Тайна семи - Линдси Фэй

Так что сами видите… Я хорошо знаю Ратерфорда. И полагаю… о, как же трудно в этом признаться. Да, думаю, у него была любовница. В Олбани. Я сразу это почувствовала: походка его изменилась, улыбка стала другой. Сразу было видно: брат влюблен, я нутром это чувствовала. Должна вам признаться, я долго думала, кто она такая, эта таинственная женщина из Олбани, и почему-то вообразила, что она или актриса, или музыкантша. Из тех неукротимых необузданных прелестниц, которые никогда не могут быть хорошей парой серьезному человеку, в особенности политику. Ну, я и решила: пусть уж лучше ничего не рассказывает мне о ней, иначе взорвусь, не выдержу, наговорю ему гадостей.

Если б он доверился мне, признался, что объектом его поклонения является Люси Райт… Мы с ним обедали вместе в тот день, когда он узнал о ее смерти, понимаете? И мне невыносимо само воспоминание о том, как он тогда убивался. Был опечален больше, чем если б потерял любого из членов нашей семьи. Нет, прямо он об этом не говорил, но с тех пор Ратерфорд уже не таков, как прежде. И мне невыносима сама мысль о том, как он с самого утра сидит в доме один-одинешенек, и рядом нет ни единой живой души, могущей его утешить. Уповает лишь на свою силу характера.

Видела ли я эту его служанку? Нет, никогда. Бедняжка. Так жестоко убита… Просто не в силах даже помыслить об этом. Нет, Ратерфорд навещал меня регулярно, а вот я у него не бывала. Он всегда говорил, что скучает по мне и домашнему уюту, который я умею создать, – всем известно, что хозяйка я просто исключительная, мистер Уайлд, говорю это вам без лишней скромности. Но теперь просто представить не могу, почему он так и не познакомил нас. Я бы сразу все поняла, все поняла, увидев их вместе. Сразу догадалась бы, что никакая она не женщина из Олбани.

Как, вам уже пора? Заходите в любое время, мистер Уайлд, вы найдете здесь самый теплый прием. И мне страшно жаль эту бедную женщину. Знаете, я часто представляю, какой она была. Белокурые волосы, нежные голубые глаза, деятельная и такая грациозная… Я сожалею, что не была знакома с Люси Райт, мистер Уайлд. Жаль, что Ратерфорд мне не доверял. Мне неважно, насколько низкого происхождения или положения она была, я бы ни за что не разочаровала брата».

Меня она уж определенно не разочаровала.

Вместо портрета Ратерфорда Гейтса я получил настоящую фреску, развернутую настенную роспись. Что же касалось истинного портрета Люси Райт, я предпочитал пока приберечь его для себя.

Подперев рукой подбородок, я внимательно разглядывал рисунок.

Гейтс, как ни крути, почти идеальный во всех отношениях подозреваемый. Подозреваемый, который лгал. Подозреваемый с мотивом.

Но если верить его сестре, он однажды едва не погиб, спасая щенка…

Я добавил несколько последних штрихов к ее прическе, задумчиво почесал щеку, а затем снова растянулся на восхитительно теплом полу и придвинул к себе еще один лист бумаги.

Я решил попытать счастья с Тимпсоном, владельцем цветочного магазина, где недолго проработала Люси. Тимпсон походил на ходячий труп, впрочем, не лишенный некоторого обаяния. Серая кожа, седые волосы, сероватые гнилые зубы. На всем этом скучном фоне выделялся нос мистера Тимпсона – он пламенел, как солнце перед закатом, вобрав в себя живительную влагу из фляжки, которую его хозяин носил в кармане. Типичный выходец из Манчестера. И еще он тревожился о Люси, а потому приветливо меня принял. Я рассказал ему об убийстве, не слишком вдаваясь в детали, но все равно он был потрясен до мозга хрупких своих костей.

Говоря со мной, мистер Тимпсон расставлял цветы в вазе, и душный аромат этих оранжерейных цветов навевал воспоминания о тлеющих угольках.

«Прямо словами не выразить, до чего ж огорчили меня эти жуткие новости. И особенно то, что случилось это на территории Восьмого участка. Я всегда придерживался мнения, что наш район, что такого дружного и интегрированного района… А! Вижу, мистер Уайлд, что слово «интеграция» ничуть вас не шокирует. Что ж, тем лучше, мальчик мой дорогой.

Так вот, я и говорю, что при первой же возможности всегда восхвалял его за безопасность. За один день битву не выиграть и политическую репутацию не создать, сэр. Вы полицейский, а потому прекрасно меня понимаете. Ведь полицейские – явление у нас новое, верно? И народ им не доверяет. Вы должны завоевывать их доверие, как инициаторы всеобщей интеграции. Когда люди увидят, что в интегрированных районах нет преступности и насилия, они охотней станут заселять их. Когда увидят, что полицейские защищают честных граждан и служат народу, они в их глазах превратятся в героев».

Насколько я понимал, вероятность осуществления этой мечты Тимпсона была столь же высока, как вероятность того, что Пист, нацепив соломенную шляпку, выиграет конкурс красоты на летней ярмарке в нашем округе. Впрочем, мне понравился этот сутулый маленький флорист. Я отпил глоток ржаного пива, купленного у немцев по соседству, и стал дорисовывать его брови, похожие на длинные усики жука.

«А началась эта история, увы, всего-то месяц назад. Она вошла в магазин и – как там полное имя Люси? А, ну да, вроде бы миссис Чарльз Адамс, хоть я и никогда не видел ее мужа. И говорила она о нем не часто, но с большой теплотой.

Да, уверен. Она носила фамилию Адамс.

Вообще-то мы с ней уже были знакомы, потому как несколько раз она приходила ко мне покупать цветы для дома. Такую женщину не забудешь, мистер Уайлд. А месяц назад она подошла к прилавку, и в глазах читалась решимость… прежде я ее такой никогда не видел. Потому как она всегда держалась очень скромно, даже, я сказал бы, застенчиво, особенно для дамы такой необыкновенной красоты. И вот она рассказала мне, что теперь ее маленький сын проводит большую часть времени в школе, и что поэтому дома ей одиноко, и что она прекрасно разбирается в цветах. Умеет их выращивать, составлять букеты, делать венки к Рождеству и свадьбам. А я уже давно нуждался в помощнике – ну, сами понимаете, возраст, ревматизм, тут не разгуляешься. Ну и подумал, что мне страшно повезло, раз такая опытная женщина хочет устроиться в магазин.

Она охотно описывала весь свой прошлый опыт работы. И особенно потряс меня рассказ о том, как она однажды оформляла свадьбу – в сложную прическу невесты были вплетены свежие гардении, на столах букеты из ярко-розовых азалий в окантовке из зелени и мелких белых розочек, а главным украшением служили магнолии – короче, она свое дело знала. И я тут же нанял ее.

Последний раз я видел Люси в Валентинов день. Ну, понятно, самый прибыльный и суматошный для нас день в году. И она задержалась допоздна. Нет, она вовсе не была обязана так задерживаться, но настояла, что останется до тех пор, пока поток покупателей не поредеет. И ничто не предвещало беды. Люси всегда была сдержанной и поделилась бы со мной, если б испытывала тревогу. А в тот вечер она была вполне спокойна.

Я так страшно волновался за нее все это время, мистер Уайлд. Расспрашивал разных людей, но так ничего и не узнал. Ведь другие торговцы из нашего района не были с ней знакомы. Она всегда держалась так скромно и незаметно. Только тогда я вдруг понял, что даже не знаю ее точного адреса, а ведь прошло уже несколько дней, и она так и не появилась.