?! Сбросила в чужое гнездо, как кукушка, а сама, бл…!…

– Довольно! – вмешался Алексей. – Все, Света, выговорились. Теперь на мои вопросы отвечайте.

– Нет, прошу вас, погодите, – остановила его Измайлова жестом и поднялась. – У меня есть один вопрос, только один…

Она пересела поближе и, подавшись вперед, вглядываясь в лицо своей прачки, спросила спокойно и даже, к удивлению детектива, доброжелательно:

– Почему вы не пришли ко мне, Света? Почему не попытались мне все рассказать, поговорить со мной?

– С тобой?! – фыркнула девушка. – Я твои дневники почитала, полюбовалась на порнушку! Да разве же такой суке нужен сын? О чем с тобой говорить-то?!

Повисла тяжелая тишина. Алексею хотелось защитить Измайлову, что-то ответить, что-то объяснить Свете, но…

Все то, что он узнал и понял сам о жизни актрисы, о том, куда привела ее любовь к мужу и презрение к нему же, – Свете этого никогда не объяснить. Ей, пошедшей на насилие физическое, – понять ли преступность морального насилия? Ей, пошедшей на убийство, – понять ли грех попрания души?

Ему показалось, что Алла тоже обдумывает возможные – или невозможные – слова для ответа. Он поймал ее взгляд и чуть грустно улыбнулся: ответа нет и быть не может, Алла Владимировна…

Она поняла. Она легонько вздохнула, сдаваясь, и ответила ему благодарным взглядом за поддержку.

– Вы уже пытались дважды убить Аллу Владимировну, – продолжал Кис. – Но в первые два раза у вас еще не было в распоряжении ее записки, которую вы украли с тумбочки из прихожей, куда ее положила Ирина. Эта записка сильно облегчила вашу задачу. А как же вы собирались обставить «самоубийство» Измайловой до нее?

– Как-как, – буркнула Света. – Заставила бы ее написать под диктовку. Я тогда с иглой ядовитой приходила, со шприцем, – чего б она, отказалась, что ли? Только мне не повезло! Один раз машина заорала, в другой, когда я уже до снотворного додумалась, чтобы никто не просыпался от шума, – так Нора встала и прямо на меня поперла… И вы еще тут приплелись: то замок поменяли, то цепку на дверь навесили… А не то я б давно уже… А как вы догадались, что я этой ночью приду?

– Так я же вам уже объяснил, – любезно откликнулся Кис, – я вас просто вынудил! Вы подслушивали, как всегда, из комнаты Элеоноры разговоры, которые велись в гостиной, я это понял и разыграл для вас спектакль: нарочно сказал, что передаю Измайлову следствию. Что же вам оставалось еще делать?

– А как я, по-вашему, в квартиру вошла? Все замки закрыты, и цепка тоже!

– Так вы вовсе не уходили из квартиры, Света, вы спрятались в темной комнате. Это же проще простого: другого решения не было. А уж как и где там спрятаться, вы это знали лучше всех: вы же занимались всей одеждой в доме, раскладывали ее по полочкам… Да и никто особо в комнату эту не заходит. Так, изредка вещь какую-нибудь взять…

Света помолчала, переваривая услышанное. Алексею показалось, что больше всего на данный момент ее расстроил сам факт ее разоблачения. В их тандеме с Антоном Света была, несомненно, интеллектуальным лидером, что сформировало у нее крайне высокое мнение о своих умственных способностях. И теперь Света никак не хотела признать свои проколы, не желала с ними смириться. Она даже не осознавала последствия, ей грозящие, в виде тюремного заключения – она была огорчена, как ребенок, который старательно спрятался и был слишком быстро обнаружен взрослыми…

– А как вы вообще догадались, что это я? – почти обиженно спросила она.

– А вот это было не так просто, – порадовал ее Кис. – Сначала мне пришлось понять, что убийства випов с покушениями на Измайлову не сочетаются. Была у меня, признаю, версия, что сын Аллы Владимировны решил отомстить всем: и матери, и ее поклонникам, из-за которых она ребенка бросила, как он – или, точнее, вы – думали…

– А что, неправильно думала? – с вызовом вскинулась Света.

– Неправильно, – кивнул Кис. – Алла Владимировна не хотела отдавать ребенка. Ее к этому вынудил муж, убедив, что мальчик родился дебилом и долго не проживет.

– Не хотела бы, не вынудил бы! – отрезала Света.

– Света, вы ведь убийца. Вам ли другим мораль читать? – холодно спросил Алексей.

В ответ Света только злобно насупилась.