За мгновение до мечты - Галина Мишарина

вырывают волосы по всему телу – и мужчины, и женщины, а уж пластическая хирургия так вообще процветает. Не понравился нос? На тебе другой. Маленькая грудь? Ничего, надуем! Я уж молчу про то, что надувают мужчины…

Я не сдержала смех.

– В итоге вернешься домой, и тебя родные люди не признают.

– Вот именно. А все потому, что люди внушаемы, да и выгодно это – навязывать моду. По мне так естественная красота куда притягательнее. Вот как целовать женщину, если на ней тональный крем, румяна, помада и прочая дребедень? Социальные сети зачастую асоциальны. Поэтому я редко общался на форумах. Нет-нет, да и попадется среди нормальных ребят какой-нибудь неадекват психованный.

– Наверное, и возможности не было. Я вот общалась, но только от отчаяния.

– Парня искала?

– Да. А когда с Эмилем стала встречаться, постоянно фоткалась, как будто в нас было что-то особенное. Я оставила часть этих фотографий, потому что на них сразу видно, что наши отношения не были счастливыми. Вынужденная симпатия, не более того. Зато мама была счастлива, уговаривала выйти за него.

– И ты была бы официально замужем за самым главным занудой вашего города. Но – пристроена, угодна обществу. А со мной – сплошной непорядок. Я ведь перекати-поле беспечное.

– Ты изменился, Бьёрн. Ты и тогда мне нравился очень-очень, теперь же я тебя всем сердцем люблю!

Он поцеловал меня в краешек губ, и Любима серьезно посмотрела на нас.

– Смешная она. Заметила, как внимательно слушает, когда я говорю взволнованно, пытаясь что-то доказать?

– Ага. Ей, наверное, нравится такая интонация. Она готовится быть на тебя похожей не только внешне, но и по характеру.

Бьёрн покачал головой, и мне показалось, что он готов покраснеть.

– Лучше пусть будет мягкой и нежной, как ты.

– Но сильной, как ты.

– Ты тоже сильная, Тая, – сказал он и сжал мою руку. – И это хорошо.

Когда мы вернулись на корабль, малышка спала, и Бьёрн уложил ее в кровать с бортиками, поставленную рядом с нашей.

– Как хороша она заснула! У нас есть, по крайней мере, час-полтора свободного времени, – сказала я. – Можем обсудить будущее.

– Можем, – вздохнул Бьёрн, и глаза потухли. – Все равно придется. Только давай сначала поедим.

Теперь я не боялась, что Любима проснется и будет плакать в одиночестве – в каюте стояла камера. Удобное устройство, тем более, когда ребенок уже самостоятельно ползает и пытается вставать.

Мы едва успели перекусить, как в комнату зашел Элиас. Он поздоровался и сел неподалеку, явно намереваясь поучаствовать в разговоре.

– Итак.

– Итак, – вздохнул Бьёрн, – все непросто. Знаю, ты доверяешь мне… И не знаю, с чего начать.

Он выглядел таким расстроенным, что я не торопила. Неужели все так плохо? Молчание затянулось надолго, и первым не выдержал Элиас.

– Скажи ей, Ален! Не можешь решиться?

– Не вмешивайся. И вообще, чего ты сюда приперся?

– Потому что знал, что ты не расскажешь всю правду, как это сделал я. Таиса, они колонизаторы! – произнес он возбужденно, глядя на меня блестящими, какими-то безумными глазами. – Твой мирок – очередная добыча, ты – добыча! Терронцы не женятся на колонистках, а если появляются дети, их подвергают проверке и, коли они подходят по всем показателям, отлучают от матери и отдают отцу. Ну что, разве не так? Я вру, скажи?

– Не врешь, – тихо ответил Бьёрн, и меня пробрало до костей.

– Ты не сможешь взять Таису в жены, даже если захочешь, не так ли? – сквозь зубы сказал Бэрд. – А вот дочку забрать – пожалуйста. Она – великолепный образец и похожа на папашу как две капли!

– Уходи, Бэрд. Лучше сейчас, пока я еще держу себя в руках.

– Трус!

Бьёрн проигнорировал его оскорбление. Он взял меня за руки, и я сжала его ладони. Неужели это тот самый, единственно возможный конец? Нет, к такому я была совсем не готова. Мне-то казалось, что можно найти выход, я готовила себя к переезду на Терру или другую планету вроде Мурцы…

– Тая, я не такого для тебя хотел. Боялся, что правда ранит, и оттягивал до последнего признание.

– Ты все заранее спланировал, Ален, – снова встрял Бэрд.

– Заткнись, – раздельно произнес Бьёрн. – Это последнее предупреждение.

– У нас есть шанс?.. – начала было я, но Элиас опять перебил:

– Вы никогда не станете настоящей семьей.

Бьёрн тихо, словно зверь, зарычал, и кинулся на него. Вот уж что им давно следовало сделать, так это подраться, но я не могла смотреть. Если бы мне предложили кого-то стукнуть – согласилась бы, но видеть драку со стороны – увольте.

Я села в уголке и закрыла лицо руками. Бьёрн любил меня, но быть вместе мы не могли. Он знал с самого начала наше будущее, вот что за тайна мучила его!

– Подонок! Подлец!

– Сволочь!

Я поднялась и осторожно прошла мимо них, не желая все это слушать. Знай я правду сразу, отдала бы себя Бьёрну?

Да. Я бы захотела его все равно, разве что не рискнула ребенком… Или нет? Остаться с малышкой, чтобы ее не отняли, и видеть, как она растет без отца, или потерять их обоих? Как можно решить, кто для малыша важнее – мама или папа? Это немыслимо, жестоко, неправильно! Нельзя делать подобный выбор! Любиме были нужны мы оба, так же, как мне был нужен надежный супруг.

В коридоре стоял Халли.

– Воюют?

– Выпускают пар. Элиас сказал мне о… о законах Терры. – Я глубоко вдохнула слезы и продолжила: – У Любимы должен быть дом, даже если он – всего лишь колония. Но мой сад на берегу реки – прекрасное место. Думаю, там она будет счастлива.

– Да. Ты права. Подальше от всей этой гадости. А что насчет Бьёрна… Наверное, поэтому Терра не для меня. И не для него, если уж на то пошло.

– Пожалуйста, разними их, и скажи Бьёрну, что я буду в каюте.

– Я бы не стал мешать, но раз ты просишь…

Он ушел, а я пошла к Любиме. Дочка спала, открыв ротик, и порой мило улыбалась. Как здорово, что она в безопасности. Я верила, что Бьёрн не станет ее отнимать, хотя и понимала, что именно этого все время опасался Элиас.

Домой. Я хотела в