Добрые Люди - Дмитрий Александрович Тихонов

— Да, сейчас прибудут пожарные и помогут им.

— А почему нельзя туда? Я хочу посмотреть.

— Там опасно. Взрыв может снова повториться.

— Понятно.

Возможно, это было верное решение. В Тизе выросло не одно поколение, которое о войне только в книгах читало. К тому же городские дети сильно отличались от крестьянских. Отпрыски бюргеров не ведали той суровой жизни, которая выпала деревенским ребятишкам: в городах мало что слышали о голоде, не гнули спины в полях, жили в тепле и в достатке. «Изнеженные создания», — как говаривал один мой знакомый. Нет, Кэтти не стоило смотреть на лежащих без чувств парней, разбитый фонтан и кровь.

— Где твои родители? — спросил я, пробуя плечом первую попавшуюся дверь. Закрыто.

— Папка на работе, он на рынке торгует. А мамка должна быть дома.

— Далеко твой Лисий квартал?

Вторая дверь тоже не поддавалась.

— Не-а. Это рядышком. Два поворота налево и потом направо, если идти по Цветочной улице. А что там случилось? Так бахнуло… и ты, ты так быстро бегаешь.

— Да, я очень ловок.

Замок третьей двери оказался настолько расхлябанным, что я без труда выдавил его. Внутри никого.

— Вы тут живёте? А почему я вас раньше не видела? — Кэтти не унималась.

— Да, я арендовал недавно это жильё. — Следовало чем-то занять ребёнка, благо тут на самом деле кто-то жил и таз для умываний был полон. — Кэтти, тебе надо умыться. Гляди какая грязная.

Я подтолкнул её к зеркалу, а сам прикрыл дверь. Следовало сменить одежду, в таком виде я буду привлекать внимание не хуже городской путаны у Храма Создателя в воскресную службу. Пока Кэтти умывалась, я обшарил старенький шкаф с покосившимися фасадами, и удача улыбнулась мне: на вешалке висел потрёпанный камзол с заплатками на рукавах, а на полке обнаружилась стопка аккуратно сложенных штанов, тут были даже двуцветные шоссы[1] и брэ[2].

Камзол слегка жал в плечах, а штаны были коротковаты, но зато я теперь мало чем отличался от обнищавшего бюргера. Свой дорогой костюм я оставил владельцу жилища, предварительно вычистив карманы, так сказать — бартер. Проверил штаны и только после этого умылся в тазу. Кэтти к этому времени успела заскучать и снова начала приставать с вопросами.

— Вы же не заберёте у меня монету?

— Нет, — я улыбнулся. — Она твоя.

— Ура!

— Тихо. — Я приложил палец к губам. — Не шуми.

— Хорошо, — сказала она шёпотом.

Я открыл ставни и выглянул наружу: окно выходило в смежный дворик, здесь тоже журчал питьевой фонтан, лавки пустовали. Цоколь дома слегка возвышался над мостовой, а расстояние от подоконника до земли не превышало мой рост. Я выпрыгнул и, осмотревшись, протянул руки над головой.

— Давай, я ловлю.

Девочка оказалась не из робкого десятка и смело прыгнула следом.

— Куда нам теперь? — спросил я, беря её за руку.

— Туда, — она ткнула пальцем в сторону арочного пролёта.

Окинув тёмные окна взглядом, я направился к выходу из двора. Конечно, нас кто-то мог заметить, и особо законопослушный бюргер должен уже спешно одеваться, дабы честно доложить об увиденном — так, мол, и так, видел мужика с ребёнком, вылезли из окна и скрылись. Но я справедливо решил, что даже если таковой найдётся, то законники вряд ли станут слушать далее того момента, когда бюргер начнёт описывать мою внешность — у первых нынче дел пруд пруди, больно надобно им искать какого-то воришку. Но Кэтти всё же могли хватиться: она явно не первый раз играла в этом дворе, и кто-нибудь из соседей может сообщить законнику, что была ещё одна девочка, а значит к её родителям я должен явиться раньше первых, вернуть девочку домой и ретироваться. А там потом пусть гадают, что и как.

К Цветочной улице мы добрались быстро. Как я и предполагал — на нас никто не обращал внимания. «Два поворота налево и один направо», — весьма просто на словах. Дети воспринимают расстояния явно иначе. На деле мы протопали чуть ли не половину Жилых районов, прежде чем Кэтти радостно воскликнула:

— Вон мой дом!

— А ты далеко гуляешь, — удивился я. — Родители отпускают?

— А они не знают, — смутилась Кэтти. — Ты же не скажешь маме? Ну пожалуйста.

— Мне придётся, Кэтти, — строго сказал я.

— Бука!

«Вот тебе и спасибо…»

Дверь нам открыла заплаканная женщина с удивительно большими глазами, но стоило ей разглядеть Кэтти, как лицо мамы — иначе и быть не могло — просияло.

— Кэтти! О, Кэтти! — Мама приобняла дочь и втянула в дом. — С тобой всё хорошо? Ты цела?

— Да мама, мы играли в мяч, а потом бум… — Девочка смешно надула щёки и руками показала взрыв.

Женщина прижала пальцы к виску и её повело в сторону. Я аккуратно подхватил маму Кэтти под локоть и усадил на кушетку. Выглянул на улицу и закрыл дверь.

— Кэтти, принеси маме воды, — попросил я, и девочка устремилась из просторного зала в соседнюю комнату.

— Я… я… — мама Кэтти пыталась что-то сказать сквозь слёзы. — Спасибо.

Я кивнул. Кэтти принесла стакан воды, и женщина сделала несколько глотков. Вытерла слезы и представилась:

— Я Мэри.

— Гарри, — выдал я первое пришедшее в голову имя.

Мэри видимо только сейчас разглядела меня — да, вид у меня был непритязательный.

— Простите, а вы…

— Так, прохожий.

Мама Кэтти встала и отступила на шаг.

— Моя одежда пострадала при взрыве. — Я постарался исправить ситуацию. — Пришлось надеть эти старые вещи.

— Дядя живёт в том доме, ну там, где лавка Талика, ну у парка, мам! — сказал Кэтти.

— Я недавно в Тизе, — кивнул я. — Торгую шерстью. Арендовал комнатушку поближе к рынку, но видит Создатель всё впустую. Придётся возвращаться не солоно хлебавши. В городе такое твориться.

Мэри слегка расслабилась, но всё равно поглядывала на меня с опаской.

— А вы не знаете где разрушения? — спросила она. — Муж сейчас на рынке. Я себе места не нахожу. Ещё и Кэти! Вот выпороть тебя надо. Говорила же гулять возле дома!

— Увы, — я отрицательно покачал головой. — Было три-четыре взрыва. Все рядом с парком.

Она печально вздохнула.

— Мой вам совет — уезжайте из