Ключевая улика - Патрисия Корнуэлл

— Нет.

— А Марино? — Чанг приседает на корточки возле кровати и смотрит на меня снизу, словно пытается дать мне ложное чувство превосходства.

— Я не знаю, заходил ли он сюда вчера вечером. Но я не находилась с ним все время. Он уже был здесь, когда я пришла.

— Интересно, что у него есть ключи. — Чанг поднимается и начинает прикреплять ярлычок к пакету для вещдоков.

— Они оба использовали эту квартиру как офис. Но о ключах вам лучше спросить у него. — Я жду, что в любую минуту Чанг выведет меня отсюда и зачитает мне мои права.

— Мне это представляется несколько необычным. Вы бы дали ему ключи, если это была ваша квартира? — спрашивает он.

— Если бы возникла такая необходимость, я бы доверила ему ключи. Понимаю, что мое мнение не имеет значения, поэтому буду придерживаться фактов, — продолжаю я, отвечая на его предположение, что я не могу быть объективной в отношении Марино. — А факты таковы, что, не считая суши, Джейми принесла провизию сама. Она подавала нам еду и напитки в гостиной. После чего — и это было приблизительно в десять тридцать или, может, без четверти одиннадцать — Марино оставил нас вдвоем. Он вернулся забрать меня от дома приблизительно в час ночи, и в то время Джейми вроде бы была в полном порядке, только пьяна. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что у нее, возможно, уже начинали проявляться симптомы, относящиеся к чему-то помимо алкоголя. Расширенные зрачки. Невнятная речь. Отяжелевшие веки. Это случилось часа через два с половиной или через три после того, как она поела суши.

— От опиатов зрачки расширенными не могут быть, но существует много других наркотиков. — Колин надавливает пальцами на руку, затем на ногу, отмечает обесцвечивание. — Амфетамины, кокаин, седативные препараты. И алкоголь, разумеется. Ты случайно не заметила, пока была здесь, не принимала ли она чего?

— Я не видела, чтобы она что-нибудь принимала, да и причины так думать у меня не было. При мне она пила. Несколько бокалов вина и несколько стаканов скотча.

— А что было после того, как вы ушли? Что вы делали? Куда поехали? — спрашивает Чанг.

Я не обязана отвечать на эти вопросы. Я могу сказать ему, что готова сотрудничать при определенных условиях, например в присутствии моего адвоката, но это не по мне. Мне нечего скрывать. И я знаю, что Марино не совершил ничего плохого. Все мы на одной стороне. Я объясняю, что мы некоторое время ездили по району, где жили Джорданы, обсуждая то дело, и около двух часов ночи вернулись в гостиницу.

— Вы видели, как он входил в свой номер?

— Он что-то забыл в машине и вернулся забрать. Я пошла в свой номер одна.

— Что ж, очень любопытно. То, что он пошел с вами, а потом вернулся к своему фургону.

— Там был служащий, который сможет сказать, вернулся ли Марино, забрав покупки с заднего сиденья, или снова уехал, — отвечаю я. — И с фургоном были какие-то там проблемы, поэтому утром Марино пришлось отогнать его в автосервис.

— Он мог пойти пешком. Гостиница минутах в двадцати отсюда.

— Вам надо спросить у него самого.

— Температура среды семьдесят один градус. Температура тела семьдесят три градуса, — говорит Колин, сдвигая тело Джейми с края кровати.

Ее руки и голова не слушаются, и ему приходится приложить усилия, чтобы добиться своего, и на это тяжело смотреть. Я делала это тысячи раз, не задумываясь, вынуждала мертвых отказаться от своих упрямых и неудобных положений. Но сейчас смотреть невыносимо. Я думаю о пакете с суши, который предложила отнести наверх, и виню себя за это. Ну почему у меня не возникло никаких сомнений в отношении той женщины, явившейся из тени на темной улице вчера вечером? Почему я не забеспокоилась, когда Джейми сказала, что не заказывала суши?

— Есть здесь что-нибудь еще, о чем, по-вашему, я должен знать? — Чанг продолжает задавать вопросы, которые имеют мало отношения к тому, что он на самом деле хочет знать.

— Опрокинутый стакан. И я бы взяла образец того, что похоже на разлитый на столике скотч. Но, возможно, вы захотите подождать, пока мы не проверим остатки еды и содержимое мусорного ведра. Со всем этим нужно распорядиться одинаково. Всем, что она могла съесть или выпить.

Я держу руки в карманах, когда мы приступаем к осмотру. Я говорю Сэмми Чангу то же самое, что говорила ему в тюрьме: осматриваю что-то только в том случае, если он одобрит, и ни к чему не прикасаюсь без его разрешения. Мы начинаем с примыкающей к спальне ванной комнаты.

Зеркальные медицинские шкафчики широко распахнуты, их содержимое разбросано по полкам и гранитной стойке, оно в раковине, по всему полу, как будто здесь пронесся ураган или ванную обшаривал злоумышленник. Маникюрные ножницы, щипчики, пилочки для ногтей, глазные капли, зубная паста, зубная нить, полоски для отбеливания зубов, крем от загара, продаваемые без рецепта болеутоляющие, скрабы для тела и лосьоны для лица. Тут и рецептурные лекарства, включая золпидема тартрат, или амбиен, и анксиолитик лоразепам, больше известный как ативан. Джейми страдала бессонницей. Она была беспокойной, суетливой и не могла смириться с возрастными изменениями, но никакое из подручных средств для облегчения ее обычных недомоганий и недовольств не победило врага, с которым она столкнулась в последние часы и минуты жизни, жестокого противника, неумолимого, сильного и невидимого.

По посмертным признакам и хаотичному беспорядку в доме мне стало ясно, что в какой-то момент среди ночи или рано утром она вдруг почувствовала себя так плохо, что начала лихорадочно искать что-нибудь, что могло бы уменьшить панику и облегчить физические страдания, которые, очевидно, были настолько сильными, что в результате ее метаний квартира выглядит сейчас так, словно неведомый злоумышленник разнес здесь все, а потом неведомо как убил и саму хозяйку.

Но никакого злоумышленника не было, была только Джейми, и я представляю, как она вытряхивает содержимое сумочки, надеясь, возможно, найти какое-то лекарство, которое могло бы облегчить ее страдания. Я представляю, как она бежит в ванную за каким-нибудь препаратом и, обезумевшая от муки, все раскидывает, сбрасывает вещи с полок. Только убивал ее не другой человек, по крайней мере он не делал этого непосредственно своими руками. Я убеждена, что это был яд, такой сильный, что превратил тело Джейми в ее худшего врага.

Меня здесь не было. Я не осталась с ней. Ушла раньше. Мне так не терпелось уйти, что я ждала на улице, в темноте под деревом, пока Марино заберет меня, и теперь не могу не думать, что, не будь я обижена и зла, могла бы заметить признаки отравления. Могла бы сообразить, что что-то не так, что она не просто пьяна. Я защищала Люси, а она всегда была моей слабостью, и теперь та, кого она любит, быть может, больше всего на свете, мертва.

— Если не возражаете. — Я показываю Чангу, что хочу посмотреть и потрогать, пока он фотографирует. Будь я рядом с Джейми во время кризиса, я могла бы спасти ее. Были признаки и симптомы, но я не обратила на них внимания и теперь не знаю, как объясню это племяннице.