Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин

– Четверть часа назад, – сказал он по-английски, – от соседа, побывавшего в уезде, я узнал новость из Петербурга. Умер Государь. Умолк рёв Норда сиповатый[61], – быстро и тихо добавил он на русском.

Они молчали несколько секунд. Лев Иванович продолжал шептать – Джейн знала: это стихи, а не молитвы. В голове Джейн мгновенно родились несколько испуганных вопросов, вперемешку с надеждами. Но задавать их подданному другого государства, только что потерявшему монарха, было неудобно, и она лишь спросила:

– А как же?..

– Если вы хотите узнать «а как же война?», то ответ на это уже есть, – вздохнул Лев Иванович. – Новый Государь – Александр, – судя по первым известиям, собирается воевать и дальше, не до победы, какая победа, до почётного мира. Союзники же собираются воевать до взятия Севастополя, а значит, мир будет нескоро.

Лев Иванович сделал паузу, как и положено, когда надо сказать что-то очень неприятное, а не хочется.

– С нашим прожектом, к сожалению, неопределённости ещё больше, чем с миром между участниками войны. Государь приедет в Москву на коронацию, но когда – неведомо. И в Петербург передавать донесение о вашем путешествии нет смысла – не прочтут, не час для красивых сентиментальностей. Будем думать, как быть.

Последние слова Лев Иванович произнёс машинально. Чувствовалось: сейчас он размышляет о последствиях смерти Николая Павловича для России, хотя постоянно принуждает себя не забыть и Джейн.

– Я верю: вы придумаете что-нибудь, – Джейн сделала книксен и вышла из кабинета.

Отчаяние чем-то напоминало быка, рвущегося с чугунной цепи. Громадный зверь мечется, и с каждым рывком дрожат, разгибаются, размыкаются тяжёлые кольца. Столб, к которому он привязан, дрожит, готовясь разломиться или вылезти из земли – неважно. Главное, скоро зверь будет на воле, и тогда…

Для Джейн чугунной цепью были её недавние сны-фантазии, в которых она неслась в Крым на сказочной царской тройке. Такие добрые сны в чем-то стали явью. «Но я должна поехать в Крым», – шептала Джейн, едва ли не видя, как сон размывается и распадается, как только в голове опять звучат слова Льва Ивановича.

Столбом, на котором крепилась эта ненадёжная цепь, была вся затея Сашиного дяди, такая продуманная и логичная. «Он же все правильно продумал. Может, из Петербурга пришла ложная новость?» – Джейн придерживала столб из последних сил.

Ещё один рывок, и сил уже не хватило. Джейн не успела дойти до своей комнаты. Она подошла к окну проходной гостиной, встала у подоконника и разревелась. Пожалуй, ей хватило сил не реветь во весь голос, да и то она не была уверена.

Отчаяние топтало её своими копытами, и каждый удар был больнее предыдущего. «Что я наделала? Зачем я поверила? Почему я решила, что могу лежать в постели, а папу спасёт почти незнакомый мне Лев Иванович и совсем незнакомый русский царь? Ведь я могла убежать из постели, когда пришла в себя… Ведь я могла высохнуть в усадьбе Катерины Михайловны и уехать от неё… Ведь я могла убежать с Федькой и не попасть в Рождествено… А я, вместо этого, предала папу!»

Такие вот глупые мысли лезли Джейн в голову, и сдержать их не удавалось. Она уже не смахивала слезы и только дрожала, саму себя долбя одним словом: «опоздала!» Она повторяла это слово уже вслух:

«Опоздала! Опоздала. Опоздала!»

– Позвольте мне с вами не согласиться, – услышала Джейн знакомый голос – говорили по-французски. Она обернулась и с трудом (настолько лицо было залито слезами) разглядела Катерину Михайловну.

– Вы не знаете! – в отчаянии крикнула ей Джейн.

– Вы правы, я многого не знаю, – кротко и тихо ответила Катерина Михайловна; впрочем, от такой выверенной кротости собеседнику кричать дальше было стыдно. – Откуда мне знать, ведь вы мне ещё ничего не рассказали. После нашего знакомства на берегу мне было известно о вас лишь то, что вы благополучно поправляетесь в Рождествено. Но, – в голосе Катерины Михайловны появилась неожиданная крепость, – мне известно одно: если меня попросили помочь, я не опоздала, ни разу. В своей жизни я опоздала лишь однажды, но это моя, особая история.

– Как вы оказались здесь? – чуть растерянно спросила Джейн, хотя тут же вспомнила, что к обеду ждали гостей.

– Потому что вы плакали, – просто и естественно сказала Катерина Михайловна. – А у меня особое чувство на слезы, как сказали бы охотники – нюх. Я слышу слезы иногда даже за каменной стеной. И ещё, что для вас должно быть особенно любопытно, – Катерина Михайловна улыбнулась, – я слышу слезы только в тех случаях, когда могу помочь.

– Что вам известно обо мне? – спросила Джейн, почти не всхлипывая.

– Ничего, – кратко ответила собеседница. – Лев Иванович мне не рассказывал, а сплетни я не люблю.

– Я британская подданная. Мой отец находится под Севастополем, я сбежала из дома, потому что мои родственники хотят отнять наше имущество и послали к отцу наёмного убийцу. Я помогла Саше сбежать из английского плена, а он помог мне покинуть корабль. Мы добрались до Рождествено, задержались здесь, я не выдержала и убежала. Мне надо под Севастополь, но я не знаю, как туда добраться. Я уверена, что мы опоздали.

Рассказывать Джейн начала более-менее спокойно, а под конец разрыдалась, опять пустив ручьи по щекам. «Лучше, если засмеётся, а не скажет, что я вру», – подумала Джейн и от этой мысли зарыдала ещё громче.

– Спасибо, вы ответили на не заданный мною вопрос, – сказала Катерина Михайловна. – Я не могла понять, почему вы, в нашу первую встречу беседуя со мной на языке Жанны д’Арк, незадолго до этого просили о помощи на языке её врагов. Что же касается остального… Кстати, нам следует представиться. Мне известны строгие ритуалы ваших соотечественников, но нам следует их отвергнуть. Катерина Михайловна, вдова Степанова.

– Джейн Летфорд, дочь сэра Фрэнсиса Летфорда. – Джейн казалось, что если она произнесёт имя отца, то это как-то поможет ему.

– Так вот, Джейн, ваш рассказ интересен даже в столь кратком изложении и выглядит правдиво. Ведь я уже говорила вам – Лев Иванович, безусловно, джентльмен, и ночной побег переодетой девушки из его поместья мог быть обусловлен только серьёзнейшими причинами, вроде тех, о которых рассказали вы. Опаздывать плохо, но хуже, чем опаздывать, – вообще не трогаться с места. Со злодеями всегда можно что-нибудь сделать, поверьте моему опыту. А ещё хочу поблагодарить вас.

– За что? – Джейн так удивилась, что слезы высохли.

– Вы помогли мне утвердиться в очень важном решении. Видите ли, Джейн, ещё с прошлой осени великая княгиня Елена Павловна предложила мне прибыть в Севастополь. Как я поняла из писем, приходящих из осаждённого города, основная помощь, которую ждут от меня, – не столько перевязывать раненых, сколько проследить, чтобы госпитальное начальство не воровало бинты.