В плену желания - Джорджетт Хейер

Такое положение дел вполне соответствовало благодушному, склонному к гедонизму нраву Риппла. Он вжился в роль богатого холостяка, наслаждающегося всей той роскошью, какую только может дать ему огромное состояние. Со временем сэр Бонами стал близким приятелем принца Уэльского и его не менее расточительного брата – герцога Йоркского. Он перестал бороться с наступающей тучностью. Безупречная родословная, располагающие к себе манеры, щедрое гостеприимство, гений его портного, а также благосклонность самой обворожительной женщины страны сделали сэра Бонами законодателем моды и гостем, желанным в салоне даже наиболее честолюбивой хозяйки.

Свято уверовав в созданную им же и поддержанную обществом легенду о неумирающей страсти к первой возлюбленной, сэр Бонами и не помышлял о том, чтобы обратиться к своему сердцу. Если бы он попытался разобраться в собственных чувствах, то, к своему удивлению, понял бы, что прежняя влюбленность со временем превратилась в непритязательную нежность, не более… Впрочем, скажи ему такое, сэр Бонами почувствовал бы себя оскорбленным до глубины души. Теперь же, глядя на красивое лицо леди Денвилл, он вспоминал не менее прекрасный калейдоскоп картинок из своего уютного, никем и ничем не стесняемого существования.

Легкий смешок леди Денвилл вернул его от грез к действительности.

– О, Бонами! – с нежным упреком воскликнула она. – Что же вы за малый! Не будьте ханжой… Или вы уже не хотите взять меня в жены?

Собравшись с силами, джентльмен горячо заверил ее в обратном:

– Хочу всем своим сердцем!

– А по вам и не скажешь. Признавайтесь-ка! Все эти годы вы просто-напросто делали вид, что влюблены в меня?

Сэр Бонами с жаром отверг это шутливое обвинение:

– Нет, конечно же нет! Как вы можете такое говорить, Амабель? Разве я не оставался холост все это время из-за вас?

В уголках ее губ мелькнула дразнящая улыбка. Казалось, женщина обдумывает что-то.

– Это лишь слова, но уверены ли вы в том, что жили холостяком из-за меня, дорогой вы мой милый негодник?

Высказанное ею сомнение в его преданности столь возмутило джентльмена, что кровь вновь прихлынула к его лицу. Теперь он смотрел на леди почти сердито.

– Нет… ну да… Я имел в виду… Амабель! Разве я когда-либо выказывал расположение к какой-нибудь женщине, помимо вас? Я…

– Часто, – дружелюбно возразила графиня. – Вначале вы приютили то премиленькое существо с ясным взором и черными вьющимися волосами. Она, помнится, любила разъезжать по Гайд-парку в ландонете, запряженном парой вороных лошадей. Ценители говорили, что они подобраны с большим вкусом и обладают замечательной поступью. Утверждали, что лошади стоят целое состояние… Потом была томная красавица с волосами соломенного цвета. И ее повадки тоже оказались разорительными для вашего кошелька… А потом…

– Помилосердствуйте! – взмолился сэр Бонами, неприятно пораженный столь долгой памятью и точными сведениями. – Такова холостяцкая жизнь! Господи, Амабель! Вы же понимаете, что эти легкомысленные, мимолетные связи ничего серьезного для меня не значили. Даже ваш отец… Впрочем, не стоит об этом…

Глаза графини блеснули весельем.

– И Денвилл тоже… – отвернувшись, тихо произнесла она. – Разве ничего не значит? Лично для меня это всегда очень многое значило. Какой же я была дурой!

– Амабель! – воскликнул сэр Бонами, с большим трудом сохраняя спокойствие. – Я никогда не позволял себе говорить в вашем присутствии ни слова порицания о графе Денвилле. Мой язык и сейчас не повернется… Однако, если бы вы отдали предпочтение мне, даже самой ослепительной райской птичке не удалось бы обольстить меня…

– Слишком поздно, – печально произнесла она. – Вы впустую истратили пыл вашего сердца, бедный Бонами! Я читаю это по выражению вашего лица. Впрочем, неудивительно.

– Ничего подобного, – решительно заявил джентльмен. – Вы неправильно меня поняли. Я смирился с мыслью, что мое положение безнадежно. Почему же в таком случае удивляетесь, что я столь изумлен? Мое сердце замерло в груди. «Неужели моя заветная мечта имеет шанс воплотиться в жизнь?» – невольно задал я себе вопрос. За мигом восторга последовало падение в бездну отчаяния, ибо в моем возрасте, как это ни печально, глупо надеяться, что я смогу завоевать ту, которую не смог завоевать в молодости… Тогда я не был настолько… неказист.

– Вы излишне строги к себе. Уже тогда вы весьма модно одевались, а вскоре стали первым лондонским модником.

– Полноте, – сказал сэр Бонами, явно польщенный. – Я всегда стремился к тому, чтобы меня окружало только самое лучшее, но, увы, как вы уже знаете, утонченный вкус вырабатывается с годами… Однако вместе с изысканным вкусом я старел и, боюсь, теперь стал слишком стар для вас…

– Ерунда! – порывисто возразила ее светлость. – Вам пятьдесят три года. Всего лишь на десять лет меня старше. Вполне подходящий возраст.

– Но за прошедшие годы я немного растолстел. Я больше не езжу верхом, как вы знаете, а еще слишком быстро устаю. На сквозняке я уже чувствую себя весьма неуютно. У меня учащенное сердцебиение, и посему в любой момент я могу отдать Богу душу.

– Да, пожалуй, вы излишне плотно питаетесь, – кивнув, согласилась графиня. – Бедный мой Бонами! Наверное, давно пора позаботиться о вашем благополучии. Мне всегда казалось, что у вас железное здоровье, иначе вы ни за что не выдержали бы всех этих чрезмерных излияний. Похоже, я права, так как вы, в отличие от графа Денвилла, не страдаете подагрой, хотя пьете в два, а то и в три раза больше.

– Нет… нет… – слабо запротестовал сэр Бонами. – В три раза – это уж преувеличение, Амабель. Признаю́, что ем я больше графа, но не забывайте, он был худощавым. Сейчас у меня крупное телосложение, и посему я должен поддерживать силы организма.

– Как скажете, – молвила ее светлость, взирая на него с ангельской улыбкой. – Однако не переусердствуйте, чтобы не случился апоплексический удар.

С затаенным страхом глядя ей в глаза, сэр Бонами использовал своего последнего туза:

– А как же Эвелин? Вы забыли о сыне, моя прелесть… А еще есть Кит, хотя, признáюсь, он, судя по всему, не испытывает ко мне антипатии, в отличие от брата. Но вы должны понимать, что Эвелин не стерпит подобного поворота событий. Каждый раз при виде меня его лицо желтеет. Я знаю, что вы души не чаете в своем сыне, и не посмею послужить причиной вашего разлада с ним.

Однако столь явная самоотрешенность и жертвенность со стороны сэра Бонами не произвела должного впечатления на леди Денвилл.

– Не стоит беспокоиться, – возразила она. – К тому же вскоре он собирается жениться.

– Что? – потеряв самообладание, удивился джентльмен. – Но ведь ясно как божий день, что девчонка по уши влюбилась в Кита!

– Да. Разве можно желать чего-нибудь лучшего? Милая Кресси! Она просто создана Господом для Кита! Эвелин влюблен в другую девушку. Он уверен, что на сей раз дело вполне серьезное. Кит тоже так считает. Увы, мне кажется, девчонка из квакеров. Она дочь простого провинциального джентльмена, весьма достойная особа, однако могу представить, что скажет лорд Брамби, когда узнает о выборе Эвелина. Она из тех бесцветных девиц, почти святош, воспитанных в самых строгих правилах.