Ключевая улика - Патрисия Корнуэлл

— Если нейротоксин, то какой? Дайте мне парочку примеров. — Он ищет информацию, которая указала бы, что Джейми Бергер убила я или это сделал кто-то, кого я знаю.

— Это может быть любой токсин, разрушающий нервную ткань. Список большой. Бензин, ацетон, этиленгликоль, кодеина фосфат.

Ничто из перечисленного не вызывает беспокойства. Ни бензином, ни антифризом Джейми не травили. Как не травили средством для снятия лака или каким-то пестицидом, подмешанным в суши, скотч или сироп от кашля. Такие вещи используют случайно, необдуманно, по глупости. Есть кое-что гораздо хуже, чего я и боюсь. Химические и биологические агенты террора. Оружие массового поражения, изготовленное из воды, порошка и газа. Оно убивает через воду, воздух, прикосновение. Или через еду. Я называю сакситоксин, рицин, тетродотоксин, сигуатеру. Можно подумать и о ботулотоксине, самой ядовитой отраве на земле.

— Люди ведь заболевают ботулизмом от суши, верно? — Чанг открывает дверцу душевой кабинки.

— Клостридии, анаэробные бактерии, вырабатывающие яд или нейротоксин, встречаются повсюду. В почве, в донных отложениях озер и прудов. Заражению может подвергнуться буквально любая пища или жидкость. Если Джейми заразилась этим токсином, то все произошло необычайно быстро. Обычно симптомы проявляются по меньшей мере через шесть часов, а бывает, что через двенадцать или даже тридцать шесть.

— Как с консервами. Покупаешь банку овощей, она вздулась от газов, и тебе говорят, что есть нельзя. Это ботулизм?

— Пищевой ботулизм обычно ассоциируется с несоблюдением гигиены, нарушением правил консервирования и хранения, когда в масло добавляется чеснок или травы, а потом продукт не ставят в холодильник. Другой источник — недоваренные овощи, запеченный на алюминиевой фольге и остывший на ней картофель. Возможностей много.

— Черт, что же я теперь буду есть? Итак, если вы плохой парень…

— Я — не плохой парень.

— Предположим, что плохой. Вы культивируете где-то эту бактерию, потом подкладываете кому-то в пищу и человек умирает от ботулизма?

— Я не знаю, как было в этом случае. Если речь о ботулотоксине.

— Опасаетесь, что мы имеем дело с ним?

— Это серьезный вопрос. Чрезвычайно серьезный.

— Его часто используют для отравления?

— Вовсе нет. Я знаю много случаев убийства посредством отравления, но ботулотоксин очень трудно обнаружить, если не искать целенаправленно, подозревая его применение.

— О’кей. Итак, ей трудно дышать, у нее все прочие симптомы, которые вы здесь описали. Но почему же она не набрала «911»? — Он фотографирует соли для ванны и свечи на ее бортике. Лаванда и ваниль. Эвкалипт и бальзамин.

— Удивительно, но такое случается часто. — Я показываю, что хотела бы взглянуть на лекарства, и Чанг, конечно, не против. Ему все равно, что я делаю, — он ведет меня по дорожке, которую сам же и выбрал. — Люди думают, что все образуется, что они справятся сами, найдут дома лекарства. А через какое-то время становится поздно.

Открываю пузырек с амбиеном. Судя по наклейке, лекарство было приготовлено десять лет назад в той же самой аптеке, возле тюрьмы, где я останавливалась вчера после звонка по платному телефону. Тридцать десятимиллиграммовых таблеток. Пересчитываю.

— Осталась двадцать одна. — Пересыпаю таблетки в пузырек и смотрю на ативан. — Заказ выполнен тогда же и в той же аптеке. Похоже, она почти все лекарства там покупала. «Аптека Монка». Фармацевт — Херб Монк.

Может, владелец? Я вспоминаю мужчину в лабораторном халате, у которого купила вчера адвил. Аптека с доставкой на дом — в тот же день прямо к вашему порогу. Может быть, домой Джейми заказывала не только продукты?

— Восемнадцать миллиграммовых таблеток. И то и другое выписал доктор Карл Диего.

— Те, что хотят покончить с собой, обычно принимают целый пузырек. — Чанг стаскивает перчатки и опускает руку в карман. — Посмотрим, кто такой Карл Диего. — Он достает «блэкберри».

— Ничего такого, что указывало бы на смертельную передозировку, — говорю я.

Открываю шкафчики и ящички, вижу парфюм и пробники, которые Джейми, должно быть, брала бесплатно в универмагах или в интернет-магазинах. Все с доставкой.

Саму жизнь приносили к ее порогу, а потом смерть перехватила пакет с фастфудом и вручила его мне.

— Наверно, нам не стоит так уж увлекаться версией о самоубийстве, когда убийца на свободе, — говорю я Чангу. — Смертей уже немало, и мы не хотим, чтобы их стало больше.

Я вполне ясно советую ему не тратить время зря, пытаясь повесить что-то на нас с Марино. Если слишком пристально смотреть на что-то одно, можно проглядеть другое.

— Какой-то нью-йоркский доктор на Восточной Восемьдесят первой. Может, ее терапевт. Выписывал лекарства оттуда. — Чанг проверяет сведения по интернету, а на самом деле дает мне возможность попасть в ловушку. — Если что-то намеренно подмешали в пищу, то эта штука должна быть без вкуса и запаха, так? Вы думаете, суши?

— Да. Хотя насчет первого это еще как посмотреть.

— Что вы имеете в виду?

— Разве мы знаем о том, что яд был без цвета и запаха? Нам ведь никто об этом не рассказал.

— Можете привести примеры ядов без вкуса и запаха? — Как будто я прячу в себе некую зловредную правду, которую он может выманить хитростью. — Что бы вы применили на месте убийцы? — Чанг усиливает нажим.

— Я бы не использовала ничего, потому что не хочу никого травить. Даже если бы знала как. — Я смотрю ему в глаза. — И я не помогла бы одному человеку отравить другого, даже если бы думала, что это сойдет нам с рук.

— Вы поняли меня слишком буквально. Я лишь спрашиваю, что, по вашему мнению, могло ее убить. Что же это может быть, без вкуса и запаха, что можно подмешать в суши? Кроме той бактерии, что вызывает ботулизм. Что еще? Например? — Чанг убирает «блэкберри» в карман, надевает свежие перчатки, кладет использованные в пакет и запечатывает.

— Трудно сказать, — говорю я. — В лабораториях создают по-настоящему жуткие химические и биологические вещества, которые берут на вооружение американские военные.

Мы выходим в спальню. Колин расхаживает по комнате, разговаривает по телефону и отдает распоряжения транспортной службе. Тело Джейми прикрыто одноразовой простыней — акт доброты и жест уважения, совершенно необязательный со стороны Колина, выказавшего ей куда больше внимания, чем она — ему. Какая ирония!

— И вам понадобится по крайней мере двойной мешок, — говорит Колин в телефон, проходя мимо все еще завешанного окна. Понять, какой сейчас час, трудно, но дождь все льет, стучит по крыше и растекается по стеклу. — Да, так, просто примите те же меры предосторожности, как при транспортировке зараженного. В любом случае для нас ведь каждое тело как инфицированное, так?