Ложь, которую мы крадем - Джей Монти

Ее реакция оправдана, то, как она отмахивается от моей руки, сосет зубы и стоит в оборонительной позе, уже сожалея о том, что пришла сюда, чтобы попытаться предложить оливковую ветвь.

— Это так мило с твоей стороны, Алистер. На самом деле, спасибо, что напомнил мне, какой ты кусок дерьма.

Я позволил ей уйти от меня, чтобы она почувствовала себя лучше, прежде чем последовать за ней. Мой темп стабилен, я знаю, что в конце концов догоню ее.

— Они видят мусор, — продолжаю я, — обноски.

Эти слова, кажется, подталкивают ее быстрее, пока она не качается вокруг перил, собираясь спуститься по ступенькам. Я следую за ней, чтобы она слышала каждое мое слово.

— Девушка из ниоткуда, которой здесь не место. Невидимая девушка без цели, без будущего.

Мои слова суровы.

Но они честны.

Учителя не смотрят на нее с потенциалом, как на других учеников. Они смотрят на нее так, как будто она уже сделала все возможное в жизни. Достаточно того, что она здесь. Они не считают ее умной или талантливой.

Они ее даже почти не видят.

Она резко оборачивается, разочарование и боль мерцают в ее глазах. Хоть она и остановилась, я нет. Я продолжаю преследовать ее шаг за шагом, пока она не прижимается к моему телу.

Пока ее спина не упирается в стену, и я не чувствую ее запах.

— Я просто хотела, чтобы это закончилось, Алистер. Почему ты говоришь мне это? Почему ты до сих пор это делаешь? В ее голосе дрожит, когда она ищет ответы моими глазами.

Я держу челюсть стиснутой, лицо непроницаемо. Ей ничего не увидеть внутри меня.

— Могу я тебе кое-что сказать? Я полностью игнорирую ее вопросы.

— Нет.

Я не слушаю, хватаю ее за шлевки ремня, зацепляю их пальцами и медленно притягиваю ее к себе. Мой рот дышит тем же воздухом, что и она, наши носы касаются друг друга.

— Они и на меня так смотрят. — шепчу я зернистым тоном.

Я происходил из богатой семьи, и со мной по-прежнему обращались так же, как с девушкой, у которой практически ничего не было. Дело было не в деньгах, а в том, что было внутри нас.

— Они смотрят на меня так, как будто я буду никем. Я научился за эти годы, мне это нравится. Мне нравится быть человеком, которого они прячут в тени.

Ее глаза загораются страстью, когда наши бедра прижимаются друг к другу. Моя правая рука лежит у основания ее горла, пальцы слегка обвивают ее шею. Я мог чувствовать ее сердцебиение под своей рукой, быстро склеенный стук.

Мой язык проводит по нижней губе, ловя ее в процессе: — Я преуспеваю там. Мы можем делать все, что захотим, в тени. Это то место, где я принадлежу. Наша невидимость не делает нас слабыми, Маленькая Воришка.

Давление моей руки усиливается, тихий стон срывается с ее губ.

— Это дает нам силу.

Выражение ее глаз проверяет мой самоконтроль, это выражение потребности. Она хочет, чтобы я поцеловал ее. Целуй ее губы, ее шею, сладкое место между ее плечом и горлом, ее большие сиськи, изгиб ее позвоночника. Она хочет, чтобы я был повсюду, внутри нее.

Мы больше никогда не сможем быть чистыми друг от друга.

Я хочу, чтобы мои слова впитались в ее кожу. Проникните в ее организм, чтобы она поняла, какой вред она может нанести, когда осознает, что темные и извилистые части ее личности — это не то, что нужно прятать. Они должны быть тем, что движет ее вперед.

Только так она сможет выбраться отсюда живой.

Я отпускаю хватку, отталкиваясь от стены позади нее, чтобы увеличить расстояние между нами, мой член ненавидит меня за то, что я отнимаю его у ее тепла.

Еще немного постоять там, глядя на нее, на то, как вздымается и опускается ее грудь. Как ее раскрасневшиеся щеки делают ее еще более невинной, чем она есть на самом деле. Было бы так легко взять ее прямо здесь, в этом коридоре.

Вместо этого я оборачиваюсь, заставляя свои ноги переместить меня обратно в мою комнату в общежитии, где Рук и Тэтчер, вероятно, пытаются подслушивать через дверь со стеклянной чашкой.

— Подожди, Алистер, подожди, — я делаю паузу, давая ей слово, но только на секунду, и она это знает.

— Я хочу знать, — выдыхает она, — я хочу знать, что делает тени такими замечательными. Я хочу, чтобы ты показал мне.

Мои кулаки сжимаются, когда огонь бежит по моим венам, возбуждение струится по моей крови. Я прикусываю язык, сдерживая улыбку.

Я знал, кто такой Брайар. Я понял, что это за девушка и кем она может быть, когда увидел ее на той вечеринке. Я знал, какой ущерб она может нанести этому месту.

Теперь пришло время ей убедиться в этом самой.

Рев моторов сотряс бетонный стадион, на который я вошла. Запах жженой резины и травы. Я была поражен, когда мы поднялись со стоянки у подножия небольшого холма и увидели, что высокие фонари все еще работают для этого места. Предполагая, что это были деньги чьих-то родителей, которые снова вернули их к жизни. Андерграундный рэп и дэт-метал, музыка, кричащая в ночи.

Люди, выглядевшие не старше четырнадцати, курили сигареты в центре трассы, даже те, кому на вид было около тридцати, сбились в кучу, делая ставки на сумасшедших, которые мчались по потрескавшейся и разбитой трассе.

Кладбище было всем, чего я ожидал.

Хаос. Беспредел. Восстание.

— Почему полиция не закрыла это место? Я кричу от сумасшествия Лире, которая ведет меня к ряду открытых бетонных сидений. Они не слишком высоко, так что мы можем видеть все довольно четко.

В том числе импровизированный боксерский ринг, который находится в центре стадиона. Большое пятно грязи посреди травы, где зелень отказывалась расти после того, как на нее слишком много раз наступали.

Я съёжилась, увидев, как ребёнок моего возраста рухнул на землю после удара коленом по лицу.

Если бы что-то подобное было в моем маленьком городке в Техасе, шериф и половина полицейских округа