Талтос - Энн Райс

– Нет, я знаю, – сказала она. И тут жеспохватилась: с какой стати она может утверждать это? То было сновидение, нетак ли, и оно, должно быть, отражает ее страстную мечту, желание иметь девочкуи воспитать ее свободной и сильной – такой, какими обычно девочки не бывают.

Райен обещал подъехать в течение ближайших десяти минут.

Мона сидела, опершись на подушки, снова глядя навозродившуюся зелень и на пятна и полоски голубого неба, видневшегося сквозьгустые заросли. В доме царило полное безмолвие. Эухения исчезла. Мона скрестилаголые ноги: рубашка лишь слегка прикрывала колени пышными кружевами. Рукава иправда были жутко скомканы – ну что из того? Они больше походили на пиратские.Кто станет хранить такую вещь в идеальном порядке? Быть может, пираты? Пиратыдолжны ходить в измятой одежде. А Беатрис накупила целую уйму таких вещей!Предполагалось, что они подходят всем «юным», как подозревала Мона. Да, все этокрасиво. Нашиты даже перламутровые пуговицы Такая одежда заставляла чувствоватьсебя… маленькой мамой!

Она засмеялась. Ах, яблоко превосходное.

Мэри-Джейн Мэйфейр. Неким образом это была единственнаяличность в семействе, которая взволновала бы Мону своим появлением, а с другойстороны, что, если Мэри-Джейн станет говорить на всякого рода нелепые иведьмовские темы? Что, если она начнет нести безответственную ерунду? Мона сней не сможет справиться.

Мона откусила еще кусок яблока. Это поможет преодолетьнедостаток витаминов в организме, подумала она, но ей необходимы добавки,предписанные Аннелле Залтер. Она допила молоко одним большим глотком.

– А как насчет Офелии? – спросила она вслух.

Будет ли правильно, если она назовет девочку именем беднойбезумной Офелии, утопившейся после того, как ее отверг Гамлет? Возможно, нет.«Офелия – это мое тайное имя, – подумала она, – а тебя намереныназвать Морриган».

Великолепное ощущение полного благополучия снизошло на нее.Морриган… Она закрыла глаза и почувствовала запах воды, услышала, как волныобрушиваются на скалы.

Звук разбудил ее внезапно. Она спала и не знала, как долго.Райен стоял возле ее кровати, и рядом с ним была Мэри-Джейн.

– Ох, извините меня! – Мона вскочила и обошлавокруг кровати, чтобы поздороваться с ними.

Райен как раз собирался выйти из комнаты.

– Полагаю, ты уже знаешь, что Майкл и Роуан находятся вЛондоне. Майкл сказал, что будет звонить тебе.

Он вышел и направился вниз по лестнице. Рядом с ней стоялаМэри-Джейн.

Какая перемена произошла с ней по сравнению с тем полуднем,когда она явилась в дом на Первой улице и высказала множество предположений поповоду Роуан! Но не следовало забывать, что все предположения оказалисьправильными. Желтые волосы Мэри-Джейн свободно раскинулись по плечам иблестели, словно воск, а соски больших грудей явственно проступали сквозь тканьбелого кружевного облегающего платья. Виднелись только едва заметные следыгрязи – возможно, с кладбища – на высоких каблуках бежевых туфель. У нее былатончайшая, легендарная талия южанки.

– Эй, привет, Мона, надеюсь, тебе не будет в тягость,если я побуду здесь. – Мэри-Джейн схватила правую руку Моны и приняласьяростно трясти ее; голубые глаза сверкали, когда она смотрела на Мону сверхувниз со своего, несомненно, величественного роста: примерно пять футов восемьдюймов вместе с каблуками. – Послушай, я могу сократить время своегопребывания, если тебе захочется. Я отменно владею автостопом, должна тебепризнаться, и прекрасно доберусь до Фонтевро. Эй, погляди-ка, мы обе носимбелое кружево, а у тебя еще и эти прелестные буфы! Эй, да ты простовосхитительна: выглядишь как белый кружевной колокольчик с рыжими волосами.Послушай, можно мне выйти на переднюю веранду?

– Да, разумеется. И я рада, что ты приехала кнам, – ответила Мона. Ее рука была липкая из-за яблока, но Мэри-Джейнэтого не заметила.

Мэри-Джейн последовала за Моной.

– Надо поднять кверху это окно, – сказалаМона, – а затем подлезть под него. Но это на самом деле не платье, ачто-то вроде рубашки. – Ей нравилось, как рубашка свободно облегала тело.И ей нравилось, как юбки Мэри-Джейн ниспадали с ее крошечной талии.

Ладно, теперь не время думать о талиях. Она прошла наверанду после Мэри-Джейн. Свежий воздух. Ветерок с реки.

– Позже я могу показать тебе мой компьютер и разъяснитьситуацию на фондовой бирже. У меня есть инвестиционный фонд, и я управляю имуже шесть месяцев, он приносит миллионные прибыли. Очень жаль, что я не могу вполной мере воспользоваться своими выигрышами.

– Я слушаю тебя, дорогая, – сказала Мэри-Джейн.

Она положила руки на балюстраду и смотрела вниз, наулицу. – Ну и особняк! Вот уж действительно – ничего не скажешь.

– Дядя Райен утверждает, что это не особняк, а простогородской дом, – сказала Мона.

– Да уж, ничего себе городской дом.

– Да, и городок тоже.

Мэри-Джейн рассмеялась, откинувшись всем телом назад, азатем повернулась и взглянула на Мону, как только та ступила на веранду. Онанеожиданно осмотрела Мону снизу доверху, словно что-то поразило ее воображение,а затем застыла, глядя Моне прямо в глаза.

– В чем дело? – спросила Мона.

– Ты беременна, – сказала Мэри-Джейн.

– Ох, ты говоришь так из-за этой рубашки, или халата,или как еще это называется.

– Нет, ты беременна, – твердо заявила Мэри-Джейн.

– Ну ладно, – сказала Мона, – конечно, этотак. – Смех непосредственной гостьи был заразителен. Мона прочистилагорло. – Что скрывать – об этом всем известно. Или тебе еще не успелирассказать? У меня будет девочка.

– Ты так думаешь?

Что-то заставило Мэри-Джейн ощутить чрезвычайную неловкость.По всем правилам хорошего тона она должна была выразить радость по этому поводуи высказать свои прорицания относительно ребенка. Разве не так поступаютсамозваные ведьмы?

– Ты уже получила результаты тестов? – спросилаМона. – У тебя нашли эту гигантскую спираль?

Под кронами деревьев было так прекрасно, и Моне захотелосьспуститься в сад.

Мэри-Джейн время от времени искоса поглядывала на нее, затемлицо ее немного расслабилось: загорелая кожа без единого изъяна, желтые волосы,покоящиеся на полных, гладких плечах.

– Да, у меня точно есть эти гены, все верно, –подтвердила Мэри-Джейн. – У тебя тоже, не так ли?

Мона кивнула.