Драгоценности - Даниэла Стил

— Что ты имеешь в виду? — Он посмотрел на неенахмурившись, а она с улыбкой повернулась на спину.

Потом села в постели, наклонилась к нему и нежно егопоцеловала. Она никогда еще не любила его так сильно, как в этот миг.

— Я беременна.

Мгновение его лицо сохраняло прежнее выражение, затем онпосмотрел на нее с изумлением.

— Что ты сказала? Сейчас?

— Глупый. — Сара вся сияла от счастья, тут онаснова улеглась на подушки. — Я думаю, примерно два месяца. Я настолькобыла поглощена магазином, что забыла обо всем.

— Боже мой. — Он с улыбкой откинулся на спинкуколяски и взял ее за руки, а затем наклонился, чтобы поцеловать ее. — Тыизумительна!

— Я не смогла бы сделать это сама, ты ведь понимаешь.Для этого мне понадобилась твоя помощь.

— О, дорогая… — Он снова наклонился к ней, понимая, каксильно ей хотелось иметь еще одного ребенка, и он тоже этого страстно хотел. Нооба уже смирились с неизбежным, когда за последние три года этого не случилось.

— Надеюсь, что это девочка, — тихо проговорилаона.

Вильям знал, что она хотела девочку не для того, чтобызаменить Лиззи, просто мальчик у них уже был. А Вильяму даже не довелосьувидеть Лиззи, и он тоже мечтал о дочери. Сара втайне надеялась, что появлениемалыша может излечить Филиппа. Он так сильно любил Лиззи и так сильно изменилсяпосле ее смерти. Вильям выбрался из коляски и лег рядом с Сарой.

— Дорогая, как я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она, крепкообнимая его, и так они долго лежали вместе, думая о том, какое им посланоблагословение, и представляя себе будущее.

— Я не уверена. — Сара нахмурилась, разглядывая вместес Эмануэль новые украшения. Их только что доставили из мастерской Шаме, но Сараеще не могла определить, нравятся ли они ей. — А ты что думаешь?

Эмануэль взяла в руки один из тяжелых золотых браслетов,украшенных бриллиантами и рубинами.

— Мне кажется, в нем есть шик, и работанеплохая, — наконец заявила она. Эмануэль выглядела в эти дни оченьстильной, с рыжими волосами, собранными в узел, и в черном костюме от Шанель. Унее был очень представительный вид, когда она сидела в кабинете Сары.

— Но кроме того, они очень дорогие, — прямосказала Сара, она не хотела переплачивать, однако хорошая работа стоила большихденег. Сара отказалась от услуг посредственных ювелиров и не приобретала плохихкамней. В магазине «Вайтфидд» предлагают только самое лучшее, таково ее кредо.

— Не думаю, что стоит беспокоиться из-за цены, —заметила Эмануэль, улыбаясь Саре. Она подошла к зеркалу взглянуть, каксмотрятся браслеты. — Публика платит за то, что покупает здесь, ейнравятся качество, дизайн и мастерство исполнения. Украшения похожи настаринные, а клиентам нравится старина, как и ваши работы, мадам. — Послевсех этих лет она по-прежнему называла ее так. С тех пор как Эмануэль помогалаФилиппу появиться на свет, прошло одиннадцать лет, и за это время они хорошоузнали друг друга.

— Может быть, ты права, — наконец согласиласьСара. — Они недурны. Я скажу, что мы их берем.

— Хорошо. — Эмануэль осталась довольна.

Они провели целое утро, тщательно рассматриваядрагоценности. Это был последний приезд Сары в Париж перед родами. Был конециюля, и ожидали, что роды будут через две недели. Но на этот раз Вильямкатегорически не хотел рисковать. Месяц назад он заявил ей, что он в первый ипоследний раз выступал в роли акушерки и чтобы она не заставляла его делать этоеще раз, особенно после того как он узнал, что вторые роды тоже были тяжелые.

— Но я хочу, чтобы ребенок родился здесь, —настаивала Сара перед отъездом из замка, но Вильям наотрез отказался ееслушать.

Они приехали в Париж и расположились в квартире, которуюнаконец купили этой весной. В ней были три прелестные спальни, две комнаты дляприслуги, красивая гостиная, кабинет, будуар, соседствующий с их спальней,прелестная столовая и кухня. Сара каким-то образом ухитрилась найти время исама занялась декором квартиры. Из окон открывался прелестный вид на садТюильри, а окна их спальни выходили на Сену.

Квартира располагалась вблизи от их магазина, чем Сара былаочень довольна, а также от некоторых ее любимых магазинов. На этот раз онипривезли с собой Филиппа. Он был взбешен тем, что должен жить не в замке, ипостоянно жаловался им, что в Париже ему скучно. Сара наняла для неговоспитателя, который водил его в Лувр, на Эйфелеву башню, в зоопарк, когда онане могла заниматься с ним сама. В последние две недели она едва двигалась.Похоже, ребенок забрал у нее все силы.

И это тоже раздражало Филиппа. Они сообщили ему о ребенке вовремя весенних каникул, и он посмотрел на них со смятением и ужасом. А позднееона слышала, как он сказал Эмануэль, что считает это отвратительным.

Они были очень дружны с Эмануэль, и Филиппу нравилось ходитьв магазин, навещать ее и рассматривать драгоценности, что он и делал в этотдень, когда Сара оставила его с Эмануэль, чтобы самой заняться кое-какимиделами.

Ему понравились некоторые драгоценности, а когда онапопыталась сказать ему, что малыш тоже понравится ему, он ответил, что все детиочень глупые. И с грустью добавил, что Элизабет была совсем другой, не похожейна остальных детей.

— Ты не был глупым, — нежно заметила Эмануэль. Ониели печенье и пили горячий шоколад в ее кабинете, когда Сара ушла завершитьсвои дела перед тем, как отправиться в клинику. — Ты был чудесныммаленьким мальчиком, — ласково продолжала Эмануэль, желая, как могла,утешить его. Он вырос таким жестоким и таким ранимым. — И такой же былатвоя сестра. — Его лицо исказилось, когда она упомянула Лиззи, и Эмануэльрешила переменить тему. — Может быть, родится маленькая девочка.

— Я ненавижу девчонок… — Но затем он решилуточнить. — Кроме вас. — И тут он просто озадачил ее. — Как выдумаете, вы сможете когда-нибудь выйти за меня замуж? Я имею в виду, если выеще будете свободны. — Он понимал, что она была уже не совсем молодой. Ейисполнилось двадцать восемь лет, а к тому времени когда он сможет на нейжениться, ей будет уже сорок. Но Филипп считал ее самой красивой женщиной, дажекрасивее, чем его мать. Его мать тоже была довольно красивой, пока не сталаогромной и толстой с этим глупым ребенком.

— Я хотела бы выйти за тебя замуж, Филипп. Значит, мытеперь обручены? — Она ослепительно улыбнулась ему и дала еще однопеченье.

— Думаю, что так. Но я не могу купить вам кольцо. Отецне позволяет мне иметь деньги.

— Все в порядке. Я на время одолжу какое-нибудь вмагазине.

Он кивнул и посмотрел на предметы, лежащие у нее на столе, итут он сказал то, что ее удивило, и еще больше была бы удивлена его мать.