Внуки - Вилли Бредель

представлялось почти нереальным. И Айна с ним! Вот она, щебеча и напевая, носится по комнате и то одно забывает, то другое, но зато всем друзьям и знакомым подробнейшим образом докладывает, что едет в Крым, в Суук-Су. А когда кто-нибудь решается спросить, где же находится это Суук-Су, она каждый раз сызнова становится в тупик.

Утром последнего дня мая они сели в просторный пассажирский самолет и уже в обед, после спокойного ровного полета над необозримыми полями Украины, приземлились в Симферополе. Небольшой автобус дома отдыха Суук-Су ждал своих пассажиров на аэродроме.

Автобус несся по извилистым горным дорогам Крыма, то взбираясь вверх, то катясь под гору. Изредка в глубине мелькало лежащее за горами море. На место они прибыли в час послеобеденного отдыха.

Оказалось, что Суук-Су — это название дома отдыха, а не местности. Возможно, здесь некогда было селение, которое так называлось. Теперь здесь расположился маленький санаторный городок, с белоснежными жилыми корпусами, «зеленым» театром и множеством спортивных площадок. Вся территория этого городка представляла собой парк, поднимавшийся в гору, с аллеями мощных кипарисов, высокими пальмами и такими деревьями и растениями, которые Айна и Вальтер видели впервые.

Бросив чемоданы в отведенной им комнате, с балконом на море, и наскоро умывшись, они, не медля ни минуты, отправились в экспедицию по новым местам. Первым делом поклониться морю. Берег был местами каменистый, местами песчаный. Нашли они и превосходный уголок для купания. У самого берега из воды поднимались две громадные скалы. Они высились почти рядом, но не соприкасались. Между ними пролегала узкая полоса воды. Искрясь на солнце, спокойно дышала зеркальная морская гладь. Вдали пыхтел маленький моторный катер.

Айна в восхищении всплеснула руками, и глаза ее, казалось, торопились и не могли вобрать всю полноту прекрасного. Она повторяла шепотом:

— Тридцать дней… Целых тридцать дней…

В парке Вальтер и Айна встретили молодую русскую девушку, здоровую, крепко сбитую, с широким энергичным лицом и добрыми глазами. Айна уже успела запомнить несколько русских слов и мастерски жонглировала ими. Она быстро столковалась с новой знакомой, ни слова не понимавшей по-немецки, не говоря уж о шведском языке. Девушка служила в доме отдыха, и звали ее Наташей. Оказалось, что она работает в корпусе «В», в котором поселились Вальтер и Айна.

Для Айны была открытием и Наташа. Она любовалась ее лицом, по-мужски энергичным и в то же время мягким. О чем только она Наташу не расспрашивала! Не всегда было просто построить вопрос так, чтобы русская девушка поняла. Айна узнала, что Наташа родилась под Тулой, что девушка уже два года работает в Суук-Су и стосковалась по родной деревне. Айна спросила ее, хочет ли она жить в Москве. О да, еще как хочет! В Москве ведь все русские хотели бы жить. Когда Вальтер и Айна распрощались с Наташей, Айна сказала:

— С такой русской женщиной, как Наташа, я с удовольствием подружилась бы. Она ведь тебе тоже понравилась, правда?

— Ты что-то очень быстро заводишь дружбу, — ответил Вальтер.

— Я имела в виду… если…

— Полагаю, что, кроме Наташи, найдутся еще и другие русские женщины, достойные того, чтобы с ними подружиться.

— Не вздумай, пожалуйста, потешаться надо мной, — погрозила она, смеясь. — Здесь, у моря, это строго воспрещается. — Она показала на высокую гору, выдвинувшуюся далеко в море. — Мы тут в настоящей бухте. Чудесно!.. Разве нет? Скажи! Да скажи же что-нибудь!

IV

Прошло всего несколько дней, как Вальтер и Айна приехали в Суук-Су, и едва они привыкли к новой обстановке, как на них напала какая-то истома — обычный спутник всяких каникул. Они превратились, как выразилась Айна, в упивающихся своей ленью бездельников. Рано утром отправлялись к морю, купались и часами лежали в полудреме на солнце. За несколько дней они сильно загорели. На пляж то и дело приходили врачи, следившие за тем, чтобы отдыхающие не злоупотребляли солнечными ваннами. Иногда их неусыпное внимание начинало даже тяготить.

Вальтер и Айна уже обследовали все ближайшие окрестности; они знали, что рядом, у подножья выступающего в море великана Аю-Даг, что означает «медведь», — а эта гора действительно напоминает огромного медведя, пригнувшего голову, — находится всемирно известный пионерский лагерь «Артек». Были они и у пушкинского грота, где поэт, говорят, любил отдыхать в дни своего изгнания. Побывали в ближайшем приморском городке Гурзуфе и там в довольно запущенном кафе пили чай, а потом покупали на базарах, напоминавших восточные, всякие безделушки, сувениры — открытки, раскрашенные раковины, броши, булавки и узловатые палки с резными украшениями.

Среди отдыхающих в Суук-Су был еще один немец, литературовед, уже много лет живший в Советском Союзе, уроженец Штутгарта, Альфонс Шмергель. Это был высокий худой человек с вечно всклокоченной длинной «писательской» гривой. Он охотно и много говорил, но обрывисто, перескакивая с предмета на предмет, часто не заканчивая фразы. Если он успевал додумать пришедшую ему в голову мысль прежде, чем она до конца выливалась в слова, он забывал договорить, ибо в голове у него уже рождалась новая мысль, вытеснявшая первую.

Альфонс Шмергель принадлежал к числу людей, мыслящих с молниеносной быстротой. Как бы скоро он ни говорил, его мысль всегда обгоняла слово. Диалогов он не признавал, он был способен только на монологи, на мало понятные словоизвержения.

Он подсел к Вальтеру и Айне. Вальтер спросил, что пишет «Правда» о международном положении.

Шмергель, словно он только и ждал этого вопроса, тотчас же очертил правой рукой большую дугу в воздухе.

— Интересно, товарищи!.. Исключительно интересно. Противоречия в лагере империалистов в высшей степени… Англия, например, видит себя вынужденной… Соединенные Штаты территориально выиграли на этом. Но и Япония зашевелилась не на шутку. Азия бурлит… И я спрашиваю себя: не был ли Крит для фашистов генеральной репетицией нападения на Англию? Впрочем, на море фашистам не везет. «Бисмарк», их самый мощный боевой корабль, потоплен. Что-то такое носится в воздухе. Недоброе. У меня чутье на это. В конце концов фашисты… Последняя речь Гитлера на многое раскрывает глаза. Он сказал, в числе прочего… И, по-моему, это решит вопрос. Сырье в нацистской Германии есть, но… Это слабое место, так сказать, ахиллесова пята фашизма… — Вальтер кивал, точно столь исчерпывающее изложение международных дел его вполне удовлетворяло. Айна зарылась лицом в песок, чтобы не прыснуть со смеху.

В первое время Вальтер и Айна находили Шмергеля очень забавным, но в конце концов его общество стало для них мукой.

— Он больной человек, — сказал Вальтер. — Крайне нервный, рассеянный. Жаль его.

— Надо ему сказать, пусть оставит нас в покое, — решительно заявила Айна. — Я больше