Буря Жнеца. Том 2 - Стивен Эриксон

– Я убью бога…

– Нет причин считать иначе, – произнес Трибан Гнол спокойным, уверенным тоном. – И это будет очень своевременно, государь, – чтобы объявить о вашей собственной божественности.

Глаза Рулада широко распахнулись.

– Бессмертие, – пробормотал канцлер, – уже всеми признано. Поклонение? Да, все граждане империи вам поклоняются. Этого еще мало, чтобы объявить о том, что очевидно для нас всех. Но когда вы будете стоять над трупом поверженного Икария – это, думаю, само станет достойным объявлением.

– Божество. Бог.

– Да, государь. Без сомнения. Я дал распоряжение гильдии скульпторов, и лучшие творцы уже взялись за работу. Мы объявим о завершении поединков должным образом, очень торжественно.

– Ты действительно умен, – кивнул Рулад, медленно откидываясь на спинку трона. – Да, умен.

Трибан Гнол поклонился, не обращая внимание на кислое хрюканье Ханнана Мосага. Ага, седа, ты теперь мой, и я использую тебя. Тебя и твоих жалких эдур. Да. Он посмотрел на свои руки, так безмятежно сложенные на пряжке ремня.

– Государь, нужно отправить приказы армиям. А нам с седой следует обсудить размещение магов и к’риснанов.

– Да, конечно. Оставьте меня, все. Займитесь делом.

Шевеля руками за спиной, Трибан Гнол пятился к выходу. Опустив взгляд, он смотрел на осколки мрамора и полосы пыли на полу.

Было слышно, как Ханнан Мосаг и его сборище уродов тащатся к дверям, словно гигантские мигрирующие жабы. От такого сравнения канцлер не смог сдержать легкую улыбку.

В коридоре, когда двери захлопнулись, Трибан Гнол повернулся взглянуть на Ханнана Мосага. Но седа двигался дальше, и за ним толпились его жабы.

– Ханнан Мосаг, – позвал канцлер. – Мы с вами должны…

– Оставь свое дерьмо для Рулада, – огрызнулся седа.

– Он расстроится, узнав, что вы отказываетесь сотрудничать.

– Придержи язык, Гнол. Расстройства будут такие, что заткнут твое жалкое блеяние, можешь быть уверен.

– Что это значит?

Но Ханнан Мосаг не стал отвечать.

Трибан Гнол смотрел, как колдуны скрылись в боковом коридоре. Да, я с тобой разделаюсь, седа, и с превеликим удовольствием.

– Сиррин, собери своих людей на подворье – через колокол. И магов приведи.

– Слушаюсь, господин.

Канцлер подождал, пока все ушли, и отправился в свой кабинет. Очень довольный. Однако червячок беспокойства в груди не спешил покидать его. Надо разобраться, в чем дело, – слишком опасно игнорировать интуицию. Но это подождет. Важно наградить себя, безотлагательно, и он отдался потоку удовольствия. Все прошло гладко – а то, что сам император является главной целью чужеземцев, только подсластило сценарий. Тисте эдур, несомненно, встанут на защиту своего императора – конечно, встанут.

И все же – родные братья Рулада, день восшествия на престол. Червячок беспокойства крутанулся так, что канцлер, поморщившись, поспешил к убежищу кабинета.

Чтобы обнаружить, что кабинет занят.

Трибан Гнол стоял на пороге, удивленный и расстроенный видом человека, стоящего сбоку от громадного стола. Алый шелк, кольца с ониксом, проклятый жезл ритмично похлопывает по пухлому плечу.

– Во имя Странника, что вы тут делаете, куратор?

Карос Инвиктад вздохнул.

– Полностью разделяю ваше недовольство, канцлер.

Трибан Гнол вошел в комнату, обошел вокруг стола и сел.

– Я привык считать, что вы полностью контролируете город…

– Где Брутен Трана?

Канцлер наморщил губы.

– Мне не до него. И перестаньте паниковать – Брутена Траны нет в Летерасе.

– И куда он отправился? По какой дороге? Сколько сопровождающих?

Вздохнув, Трибан Гнол откинулся на спинку кресла, посмотрел на руки и опустил ладони на стол.

– Ваше желание мести, куратор, мешает выполнению вашей обязанности по поддержанию порядка. Нужно успокоиться, глубоко подышать…

Жезл обрушился на стол, прямо между руками канцлера. Трибан Гнол испуганно отшатнулся.

Карос Инвиктад подался вперед, пытаясь грозно нависнуть над канцлером, однако у него не вышло. Он был, говоря по-простому, слишком мал. Пот блестел на лбу, капельки стекали с носа мимо слишком пухлых губ.

– Высокомерный кусок дерьма, – прошептал куратор. – Я распорядился травить тисте эдур. Я распорядился провести аресты. Мне был нужен к’риснан, сопровождавший Брутена Трану, но оказалось, что до него не добраться из-за Ханнана Мосага и проклятого нашествия с запада. Ладно. К’риснан подождет – сначала разберемся с заварухой. Но Брутен Трана… нет, я не стану откладывать. Он мне нужен. Он мне нужен!

– Его убрали, куратор, и мы не знаем, когда и по какой дороге он отправился, на каком корабле отбыл. Исчез. Вернется ли? Думаю, вернется, и тогда он, разумеется, ваш. А тем временем, Карос, у нас есть гораздо более важные задачи. У меня к западу от города стоят четыре армии, которым плату задержали уже на две недели. Почему? Потому что казначейству не хватает монет. Пока вы с вашими любимыми агентами украшаете стены новых имений награбленными трофеями, пока берете в свои руки одно конфискованное предприятие за другим. Скажите, куратор, велика ли казна Патриотистов сегодня? Не считая награбленного?

Канцлер поднялся из кресла, выпрямился во весь рост и с удовольствием отметил, что маленький человек отступил на шаг. Пришла очередь Трибана Гнола нависнуть над столом.

– У нас кризис! Угроза финансового краха нависла над нами всеми – а вы тут распинаетесь о варваре тисте эдур! – Он помолчал, словно пытаясь обуздать ярость, и продолжил: – Я получаю послания от Свободного попечительства, от самого Раутоса Хиванара – богатейшего человека империи. И в этих посланиях, куратор, меня просили вызвать вас – и вот вы здесь, и ответите на мои вопросы! И если ответы мне не понравятся, уверяю вас: они не понравятся и Раутосу Хиванару!

Карос Инвиктад усмехнулся.

– Хиванар. Старый дурак выжил из ума. Трясется над кучкой артефактов, вырытых из речного берега. Давно с ним не виделись? Он так исхудал, что кожа висит на костях, как занавес.

– Возможно, именно вы причина его расстройства, куратор…

– Вряд ли.

– Раутос указал, что вы были… неумеренны, пользуясь его ресурсами. Он начинает подозревать, что его деньгами вы оплачиваете всю организацию Патриотистов.

– И буду продолжать. Преследуя заговорщиков.

Карос улыбнулся.

– Канцлер, ваше представление о том, что Раутос Хиванар – богатейший человек империи, увы, ошибочно. Если так и было раньше, теперь уже нет.

Трибан Гнол уставился на собеседника. На торжествующее лицо, покрывшееся румянцем.