Ложь, которую мы крадем - Джей Монти

Ледяной взгляд пронзает мою закаленную внешность, и на долю секунды мне кажется, что он может меня убить. Моя кровь стынет в жилах, когда его губы расплываются в злобной улыбке, которая соперничает с Хитом Леджером в «Темном рыцаре».

Он вселил в меня страх из-за того, на что, как я знала, он был способен за воротами Полых Высот. Он закончит отсюда, унаследует компанию, женится на скучной красивой женщине и родит троих детей. Он будет жить обычной жизнью, иметь богатых друзей, играть в гольф по субботам и завтракать по воскресеньям. Только ночью, в своем подвале, где его жена думает, что он работает над мелкими проектами, он будет мучить невинных людей. Его никогда не заподозрят, человека, которого все обожали, но у него есть мерзкая черта характера.

Они его тоже никогда не поймают. Потому что он потрясающий, но в два раза ярче.

— Нет, сладкая. У моего отца не было типажа, он просто хотел оборвать как можно больше женских жизней. Знаешь, проблемы с мамой и все такое. Он шутит.

Он наклоняется ко мне, его лицо близко к моему. Мое сердце колотится в груди, снова и снова он поднимает указательный палец, чтобы обхватить прядь моих золотых волос. Позывы к рвоте сильно бьют меня.

— Я предпочитаю темные волосы, и мне нравится проводить с ними время. Медленно стравить их, разрезать. Расчленение просто, — он глубоко вдыхает, дрожа при этом, — заводит меня.

Я чувствую его дубовый запах на таком расстоянии, как лес после дождя.

Его глаза темнеют, и он накручивает мои волосы на палец так туго, что они начинают тянуться у корней моей головы.

— Я терплю твои безвкусные, идиотские комментарии, потому что Алистеру нравится обращаться с тобой самому, и он ясно дал понять, что никто другой не может тебя трогать, но если ты встанешь у меня на пути, я убью тебя, а потом покрашу тебе волосы.

Рев велосипедных двигателей заглушает все остальное, когда он откидывается на спинку сиденья, у меня пересыхает от беспокойства в горле. Вся сила моих мышц ушла на то, чтобы сглотнуть. Похоже, Тэтчер закончил наш стеб, я перешел с ним слишком много черт.

Я поворачиваюсь лицом к дорожке, чувствуя себя некомфортно из-за того, что он позади меня. Я понятия не имела, что он мог там делать. Планирую подстричься ножницами, порезать себе спину.

— Ван Дорену лучше не проигрывать. У меня куча денег на этого ублюдка. Какой-то парень перед нами жалуется своей девушке, и я пристально смотрю на выстроившегося гонщика.

Они оба сидят на спортивных мотоциклах, их ноги твердо стоят на земле по обе стороны, и они ждут зеленого сигнала светофора. Я почти сразу узнаю черный цвет Рука на черном байке. Я слышу, как он подъезжает к школьной парковке почти каждое утро, когда я сижу в классе, поворачиваю голову и смотрю в окно, чтобы увидеть, как он опаздывает.

— Как он вообще видит сквозь эту штуку? — спрашивает меня Лира, глядя на него в черных джинсах, черной толстовке с оранжевым пламенем на рукавах. Его шлем матовый, лицевой щиток отражается в ночи, и я не уверен, что сквозь этот визор вообще пропускают свет.

— Удача? — отвечаю я, неуверенная в себе.

Свет в форме рождественской елки, который висит между ними, начинает мигать с красного на желтый. Я немного задерживаю дыхание, наблюдая, как Рук вращает запястьями, чтобы увеличить обороты двигателя, от этого звука у меня гудит барабанная перепонка.

Когда свет меняет цвет на зеленый, он отпускает сцепление и мчится вперед на безумно быстрой скорости, обе ноги упираются в педали, а шины вгрызаются в тротуар.

Рычание мотора идеально сочетается со всеобщим аплодисментами, и когда мои глаза начинают следовать за ним по трассе, я замечаю большую татуировку в виде черепа на чьей-то спине посреди стадиона.

В травянистом центре, где всю ночь шли бои, стоит Алистер. Вокруг него и его противника собрался небольшой круг людей. Я вижу его рост без рубашки, то, как его мышцы напрягались с каждым вздохом, а пот заставлял его блестеть в ночи.

Мое внимание полностью переключилось с Рука на него.

Даже когда я слышала, как мотоциклы мчатся по кругу, создавая эффект торнадо в моем сознании.

Я не могла оторвать от него глаз. Было что-то наэлектризованное в наблюдении за ним.

Противник Алистера возвышался над ним и ростом, и весом. Человек со стволами деревьев вместо рук и зданиями вместо ног, разница в телах казалась мне несправедливой. Один удар в лицо, и Алистер раздробит ему челюсть.

Но то, как он двигался, не позволяло чему-либо даже скользить по его телу. Проворный и быстрый, когда он уклонялся от чудовищных ударов, отвечая ударами нижней части тела, которые, должно быть, ломали ребра.

Они вращались друг вокруг друга, как животные, готовые к броску, всегда не спуская глаз друг с друга, никогда не позволяя им кружить позади себя. В поле зрения появилось лицо Алистера как раз перед тем, как он нанес правый хук, от которого вся толпа вокруг него вздрогнула.

Я даже не смотрела, как упал другой парень. Я почти ничего не видела, когда он воспользовался возможностью, чтобы ударить кулак за кулаком в лицо своего противника, зарывшись черепом в грязь под ними обоими.

Кровь залила его обнаженную грудь. Люди, наблюдавшие за происходящим, не могли отвести взгляда, но все их лица смотрели с ужасом в глазах. Если он будет продолжать в том же духе, он убьет этого человека.

Тем не менее, все, на чем я могла сосредоточиться, это изгибы этого лица, изгиб его бровей и изгиб его верхней губы.

Я никогда не видела никого настолько гневным, но он сделал это красивым.

Такой расплавленный гнев прокатился по его телу, вытекая из всех его пор, так что это было все, что вы могли видеть. Жестокий вулкан человеческой ярости, испепеляющий любого, к кому он прикоснется, но вы все еще стоите там, соперничая с тем, как природа может быть такой невероятной, даже когда она сеет хаос.

Бог гнева.

Это была причина, по которой я появилась.

Чтобы Алистер мог напомнить мне о той части меня, которую я оставила в Техасе, части, которые, как мне казалось, должны были умереть там, чтобы выжить в таком месте, как Пондероз Спрингс.

Части меня, которым нравилось, как сжимался мой живот и болело сердце, когда я смотрела,