Девушка из письма - Эмили Гунис

«Медок! Медок? Ты здесь?» – кричал он, включая свет и обходя бассейн в своих скользивших по кафелю сапогах, по-прежнему прижимая к себе поврежденное плечо.

Теперь уже по-настоящему жуткий вой донесся из-под зимнего покрытия бассейна, и Эдвард заметил, как там что-то движется.

«Держись, Медок! Я спешу на помощь».

Он устремился к тому месту, дважды поскользнувшись и чуть не упав снова. Теперь он мог видеть, как мокрые лапы пса цепляются за край бассейна. Но покрытие оказалось прочно закреплено в положенных точках, и ему пришлось, работая одной рукой, развязывать узлы, чтобы хотя бы частично откинуть его. Наконец из воды показалась коричневая мордочка. Глаза собаки выпучились от страха. Она снова взвыла.

«Медок! Как, черт тебя возьми, ты сюда попал?»

Спаниель выглядел окончательно измотанным попытками выбраться и скреб когтями по краю бассейна, когда Эдвард нагнулся, чтобы достать его.

Именно в этот момент он услышал у себя за спиной звук шагов, но не успел даже повернуть головы, как его толкнули с такой силой, что у него не осталось ни шанса удержаться, и он свалился в бассейн. Он сразу ушел под воду, а вода заполнила глаза, уши и рот. Было мучением пытаться снова вытолкнуть себя на поверхность, орудуя одной рукой. С каждым движением ему в плечо словно вонзали нож и проворачивали в ране. Когда же он все-таки выплыл, задыхаясь и откашливаясь, сразу вцепился в бортик бассейна, стараясь рассмотреть человека, который его толкнул. На уровне глаз Эдварда появились ноги в черных кожаных сапогах почти без каблуков, насквозь промокшие, но стоило ему попытаться поднять взгляд, как покрывало бассейна натянули ему поверх головы, и как он ни старался снова приподнять его, энергии на это ему уже не хватило.

«Пожалуйста, не надо… – взмолился он, отплевывая воду изо рта. – Остановитесь! Что вы делаете?»

Он попробовал сопротивляться и дальше, но боль в руке делала каждое движение мучительным, а сил после падения у него не осталось совсем. Медок все еще оставался в воде вместе с ним, вцепившись в поврежденную руку, и вскоре паника полностью охватила Эдварда, пока он отчаянно пытался удержать голову над водой. Но покрывало уже придавливало его все ниже, и теперь всего лишь один угол покрытия оставался открытым.

«Держись, Медок, – твердил он. – Мы непременно выберемся отсюда. Только держись».

Но тут же наглотался воды, когда Медок вскарабкался на его вывихнутое плечо, царапая, чтобы почти сразу снова соскользнуть. Никогда в жизни Эдвард еще не испытывал подобной боли.

Внезапно чья-то рука опустилась в воду и вытащила насмерть перепуганного спаниеля наружу, а затем одним последним движением покрытие окончательно и полностью сомкнулось над головой Эдварда.

Он начал барабанить снизу по пластиковой поверхности покрытия. Он больше не мог сдерживать жуткий страх и начал безудержно рыдать. Через неделю Рождество. Образы дочек, сбегавших вниз по лестнице в праздничное утро, возникли в его воображении. А нынешнее Рождество и все последующие окажутся безнадежно испорченными для его жены и девочек. Он выкрикивал их имена, звал Салли из последних остававшихся у него сил, цеплялся ногтями за покрытие, пока из-под них не выступила кровь, окрасив воду в розоватый цвет.

Затем он ушел под воду, но поначалу продолжал сражаться за жизнь: вверх, вниз, нырнул и поплыл, нырнул и поплыл. «Ныряй. Ныряй и плыви. Ныряй… Задержи дыхание, борись ради своих дочек. Борись!

Ты не можешь так с ними поступить. Задержи дыхание, а потом всплывай, чтобы сделать новый вдох.

Ныряй.

Ныряй».

Вода начала заполнять его легкие, и страх вынудил всплыть к поверхности, но лишь для того, чтобы снова упереться в плотное покрытие. Ему оставалось лишь молиться, чтобы пришла Салли и вовремя обнаружила его.

А потом погас свет.

Ужас, охвативший Эдварда, невозможно было сравнить ни с чем, что он испытал в жизни. Никто не узнает теперь, где он, долгие часы, если не дни. Но рано или поздно они обнаружат его распухший труп, плавающий в воде.

Он вспомнил вдруг про архивные записи, оставленные на полу в кабинете. Вот что первым делом найдет Салли, когда вернется домой и начнет искать его. Она станет звать, а затем поднимется в кабинет, где лежат коробки, забитые свидетельствами о смерти. Последнее, которое он прочитал, прочно врезалось ему в память: «Возраст – 24 года. Два дня продолжительных схваток. Плод выходил ногами вперед. Сделан надрез влагалища. Обильное кровотечение. Мать умерла. Появившиеся на свет близнецы остались живы».

Опять уйдя под воду, он услышал голос матери Карлин: «Их боль – это часть наказания, доктор. Если они не будут страдать, то так и не усвоят преподанный им урок. Мы вас вызовем, если вы нам понадобитесь».

Но он же действительно старался помочь. Ни в чем не было его вины. Он просто оказался бессилен. Втягивая в себя остатки воздуха, доктор Джейкобсон слышал, как его любимый спаниель уже скребется в дверь пристройки с бассейном. Он продержался еще несколько секунд, откашливая из легких имя Салли, в голове почему-то беспрестанно крутилась главная песня на их свадьбе… «Пусть я явлюсь тебе в твоем коротком сне»[15].

6 февраля 2017 года, понедельник

Китти прочитала надпись «Лифт не работает», а потом задрала голову, чтобы посмотреть вдоль лестничного проема дома «Уайтхок» в направлении десятого этажа.

Приступив к долгому подъему по ступеням, она вспомнила свою первую встречу с одиннадцатилетней Аннабель у здания средней школы в Брайтоне. Это было в самом начале осеннего семестра, и она уже перешла в шестой класс. Подойдя к школе, она услышала шум на игровой площадке и не могла не обратить на него внимания.

Группа школьников, только что перешедших из начальной школы, собралась вокруг чего-то или кого-то – сразу невозможно было понять. Обычно она не замечала подобных происшествий, но на сей раз нечто необычное в этом сборище заставило Китти остановиться. Во-первых, они кричали очень громко, а во-вторых, уж слишком большой была группа.

Поэтому Китти спрыгнула с ограды, на которой сидела, и стала медленно приближаться к месту действия. Вскоре она уже могла разобрать, что столь дружно скандировала эта детвора: «Рыжуха, глупая рыжуха, дай дернуть тебя за ухо!»

Как только Китти оказалась совсем рядом, некоторые первоклашки начали оглядываться и бросать свое увлекательное занятие.

Практически любая шестиклассница могла заставить новеньких остановиться и заметить свое присутствие, а Китти особенно привлекала внимание. Высокого роста, с длинными прямыми волосами цвета воронова крыла, со смуглой оливковой кожей и темно-карими глазами, пристально следившими за развернувшейся перед ней сценой.