История матери - Аманда Проуз

Судья Андреа Силвер, подводя итог судебному разбирательству, сделала следующее заявление:

«Это дело не оставило равнодушным никого в нашей стране. Вы, женщина, которая стоит передо мной, полностью разрушили свою жизнь. Помешательство, которым вы страдали тогда вследствие тяжелой послеродовой депрессии в сочетании с признанием вины, дают мне право избрать меру пресечения, предполагающую реабилитацию и консервативное лечение. Я не вижу пользы для общества в том, что вам будет вынесен приговор, предполагающий наказание в виде лишения свободы. Ваше нежелание сразу попросить о помощи из боязни позора в связи с тем, что на вас ляжет клеймо депрессии, и неспособность официальных органов, на которых было возложено наблюдение за вами, оценить уровень угрозы, – это то, что мы, как общество, обязаны принять во внимание».

Ее супруг, Мэттью Дин, в настоящее время проживает в США вместе с их дочерью Лилли, которой теперь шесть лет. По мнению специалистов, она еще слишком мала для того, чтобы полностью осознать обстоятельства своего раннего детства, и теперь она, несомненно, благоденствует в своем новом доме. Мэттью Дин отказался подробно комментировать освобождение жены.

Дин раскаялась в своем преступлении. Как известно, она дважды совершала попытку самоубийства, пока проходила курс лечения в больнице тюрьмы Маунтсайд, находящейся в ведении Государственной службы здравоохранения Великобритании.

Ее друг и представитель Ролан де Буйе, который неустанно ведет борьбу за то, чтобы общество с большим вниманием относилось к послеродовой депрессии, сделал следующее заявление:

«Мы счастливы, что сегодня Джессика Дин выйдет на свободу. Ни одна государственная система не способна наказать ее больше, чем она сама себя наказала, она лишилась мужа, любимой дочери и свободы. Депрессия – это страшная, очень страшная болезнь, требующая более глубокого понимания. Всем тем, кто выступал за более суровое наказание и лишение свободы, я хотел бы сказать, что не пожелал бы вам оказаться на ее месте».

Нам сообщили, что мистер Дин собирается сменить место жительства и переехать по неизвестному адресу.

– Все в порядке? – Полли взяла ее за руки.

Джессика кивнула.

– Да, спасибо тебе. Спасибо вам обоим. – Она крепко обняла подругу, прижавшись к ней так близко, как только позволял ее живот.

– Осторожно, подружка, я священный сосуд. – Полли ей подмигнула.

Подойдя ближе, Топаз обхватил руками их обеих.

– Я так счастлив сегодня. Ты усердно потрудилась, Джесс, и вот, пожалуйста, все начинается снова!

Джессика кивнула, да, все начинается снова…

– Я хочу, чтобы ты подумала над тем, о чем мы говорили. Пансионат для выздоравливающих от послеродовой депрессии, йога, свежий воздух, здоровое питание. Маргарет и Энтони были просто в восторге, и твоим родителям эта идея очень понравилась. И мы тоже хотели бы поучаствовать, правда, Полли?

Полли кивнула.

– Еще спрашиваешь. Мы поедем туда же, куда и ты, Джесс, ты от меня не отделаешься!

Джессика улыбнулась, она никогда не собиралась избавляться от нее.

– Я могу вести занятия по релаксации, а ты могла бы преподавать живопись. Это действительно пошло бы всем на пользу, и там прекрасное место для того, чтобы продолжить лечение.

Джессика отстранилась от подруги.

– Посмотрим. – Она не могла ответить ничего другого, она хотела жить одним днем.

– Сообщи нам, когда все устроится, и мы прилетим первым же свободным рейсом, обещаешь? – Полли сдерживала подступившие слезы.

– Обещаю. – Джессика послала ей воздушный поцелуй.

Через пять часов Джессика, расплатившись за такси, с улыбкой поблагодарила водителя. Вытащив ручную кладь из багажника ржавой машины, она вдохнула теплый вечерний воздух. Она скользнула глазами по саду, вспоминая медовый месяц, когда они с Мэттью бродили вокруг виллы нагими, ели печенье в кровати и, сидя на террасе, пили холодное пиво. Она никогда не ощущала себя такой беззаботной, такой счастливой. Она медленно прошла по дорожке к входной двери, наклонилась и, встав на четвереньки, вытянула руку, стала рыться в земле под кустом. Она с облегчением вздохнула, нащупав пальцами холодный твердый металл. Она нашла старую консервную банку. Перевернув, она потрясла ее и с удовольствием услышала, как звякнули ключи. Маргарет успокаивала ее, уверяя, что ключи будут там, где они их оставили.

Открыв дверь виллы «Оранжери», Джессика прошла в хозяйскую спальню, где сняла с себя одежду и проскользнула между накрахмаленными белыми простынями на двуспальную кровать, которую они когда-то делили с мужем. Обхватив руками подушку, она крепко прижала ее к себе. Прежде чем отдаться во власть сладкой дремоты, она завела будильник.

Через четыре часа ее разбудил пронзительный звон будильника. Она медленно слезла с матраса и надела ночную рубашку, а потом застелила постель, туго натянув верхнюю простыню и разгладив складки на подушках. Выпив в одиночестве бокал красного вина, она вышла на воздух, на террасу. Была полночь.

Джессика зажгла свечу и, держа ее в вытянутой руке, смотрела на величественную горную цепь Трамунтана, зубчатый профиль которой серел на фоне темного неба. Теплый ветер овевал ее. Для нее это было совершенно особое время суток, когда море светилось в лунном свете, а на землю опускалась тишина. На горизонте кружили фиолетовые тучи. Джессика смотрела прямо на них, она больше не боялась, вспоминая о том времени, когда ее выживание зависело от того, появятся ли в них просветы, через которые можно было бы просунуть голову и вздохнуть. Больше не боялась.

Она посмотрела на шезлонг, на котором Полли лежала нагишом. «Я полежу здесь, чтобы мой херувимчик немного подзагорел!» Джессика улыбнулась, представив ее, дорогую, дорогую Полли, ее подругу, с которой они дружили всю жизнь и которая сама скоро станет мамой. Они с Пазом проявили такую любовь и поддержку, Джессика понимала, что никогда не сможет отплатить им за это. Она обдумывала их предложение о пансионате. Несомненно, это замечательное место.

Джессика вдыхала пьянящий аромат цветов и цитрусовых, которые приносил бриз. Поставив свечу на стол за своей спиной, она вытащила из кармана записную книжку в красном кожаном переплете. Открыв ее наугад, она погладила пальцами кремовые страницы своего дневника. Кроме текста, здесь было много красивых иллюстраций, эскизы со сплетенными руками, ее и Мэттью. Похожий на розовый бутон ротик Лилли, расплывающийся в улыбке. Ее мама, папа и Дэнни, сидящие на берегу реки в Девоншире, все как один мечтающие о том, чтобы отпуск никогда не кончался. Дневник был полон мыслей и воспоминаний, предназначенных только для нее одной, а не для чужих глаз. Поднеся его к губам, она поцеловала обложку книжечки, ставшей ее другом, другом, который помог ей в самые черные дни. Теперь эти дни были позади. Зажав несколько страниц между пальцами, она вырвала их из корешка и порвала на мелкие кусочки, прежде чем бросить их, как конфетти, за перила, чтобы их отнесло на несколько сот футов ниже, рассеяло ветром и унесло в море, подальше от нее. Она стояла и смотрела, смеясь под ночным ветром.